Читаем без скачивания Спасти дракона - Кирилл Кащеев

Глава 23. На том конце молнии

Маринка сидела на полу кухни и рыдала, держа руку с кольцом на отлете, как если бы сильно поранилась. Слезы катились по ее щекам, и она пыталась вытереть их плечом, не замечая, что размазывает тушь и помаду по стильной футболке.

– Это все Хортица-а-а… Лику, Вику, теперь Катерину похитили… И меня заберу-ут! Из-за нее! – Маринка рванула с руки простенькое колечко. – Не нужна мне ее Сила! – и швырнула прочь. Колечко с тонким звоном ударилось об пол, покатилось, закружилось в углу кухни и замерло. В тот же миг Марина с хриплым криком прижала руку к груди и скорчилась от боли. – Жжется! Жжет!

Вернувшаяся в кухню Танька подобрала колечко и, присев на корточки рядом с Мариной, надела его ей на палец. Маринка перестала кричать, только тяжело дышала, время от времени длинно всхлипывая. Танька даже протянула руку… задержала ладонь над Маринкиным плечом и убрала, так и не прикоснувшись.

– Обряда раскумления не было. Ты не сможешь снять кольцо, пока Ирка… не вернется.

– Значит, в нашем мире Хортицы нет, – заключила Оксана Тарасовна, разглядывая рыдающую Марину.

– Думаете, серокожий уволок ее в Ирий? – спросила Танька и сама поморщилась, такой фальшивой озабоченностью звучал ее голос.

– Нет. Это ты думаешь, что я идиотка! – отозвалась Оксана Тарасовна. – Я с самого начала подозревала, что с похищением Хортицы нечисто, но ты так убивалась – так искала… Так натурально… – она жестко усмехнулась. – Или тебе Хортица тоже не сказала?

– Совершенно не понимаю, о чем вы, – с достоинством ответила Танька, на что засевший в углу кухни Вовкулака только хмыкнул.

– О том, что Хортица отправилась в Ирий за своим змеем, – отрезала Оксана Тарасовна, и тут лицо ее стало озадаченным. – А моих девчонок для прикрытия использовала?

– Все просто так сложилось – Ирке нужен был кто-то в помощь. Кроме ваших… вот этих вот… – Танька неприязненно покосилась на Марину. – Никого больше не было, вот она и согласилась на кумовство.

– Не сильно она упиралась! – прохныкала Маринка. – А теперь она нас подставила, а сама по Ирию с парнем гуля-яет! Развлекается! А ты? – накинулась она на Таньку. – У тебя тоже ее колечко есть! Ты его тоже снять не можешь?

Танька потянула свое колечко, сняла его, подержала на ладони и так же спокойно надела обратно на палец:

– То ли потому, что у меня свой Дар, то ли потому, что мы с Иркой и так, без всякого кумления, друзья.

– Всегда лучше всех устраиваетесь! Вы всегда – а я никогда! – И Марина снова разрыдалась, безобразно кривя рот и судорожно икая.

– Дорого нам обходится первая любовь наднепрянской ведьмы! – усмехнулась Оксана Тарасовна. – Почему кто-то должен страдать из-за ее капризов?

– А кто страдает? – делано удивилась Танька. – Она, что ли? – Она кивнула на Марину. – Так вы сами говорили, ро́бленные существуют только для того, чтобы на них сыпались все опасности. Какие претензии?

– Ах ты ж! – Маринка вскочила и кинулась на Таньку, целясь лакированными ногтями в лицо. Танька только чиркнула перед собой пальцем в воздухе – Маринка споткнулась, будто за веревочку зацепилась, грохнулась на пол и опять расплакалась. Губы Таньки скривились в сочувственной гримасе. Ирка просто хотела помочь Айту, а Танька просто хотела помочь Ирке, а серокожий просто выполнял приказы, а теперь три девчонки, в общем-то не имеющие к этой истории никакого отношения, пропали. А задиристая Маринка рыдает на кухне от страха. Жизнь – как тесно набитая маршрутка: не повернешься, чтоб кому-нибудь ногу не отдавить.

– Что, если я расскажу богатырям, где сейчас твоя подружка? – Оксана Тарасовна наклонилась к Таньке. – И пусть передают змеям, как по закону положено! Тем огнем плевать, что она наднепрянская ведьма, у них свой мир!

– А я тогда скажу, что это вы Ирке сбежать помогли – за Силу для ваших ро́бленных. – Танька кивнула на Маринино кольцо. – И пусть Вольх Всеславич лично разбирается, кто виноват, что богатырская застава перед змеями опозорилась. Ирка – маленькая тринадцатилетняя девочка, не могла побег сама задумать и организовать. – Танька нахально уставилась в лицо Оксане Тарасовне. – Тут чувствуется рука опытной ведьмы!

– Как стало выгодно, сразу вспомнила, что маленькая, – пробурчал Вовкулака. – И впрямь подросла девонька.

– Все вы тут маленькие! – процедила Оксана Тарасовна. – Но быстро растете!

– Так есть же у кого учиться! – сладко протянула Танька. Оксана Тарасовна круто повернулась на каблуках и встала у окна, глядя в темный сад. Богдан попытался было открыть рот, но Вовкулака только предостерегающе вытаращил глаза, и тот затих в своем углу, стараясь даже не дышать. Лишь на полу тихо всхлипывала Марина.

– Катерина жива, – наконец сказала Танька. – Серокожий ничего им не сделает, пока не поймет, где Ирка.

– Конечно, она жива! – криво усмехнулась Оксана Тарасовна, вытаскивая из сумки коробочку с серебряными ножами. Лезвие каждого когда-то было натерто кровью одной из ро́бленных. Сейчас только нож Марины оставался чистым, зато остальные три… Нет, они не рассыпались и не подернулись ржавчиной, как если бы девчонок ранили. Казалось, что какой-то силач ради глупой шутки скрутил серебряные лезвия в штопоры. Теперь такой спиралью закручивалось и лезвие Катерининого ножа.

– Это что он с ними делает? – гневно спросила Танька.

– Вот и я бы хотела знать! – сквозь зубы процедила Оксана Тарасовна.

– Так в чем дело? – Танька достала гребень. – Через свечу, через окно или через порог?

– Через порог, – подумав, решила Оксана Тарасовна и встала в кухонных дверях, уперевшись пятками в порог и прижав ладони к дверным косякам. Богдан кивнул, свернулся калачиком на кухонном диване, и тут же здухач, отделившись от его тела, просочился сквозь потолок и взмыл над домом.

– Косяк дверной – в моих руках, порог домовой – в моих ногах, так и ты, вор-похититель, встань передо мною! – пронзительно выкрикнула Оксана Тарасовна.

– Жгу кровь твою, тело твое, разум твой! – подхватила Танька, проводя зубьями гребня над зажженной свечой. – Пусть молния тебя бьет, буря треплет, не спится тебе, не стоится и не сидится! Ни есть тебе, ни пить, ни думать, ни говорить: ни с мужчиной, ни с женщиной, ни с парнем, ни с девушкой, пока не встанешь передо мной, как лист перед травой!

Мгновение стояла тишина, а потом над деревьями сада пронесся ветер. Звучно задребезжала пластиковая ставня. Вдалеке глухо и угрожающе заворчал майский гром… и ливень, сплошной, непроницаемый, рухнул на старую городскую балку. И черное вечернее небо прорезал зигзаг молнии.