Читаем без скачивания Дети Земли - Павел Ганжа

Если ткань настолько скользкая, что пощупать нельзя, то почему бы не транспортировать Чужого в нужное место волоком – на манер санок. Судя по свойствам балахона, скользить по любой поверхности он будет превосходно. И по траве, и по асфальту, и по песку. Идею Селин, не отходя от кассы, воплотил в жизнь. Прикасаться к кожному покрову гуманоида он побрезговал, поэтому извлек из кармана носовой платок, обернул им одно из "запястий" Чужого, взялся за него свободной рукой и потихоньку потащил на себя. Результат превзошел все ожидания – "санки" двинулись легко и чуть не сбили Никиту с ног. От одного слабого рывка тело в балахоне более метра проехало по земле и затормозило лишь после того, как ударилось в ногу Селина.

"Эх, усесться бы на него, да с горочки скатиться",- мелькнула шальная мысль, но незамедлительно была вытеснена из "обители разума" более ответственной товаркой. Такое озорство закончилось бы плачевно – если полу одеяния даже пальцами не ухватить, то верхом на этом скользком балахоне он бы точно не удержался и кубарем с горы скатился. Никита бегло осмотрелся, перехватил обмотанное платком "запястье" мага поудобнее и потянул импровизированные "санки" в сторону тропинки между домами. Изначально, в случае успеха нападения, он собирался затащить Чужого в какой-нибудь подвал или на уже использованный ранее в качестве пункта наблюдения чердак, но затем, по здравому размышлению, эту идею забраковал. Во-первых, перемещать тяжелую тушу вниз или вверх, куда неприятнее, чем по горизонтали. Правда, свойства балахона, вероятно, могли бы существенно облегчить процесс подъема или спуска "груза", но… экспериментировать не хотелось. Во-вторых, для задушевной беседы с пленником подвалы и чердаки пригодны мало. Особенно, если задушевная беседа протекает с применением небольшого физического насилия. А вдруг черноглазый товарищ орать начнет нечеловеческим – очень смешно – голосом, когда его Селин за жабры возьмет? Или за горло? Или за то, что у него под балахоном скрывается и предназначено для создания помех плохому танцору (будем надеяться, что орган с подобными функциями у гуманоида имеется в наличии)?

Конечно, неизвестно, как Чужие боль переносят. Судя по результатам слежки, они не слишком разговорчивы и к экспрессии не склонны, но… у каждого есть свой болевой порог. Загнанная под кожу игла или поджаренные на медленном огне пятки вдохновят на пение любого. Независимо от расовой принадлежности и знания языка. Любого человека. Проверено инквизицией, НКВД и гестапо. С нелюдями дело обстояло сложнее, богатый пыточный опыт человеческой цивилизации в данном случае был бесполезен, но Никита не сомневался в том, что и плененный им Чужой к старым добрым методам получения информации равнодушным не останется. Запоет похлеще соловья. При условии, что система общения магов построена на вербальном восприятии звуковых сигналов, а не на иных принципах. Иначе конфуз получится. Вот смеху-то не оберешься: Селин задаст вопрос, а в ответ Чужой обрушит на обонятельные рецепторы человека неповторимые запахи. Или его балахон начнет переливаться разными цветами. Или сделает что-то такое, на что… фантазии Никиты не хватит. Однако эти варианты лучше не рассматривать. Будем надеяться, что Чужие общаются посредством именно звуковых сигналов. Ведь за ашерами они следили и, общаясь с бедолагой Веретенниковым, вполне его понимали, значит, речь человеческую, сиречь русский язык, разумеют.

Если исходить из того, что гуманоиды способны издавать звуки, то должны уметь и орать. Или, по крайней мере, издавать звуки громко, что непременно произойдет, когда беседа достигнет высокого градуса задушевности. Соответственно, подвалы и чердаки, как помещения, в непосредственной близости от которых проживают посторонние люди, целям Селина не отвечали. Некий бдительный гражданин может услышать подозрительный шум, от этого излишне возбудиться и набрать номер милиции. Или еще чего отмочить. В такой нервной обстановке Никита общаться с магом не желал. Для беседы требовалось место спокойное, уединенное. И по дороге "на охоту" Селин уже присмотрел пяток подходящих малолюдных подворотен. Однако сейчас, уже приступив к процессу перемещения туши мага в пространстве, скоренько пошевелил извилинами и решил туда тоже его не волочь.

Подворотни малолюдные, но путь к ним пролегает вдоль оживленной улицы, а зрелище транспортировки непонятно чего – балахон функционировал превосходно и "отводил глаза", но… отдельные конечности гуманоида были прекрасно видны и невооруженным "пестровидением" взглядом – непременно взволновало бы прохожих. И проезжих. Поэтому Никита, ничтоже сумняшеся, двинул в проверенный сквер на набережной, где накануне копался в мозгах несчастного парня в бейсболке. Хотя идти далековато, зато путь проходит через плохо освещенные дворы. А в плане уединенности и спокойствия сквер даст сто очков форы любой подворотне. Жилых домов близко нет, рядом со сквером расположены только учреждения, в которых по понятной причине ночью работники отсутствуют. По той же причине в самом сквере ныне с людьми тоже напряженка. После полуночи туда честные добропорядочные граждане не забредают, разве что гопники или маньяки. А с этой публикой Никита как-нибудь общий язык найдет. Понятный любому тупице старый добрый язык силы. Благо, пара-тройка неоспоримых аргументов в сумке завалялось. Пусть не таких чудесных, как дары Ящера, но весьма наглядных и убедительных. На лбу у Селина ведь не написано, что он – крутой перец со сверхъестественными способностями, и посторонним желательно свалить из сквера на второй космической скорости. И каждому встречному маньяку это объяснять тоже не будешь. А пистолет – штука простая и очевидная. Достал из сумки, продемонстрировал и… засек время, с которым извращенцы и хулиганы покидают зону видимости.

Видимость в сквере, кстати, не очень. И слышимость неважная; река рядом шумит, вдалеке машины гудят. Идеальные условия для тесного дружеского общения. А в зарослях – просто красота. Насилуй, грабь, убивай – никто не увидит и не услышит.

По дороге к набережной проблем не возникло. Ни стражей порядка, ни хулиганов, ни пьяниц, ни даже захудалого маньяка Никита не встретил. Чужой тоже неприятностей не доставил; тихо и мирно скользил по земле, ответственно выполняя функцию санок. По-прежнему пребывая в бессознательном состоянии. Однако "саночник" был в постоянном напряжении, ежесекундно ожидая подвоха. Добравшись до сквера, Селин завернул в первые же понравившиеся заросли и с облегчением бросил "руку" Чужого на землю. Несмотря на наличие прокладки в виде носового платка, прикосновение к "коже" мага вызывало омерзение. Словно в дерьме испачкался. И видимых причин для столь негативной реакции, казалось бы, нет никаких – покровы человекоподобного существа не вызвали однозначных ассоциаций, и чересчур брезгливым Никита себя не считал, но его ощутимо подташнивало. Или это так ксенофобия проявляется? И глядеть на него не хочется, не говоря уже о том, чтобы трогать. Селин переборол себя и еще раз внимательно осмотрел видимые части тела. Вроде бы, все на месте. Количество пальцев не увеличилось, голова не отвалилась, губы не появились, волосы не отросли. Картина не изменилась, на что тайно надеялся Никита. Можно было, конечно, еще попытаться задрать балахон и изучить нижние конечности Чужого, но Селин решил не испытывать на прочность собственную психику. И желудок с пищеводом.