Читаем без скачивания Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

Едва миновав город, он нашел узенький ручеек, журчащий между черными, усыпанными листьями берегами. Вдоволь напившись, не обращая внимания на сучья, насколько это было возможно, на сырость и грязь, он снова снял башмаки, на сей раз, чтобы использовать их как подушку, и свернулся клубочком между корней старого дуба, невидимый с дороги и из последнего дома. Он быстро уснул — благодарный гость в прохладном древесном зале.

Саймон спал…

На земле, в футе от большого белого дерева лежало яблоко. Оно было такие круглым, таким блестящим и красным, что он едва смел укусить его. Но голод был силен, и вскоре он поднес яблоко ко рту и вонзил в него зубы. Вкус был изумительный, но когда Саймон взглянул на то место, от которого откусил, он увидел скользкого жирного червя, свернувшегося под яркой кожицей. Но у него не было сил выкинуть яблоко — оно было так красиво, а голод так мучил его! Он повернул яблоко другой стороной и снова откусил, и посмотрев, вновь увидел отвратительное, извивающееся тело. Снова и снова он откусывал в разных местах, но каждый раз под самой кожицей лежала скользкая тварь. Казалось, что у нее не было ни головы, ни хвоста, а только бесконечные кольца, обвившиеся вокруг сердцевины, пронизывающие белую, прохладную плоть яблока.

Саймон проснулся под теми же деревьями. Голова болела, а во рту был кислый привкус. Он пошел к ручейку попить, чувствуя, что совсем ослабел и пал духом.

Когда и кто был хоть вполовину так же одинок, как он?! Вечерний неяркий свет не коснулся сонной поверхности ручья; когда, встав на колени, он заглянул в спокойную темную воду, его пронзило ощущение, что когда-то он уже был в этом месте. Пока он стоял так, удивленный, мягкий шум ветра сменился нарастающим гулом голосов. Сначала ему показалось, что это новый сон, но потом, обернувшись, он увидел толпу людей, не меньше двух десятков, двигавшуюся по направлению к Флетту. Все еще прячась в тени деревьев, он двинулся за ними, вытирая рот рукавом рубахи.

Это были крестьяне, одетые в грубую одежду овцеводов округа, но с оттенком праздничности. В распущенные волосы женщин были вплетены синие, золотые и зеленые банты. Юбки кружились вокруг обнаженных колен. Несколько девушек, бежавших впереди, несли в передниках яркие цветочные лепестки, которые они разбрасывали перед собой. Мужчины, среди которых была и легкомысленная молодежь, и хромающие старики, несли на плечах срубленное дерево. Его ветви, как и волосы женщин, были тоже украшены разноцветными лентами. Мужчины весело раскачивали дерево.

Саймон слабо улыбнулся. Майское дерево! Конечно, сегодня ведь день Белтейна, и у них в руках Майское дерево. Он часто видел раньше, как похожее шествие направляется к площади Битв в Эрчестере. Улыбка стала странно расплываться, он почувствовал сильное головокружение и совсем скорчился под скрывавшим его кустом.

Женщины запели, их нежные голоса весело переливались, пока процессия танцевала и кружилась.

Приди ко мне в Берередон, На вересковый холм. Цветами кудри перевей У моего огня.

Мужчины отвечали возбужденно и весело:

С тобой у твоего огня Станцую я, милашка. На этом ложе из цветов Забудем про печаль.

Все вместе спели рефрен:

Так встанем все под Йирмансол, Споем: Хей-ап, хей-ярроу! Скорей, скорей под майский шест, Хей-ап! — Наш бог растет!

Женщины начинали новый куплет о Мальве, Лепестках лилии и Короле Цветов, когда шумная толпа поравнялась с Саймоном. Захваченный хорошим настроением, бурной музыкой и смехом, он медленно двинулся вперед. В двух шагах от него, на залитой солнцем дороге, один из мужчин споткнулся, свисающая лента сползла ему на глаза. Спутник помог ему распутаться, и когда он развязал наконец золотую ленту, его усатое лицо расплылось в широкой улыбке. Почему-то вид белоснежных зубов, сверкающих на солнце, удержал Саймона от выхода из-под прикрытия деревьев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что я делаю? — бранил он себя. Чуть услышав приветливые голоса, я тороплюсь покинуть надежное укрытие. Они веселятся сейчас, но ведь и собака играет с хозяином — и горе чужаку, который захочет присоединиться к ней.

Мужчина, за которым наблюдал Саймон, крикнул что-то своему товарищу, но из-за шума толпы юноше не удалось расслышать, что именно. Дерево, раскачиваясь, следовало дальше, и когда прошли последние участники веселой процессии, Саймон выскользнул на дорогу и двинулся следом. Его тонкую, закутанную в тряпье фигуру вполне можно было принять за печального духа дерева, тоскливо бредущего за своим украденным домом.

Покачиваясь, шествие свернуло на невысокий холм за церковью. Где-то у края широких полей быстро таяли последние лучи солнца; тень от древа, венчающего церковь, рассекала холмы, как длинный нож с кривой рукояткой. Саймон осторожно держался сзади, пока они тащили дерево вверх по склону, спотыкаясь и держась за молодые стебли вереска. На вершине собрались потные мужчины и с громкими шутками опустили ствол в приготовленную яму. Потом, пока два-три человека старались удержать его прямо, остальные укрепляли шест у основания камнями.

Наконец все было сделано. Майское дерево покачалось немного, потом накренилось в сторону, вызвав у толпы взрыв оглушительного смеха. Наконец оно застыло слегка наклоненным; раздался восторженный крик. Саймон, притаившийся в тени деревьев, тоже издал тихий счастливый звук и вынужден был немедленно отступить в укрытие, закашлявшись. Он кашлял, пока не потемнело в глазах — уже целый день он не проронил ни слова.

Когда он снова выбрался наружу, глаза у него слезились. У подножия горы развели огонь. Дерево с окрашенной закатом и отблесками пламени вершиной, казалось подожженным с двух концов факелом. Непреодолимо притянутый дразнящим запахом пищи, Саймон шаг за шагом придвигался к старикам и кумушкам, расстилавшим скатерть у каменной стены за маленькой церквушкой. Он был удивлен и разочарован, когда увидел, как скудны припасы, жалкое угощение для праздничного дня — что за проклятое невезение! — еще более жалкий шанс стащить что-нибудь и скрыться незамеченным.

Мужчины и женщины помоложе принялись плясать вокруг Майского дерева, пытаясь образовать правильный круг. Кольца из-за пьяных кувырков с холма и других помех так и не могли соединиться. Танцоры тщетно искали руку, чтобы схватиться за нее, и уже не держались на подкашивающихся ногах под пьяное гиканье толпы. Один за другим весельчаки отделялись от общей группы, скатывались по пологому склону холма и оставались лежать, уже не в силах подняться, беспомощно хохоча. Саймону до боли хотелось быть с ними и принимать участие в общем веселье.

Вскоре все уже расселись по траве вдоль стены. Последний луч солнца украсил Майское дерево рубиновым наконечником. Один из мужчин, сидевших у подножия холма, достал флейту, выточенную из берцовой кости, и начал играть.

Постепенно наступившую тишину нарушали только перешептывания да всплески случайного смеха. Вскоре полная звуками синяя тишина окутала все. Заунывный голос флейты стремился к небу, как дух печальной птицы. Девушка с тонким лицом встала, опираясь на плечо своего кавалера и начала петь. Она слегка раскачивалась, как стройная березка под легким ветерком. Саймон почувствовал, что сердце его раскрывается навстречу песне, навстречу вечеру, навстречу спокойному терпкому запаху травы и леса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145}) — Ах, липа, нежные цветы, Я выросла в твоей тени, Где тот, о ком мои мечты, Скажи, не обмани! Он локон нежный целовал И о любви меня молил, Но видно лгал и не любил. Куда мой друг пропал? Но я люблю его сильней! О липа, в чьих объятьях он Седьмой досматривает сон? Верни его ко мне! — Не спрашивай, мое дитя, Уж лучше липе промолчать, Я не смогу тебе солгать, Твою любовь щадя. — Ах, липа-цвет, не откажи, Кто нынче делит с ним постель? Мои проклятья будут с ней, Но кто она, скажи? — Ах, дитятко, как зла судьба! Нельзя по берегу ходить, Был камень на его пути, И в омут он упал! Русалка делит с ним постель, В подводном замке он живет, Но скоро, скоро Дева Вод Пошлет его к тебе. Он будет вновь красив и бел, Он будет холоден, как лед. Таким навеки Дева Вод Пошлет его к тебе…