Читаем без скачивания Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

С этим никто спорить не стал. Премия за быструю разгрузку была нормальным делом, но обычно ее получали бригады. Вольным такие условия почти не предлагали, потому что для быстрой и четкой работы требовалась некоторая слаженность действий.

– Теперь выберите одного или двух главных, кто будет получать распоряжения от меня или Тарта, и приступаем к работе. Уже светает, а тратить на вас масло вечером я не собираюсь.

С выбором главных проблем не возникло. На эту роль как раз вызвалось два мужика: один крепкий и коренастый, а второй худой, но жилистый и сразу видно – крайне сильный. Оба были похожи на опытных в погрузочно‑разгрузочных работах людей, так что их кандидатурам никто не противился.

Работа была адская. На холодном ветру, потные от напряжения, мы таскали с корабля на причал тюки с какими‑то тканями. Сначала все было бестолково, много толкались на трапе, но довольно быстро наши самоназначенные бригадиры выстроили процесс, организовав из людей конвейер. После полудня работа пошла полным ходом. На обед сделали перерыв буквально минут на десять. Многие достали то, что захватили с собой, в основном хлеб и сыр. Сушеное мясо, как у меня, грызли единицы.

Зачерпнув из ведра полный ковш воды и жадно запив им сухую еду – на кипячение сейчас было плевать, да вроде ничем серьезным тут заболеть было нельзя – я вместе со всеми остальными вернулся к работе.

Последний тюк мы выгрузили еще до того, как зашло солнце, при этом не уронив и не порвав ни одного из них в воду. Судя по незаметной ухмылке Танта, он был доволен нашей работой, как и капитан.

Я уже было подумал, что тут будет не рабский труд, а чисто синекура, но потом бригадники позвали всех к себе и серьезно нас озадачили: под тканями лежали большие ящики и бочки, которые мы будем извлекать в следующие дни. Попытка поднять их простым блоком из двух шкивов показала, что усилий на это надо немеряно, так что за оставшиеся два дня нам точно не управиться. Придется половине бригады спускаться в трюм, подавать груз руками при поддержке людей сверху, подпирая коробки досками, а потом, когда груз все же вытащат на палубу, уже на роликах спускать на берег. Там груз принимался отдельной портовой бригадой амбарных и складских грузчиков, которая с ослами и тележками развозила товары по местам хранения.

Расходились в угрюмые. Придя домой, рассказал все Илию и Лу, которые к моему горю отнеслись философски: за четыре дня я получу двадцать серебра, а это затормозит наше стремительное падение на финансовое дно, за которым последует продажа таких дорогих лошадей. Я был с таким подходом не согласен, потому что разгрузка за три дня и получение премии в десятку почти бы вывело эту неделю в ноль, а найдя какое‑нибудь дело еще на пару дней, мы бы вышли в небольшой плюс.

Со стороны могло показаться, что прожить в Пите не так и сложно, но это только если не вникать. Во‑первых, я не пил, не имел сомнительных связей или детей, которых надо было бы кормить. На моем иждивении была некрупная девушка и старик, ели оба немного. Одеждой мы закупились в более дешевых краях, да и жить в столице вечно не планировали. Большинство же мужиков, с которыми я работал в доках, не только тащили семьи, где было по три‑четыре голодных рта, но еще и любили заложить за воротник, поиграть в кости или местный аналог нард, сделать ставки на петушиных боях или просто спустить деньги на вино и женщин низкой социальной ответственности. Все это из раза в раз пробивало дыру в их семейных бюджетах – жены зарабатывали намного меньше – после чего мужики шли к ростовщикам разной степени наглости. Первый займ, второй, потом третий, все это усугублялось еще и чудовищными процентами в стиле «сегодня берешь серебряный, в конце недели отдаешь два» – и вот вроде неплохо зарабатывающий в доках мужик попадает в кредитную кабалу.

Ростовщики тоже были не дураки. Совсем опустившихся личностей трясли до последнего медяка, после чего за них брались местные бандиты и бедолагу находили где‑нибудь на берегу бухты или у причалов, скоропостижно утопшим. Долги перевешивали на жен, склоняя тех к проституции, а детей – к попрошайничеству и воровству.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Если же мужик был работящий, то его доили бесконечно. Иногда давали отсрочки, иногда списывали проценты, позволяя ему «почти» вырваться из кредитной кабалы, но никогда не отпуская до конца. Так люди десятилетиями отдавали половину или более от своего дохода, сетуя на тяжелую долю и нищету. Хотя все дело было в том, что они перехватили у «надежного» ростовщика десятку на выпивку для себя и своих корешей в один теплый летний вечер много лет назад.

Вот именно с такими мужиками «на крючке» я, в основном, и работал в тот день.

Из головы не шла проблема подъема грузов. Я точно чувствовал, что это можно было сделать проще, легче и быстрее, просто не понимал как. С такими беспокойными мыслями я и уснул.

На следующее утро я явился на причал раньше всех. Кивнул сонному матросу из команды корабля, который сразу же узнал мою высокую фигуру, и пошел к люку в трюм.

Никаких узких лестниц или прочей бредятины, которую я раньше видел в приключенческих фильмах. Корабль был сделан по уму, и доступ в трюм у него достаточно свободный: огромный, метра четыре на четыре люк с откидными дверцами, которые при полной разгрузке или загрузке корабля довольно быстро снимались с массивных петель и уносились в сторону. Таких люков на палубе было два – в начале и конце судна, чтобы из дальних частей трюма не таскали волоком грузы, да и сам корабль можно было загружать равномерно сразу с двух сторон.

Я еще раз осмотрел блок, которым мы поднимали вчера тюки.

Простая конструкция из двух шкивов, закрепленная на специальной перекладине на недалеко стоящей мачте, с косым упором в ту же мачту. В итоге у нас в распоряжении была небольшая стрела и подъемный механизм. После сна голова работала лучше, благотворно на мыслительном процессе сказывалась и холод, которым тянуло со стороны моря. Надо бы себе вязаную шапочку из шерсти заиметь, такую все мужики‑грузчики носили. Моя полусинтетическая черная шапка, в которой я прибыл в этот мир, почти не пропускала воздух и годилась только что для неспешных прогулок. Хотя смотрели на нее многие с завистью – слишком хорошо выглядела.

Я быстро пробежался на другой конец корабля и уже полез на мачту снимать установленный там блок, как меня окликнул Тарт:

– Знаешь, я видел много воров, но ты, видимо, самый тупой, – в голосе старпома слышалось веселье.

– Ты думаешь, я вот это, – тыкнул я пальцем в блок со старыми канатами, – упереть хочу?

– А зачем тебе тогда еще шкивы? – Просто пожал плечами Тарт.

Я продолжил снимать механизм со стрелы, который просто подвешивался на специально выкованных для этого крюках на петли, попутно объясняя Тарту мою задумку.

– Дурость какую‑то придумал, он же клинить постоянно будет, – общую суть блока на четырех шкивах старпом уловил, но у него были свои замечания, – да и крутить может начать. Два шкива – в самый раз.

Я не стал с ним спорить. Ведь это мне обещана десятка за стахановские темпы, а не ему.

Когда я возился с блоком на носу корабля, уже стали подтягиваться и прочие грузчики нашей импровизированной бригады. В чем‑то Тарт был прав: шкивы были слишком грубыми, а веревки – старыми. Блок постоянно норовило заклинить даже при порожней протяжке из‑за резкой смены направления. Так что для стабилизации конструкции пришлось организовывать угол между первым и вторым неподвижным шкивом блока, подвешивая новый шкив на самом носу перекладины. Зафиксировал я его с помощью каната и пары вбитых наскоро скоб.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Если капитан увидит, что я сделал со стрелой подъемника, он меня на нем же и вздернет», – подумалось мне на секунду, но тут пришло время испытаний.

Конструкция блока на четыре шкива вместо двух дала ожидаемый прирост силы более, чем в полтора раза. Конечно, в идеальном мире школьных учебников физики этот прирост составляет F/4, но тут у нас был суровый реальный мир с трением и хреновыми канатами. Но даже полуторный прирост делал задачу по подъему выполнимой, а после того, как я смазал самый дальний шкив – опасаясь вымазать рабочую часть каната маслом, за который потом не ухватишься, если полезу хотя бы к третьему в блоке – дело и вовсе пошло веселее.