Читаем без скачивания Не могу отвести глаза - Кейси Майклз

— И ты сам это сделал? Ты решил приехать ко мне, принять участие в моем приключении? — Шелби склонила голову набок и пристально посмотрела на него. — Я не верю тебе, дядя Альфред.

— Ал, дорогая. Пожалуйста, зови меня Ал. Конечно, ты мне не веришь. Да и кто из тех, кто меня знает, поверит мне? — Он глубоко вздохнул. — У меня финансовые трудности, дорогая, и, опираясь на твой пример, Сомертон решил выставить меня в большой мир, чтобы я сам себя содержал. Не поверишь, но он сказал, что это пойдет мне на пользу. Джереми заступился за меня, довольно кратко объяснив, что твой брат не прав, даже назвал его упрямцем — новое слово Джереми в тот день, — но все мольбы, увы, были тщетны, Поэтому я здесь, и останусь здесь до тех пор, пока не покажу Сомертону чек на зарплату.

— И что же это было, дядя Альфред? — спросила Шелби, качая головой. — Карты или лошади?

— Понемножку того и другого, дорогая моя, но, к несчастью, все с теми же крайне неприятными людьми. Ужасно беспокоятся о своих деньгах, как ты догадываешься. Поэтому я предпочел… э… исчезнуть, пока не подоспеет очередной чек на мое содержание. Твой брат не испытывает никакого сочувствия ко мне, никакого сострадания к моему хрупкому здоровью, не думает о том, как подорвут его несколько ударов кулаком. Поэтому я попросил Джима привезти меня сюда, уверенный в том, что ты уже в этом городе. И как же я был приятно удивлен, услышав, что некая мисс Шелли Смит работает здесь хостессой. Я тут же смекнул, что это, должно быть, ты. Интуитивная прозорливость, вот что это, по-моему.

— Я так не считаю, — отозвалась Шелби, убежденная в том, что Куинн, а не Джим рассказал дяде Альфреду, где она находится. Чем больше она размышляла об этом, тем глубже становилась яма, в которую упал Куинн Делейни. Ему понадобится дюжина лопат, чтобы выбраться оттуда.

— Ты сегодня работаешь?

Шелби отвернулась и увидела в дверях Тони, прислонившегося к дверному косяку.

— О, Тонн, прости меня. Ал мой старый друг, вот мы и заболтались.

— Отлично, а теперь наверстывай. — Тони медленно отделился от косяка и зашаркал назад в кухню.

— Он очень добрый, правда, — сказала дяде Шелби, пока они возвращались.

— Алмаз в навозной куче, — мирно согласился дядя Альфред. — Кстати, Педро обещал научить меня очищать морковь. Или это называется чистить? Ну да ладно. Педро, конечно, знает.

Толкнув вращающуюся дверь, Шелби вошла в зал, остановилась и попыталась собраться с мыслями. Но тут Табби распахнула дверь: она несла три тарелки с особыми гамбургерами для Тони.

Шелби помогла удержать тарелки и извинилась, так как вспомнила, что ей велели никогда-никогда не стоять перед кухонной дверью.

— Прости меня, Табби.

— Да все обошлось, ничего, малышка. — Официантка наклонилась к ней. — Ты знаешь этого нового мужика? Ала? У нас сегодня вечером свиданка. Такой шустрый, такой прыткий!

— Как мило, — ответила Шелби и поморщилась, когда посетители окрикнули Табби, что у них нет времени сидеть целый день и ждать, пока она их обслужит, а Табби отозвалась:

— Не пузырьтесь, ребята уже иду.

— Да, — промолвила Шелби. — Все это. , , мило. — Она едва сдержала улыбку, глядя, как худая, жилистая официантка с собранными в хвост и перетянутыми черной резинкой волосами, в высоких черных кроссовках идет к ближайшему столику. — Очень, очень мило, — повторяла Шелби, качая головой.

Она вернулась к действительности от резкого тычка в бок и увидела, что в ресторан пришла миссис Миллер. Час от часу не легче.

— Здравствуйте, миссис Миллер, — любезно проговорила Шелби, глядя сверху вниз на женщину пяти футов ростом и с самыми большими в мире вставными зубами. Устрашающей, вот какой была миссис Миллер. И, как всегда, вооруженной. — Как вы сегодня?

Миссис Миллер опустила острый зонтик. Она носила его и в хорошую, и в плохую погоду к при каждом удобном случае стремилась ткнуть км Шелби под ребра. Она презрительно фыркнула.

— Можно подумать, вам не все равно. Уверена, это именно из-за вас у меня разыгрывается люмбаго. С моим люмбаго все было в порядке, пока вы тут не появились. А теперь отойдите. Я знаю, как дойти до своего столика. Не нужны мне всякие идиотки, которые водят меня, словно собаку на поводке.

— Да, мэм. — Шелби с облегчением вздохнула, наблюдая, как старая женщина, у которой внезапно наступила стадия ремиссии, лавирует среди столиков.

Миссис Миллер была единственной крепостью, которую не могла взять Шелби. Все в Восточном Вапанекене были такие милые, такие приветливые. Но только не миссис Миллер, к несчастью, приходившая дважды в день. Кэрол, одна из работающих неполный день официанток, поведала Шелби, что миссис Миллер считает ее пришелицей.

— То есть речь идет не о месте жительства. Она полагает, что ты из космоса. Но не волнуйся. Миссис Миллер звонит Берту по два раза в неделю, заявляя, что у нее под кроватью мужчина. Вот повезло бы ей, старой крокодилице. Она всех ненавидит.

Шелби улыбнулась. Ей не следовало улыбаться. Видит Бог, ей почти нечему было улыбаться, а уж с появлением дяди Альфреда, готового разыграть свой маленький фарс, тем более. Но все же Шелби улыбнулась. Открыв кухонную дверь, она увидела дядю.

— Ал, накрой один из столиков. Дама за шестым. Положи приборы и налей ей кофе. И не забудь спросить, как она сегодня себя чувствует. Миссис Миллер просто куколка. Обожает поболтать.

— Это жестоко, — заметил Тони, скользнув к Шелби своей медленной бесшумной походкой. — Ты как будто сказала, что Ал твой старинный друг.

— Все верно, Тони. Но не думай, будто у меня есть любимчики только потому, что я знаю Ала.

— Похоже, ты ненавидишь его. — Тони почесал голову. — Женщины. Никогда их не понимал. Да ну ладно, вернемся к работе. Сегодня вечером филе из устриц, ты знаешь. Народу будет полно, тебе это должно понравиться, потому что в устрицах мало холестерина, а на вкус они гораздо лучше домашнего сыра.

И Тони оказался прав. Ресторан был переполнен с четырех часов — с ранних пташек, и не пустел ни на минуту. И миссис Миллер, евшая за четверых, не выказывала желания уйти. Тем более что над ней каждую минуту склонялся Ал, целовал ручку, нашептывал пошлую чепуху и называл — Шелби не поверила своим ушам — «Алтея, дорогая».

Несколько часов назад — примерно тогда, когда к Тони пришла миссис Миллер, — дядя Альфред сбросил маску «сурового парня» и начал проявлять профессиональную обходительность и врожденную элегантность, восхищавшую всех женщин. Между тем привести в восторг престарелых обитательниц Восточного Вапанекена было делом не из легких. Как же она забыла, что дядя Альфред способен очаровать и птичек на ветках? В сущности, он не очаровывал только карты и лошадей. Хотя всю жизнь пытался это сделать.