Читаем без скачивания Мурена - Валентина Гоби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Филип предлагает ему разместить объявление в вестнике, но Франсуа отказывается.
— Да, я помню, наша компания вас угнетает! — говорит ему Филип, ныряя в воду. — Меня бы такая тоже не вдохновила. Но если вы измените точку зрения, дайте мне знать! Кстати, может, перейдем на «ты»?
Франсуа умалчивает, что у него пока нет ни одного ученика. Он назначает Этьену одно занятие в неделю — это якобы единственное окно. Этьен, таким образом, становится для него подопытным кроликом. Франсуа мало-помалу перестает шарахаться при виде чужих культей, это уже для него обыденность… Он решает стать преподавателем.
Бассейн «Рувэ» дает ему лишь ощущения; на уроках же Франсуа идет по иному пути: он старается просто говорить, а не анализировать язык, не препарировать его, словно лабораторную мышь. В «Папетри Жибер» он заказывает учебники, и Сильвия приносит их домой, в том числе и «Английский без труда», и, разглядывая округлые золоченые буквы заглавия на красной тисненой обложке, он вдруг представляет, как Надин сидит, склонившись над книгой, и, старательно шевеля губами, выводит: «My tailor is rich» — раскатывая звук «р» на ирландский манер, так как у нее не получается воспроизвести английское «уээ». В том же учебнике он знакомится с грамматическими правилами, синтаксисом и спряжением глаголов — нужно научиться обосновывать свои утверждения, дать возможность вникнуть в самую сущность языка.
Затем он размещает в витрине родительского ателье объявление: «Курсы английского языка. Преподаватель — носитель английского, француз. Грамматика, разговорный язык. Все уровни — от детского до взрослого».
Родители подхватывают его идею и разносят весть по соседям. Через десять дней Франсуа уже принимает пятерых учеников: Этьена, его коллегу, продавца местного магазина и его дочь Марианну, которая, как всякая девочка из хорошей семьи, занимается музыкой, теннисом, катехизисом и иностранными языками. Пятерку замыкает Ролан, школьный учитель на пенсии — ему хочется растрясти мозги. Он платит за уроки битой дичью, на которую охотится в лесу Фонтенбло. И это лишь начало. Разумеется, на первых уроках ученики дичатся и уделяют больше внимания изувеченной фигуре преподавателя, нежели занятиям. Исключение составляет Этьен, который два раза в неделю видит его во всей красе, то есть почти голого, в бассейне. Для них, как и для Франсуа, это большой шаг вперед, ведь его выбрали из-за увечья, чтобы поддержать инвалида в стесненных обстоятельствах, и он это прекрасно понимает. Но тем не менее испытание пройдено; каждый привыкает к соседству другого ученика, вынужденный терпеть чужие взгляды и сопение над тетрадкой. Весной пятьдесят восьмого года вестник публикует репортаж о некоем Андре Ламуро, который служил в Алжире и получил сильнейшую травму позвоночника, упав с лошади. Так вот, этот самый Андре написал пронзительный роман «Второе дыхание» о своих несчастьях и медленном их превозмогании. Он облек переживания именно в форму романа, ибо только беллетристика может заставить читателя сопереживать автору. Полвека спустя появятся иные свидетельства, без всяких прикрас: Филип Круазон, например, лишившийся рук и ног в результате поражения электрическим током; Андре Оберже, получивший во время алжирской кампании ранение, которое обрекло его на инвалидную коляску, или Луи Деранг, жертва освещенного средствами массовой информации железнодорожного инцидента в Швейцарии. Но в пятьдесят восьмом беллетристка еще занимает свои позиции и аккуратно подводит читателя к логическому концу повествования. Франсуа — это истинная реальность, он здесь, на виду, являет собой весь ужас бытия.
Тем временем на его горизонте возникает мать Марианны, которую, похоже, волнует отнюдь не изучение иностранного языка. С самого начала она проявляет к Франсуа особый интерес: ее грудь трепещет, на губах играет деланая улыбочка: «Ах, как мне вас жаль!» Она не отрывает взгляда от искалеченного тела. «Thank you», — отвечает ей Франсуа, урок уже начался, но она отметает его замечания взмахом руки:
— Давайте познакомимся поближе…
Они присаживаются на диван, отдельно от остальных учеников.
— Yes, of course, let’s learn how to introduce oneself. My name is Fransois, what’s your name?[22]
Женщина кривит рот:
— По-французски было бы проще. Тем более я вам плачу. Какая разница, на каком языке разговаривать?
Не стоит прижиматься ко мне грудью и трогать меня — у меня и рук-то нету.
— А расскажите, как это с вами приключилось?
То, что сейчас с ним происходит, случалось и раньше. Все та же история про Гуинплена, героя романа Виктора Гюго, с рассеченным улыбкой лицом, к которому воспылала слепой страстью герцогиня — его искалеченное тело возбудило в ней ни с чем не сравнимое желание. Франсуа не остается безразличен, но попытка соблазнения не обманывает его. Женщина действительно хороша. От нее пахнет духами, ее ногти покрыты розовым лаком, кожа гладкая и отливает перламутром. Это типичная представительница буржуазии, у нее достаточно и времени, и денег. Франсуа не читал роман Гюго и не смотрел фильмов Тода Браунинга, однако и он в свое время не смог устоять перед соблазном — в пятнадцать лет поцеловал Эмили Жуано лишь потому, что у нее была заячья губа. Все произошло под лестницей школьной столовой; Эмили прекрасно понимала, что иного шанса ей не представится — девочка прочитала много любовных романов, — и, взвесив все за и против, приняла то, что было ей предложено. Охваченный возбуждением, Франсуа переусердствовал и попал языком через рот в носовую полость, воображая, что это влагалище. Девочка чихнула. Франсуа заржал. Эмили, измазанная его слюнями, закрыла лицо ладонями, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Франсуа обратился в бегство, заперся в школьном сортире и так лупил руками по стене, что даже сломал мизинец. Так что теперь у него нет никакого желания испытать что-то подобное с этой дамой.
— Я могу лишь научить вас английскому языку.
Ну вот, теперь он тоже трудится. Теперь он не просто урод, один из себе подобных, а работяга, человек труда. Теперь в его искалеченном теле живет и нормальный труженик, зарабатывающий себе на жизнь, как и остальные члены Содружества. Он уже не обитает в гетто. Ему больше нечего стыдиться. Он весь сосредоточивается на плавании, уже не обращая внимания на физические недостатки других. Он думает лишь о собственном теле, о том, как добиться волнообразного движения. В его мыслях осталась только мурена, что живет в аквариуме Пор-Доре, он больше не помышляет об улыбке Гуинплена, его тело прячется в воображаемых подводных недрах, в норе, он не выглядывает наружу, он думает только об изяществе собственных движений.
Упражнения вылепливают его тело, оно становится жилистым и теперь
