Читаем без скачивания Метро 2033 - Дмитрий Глуховский

Артему пришлось опять неопределенно кивать и мямлить что-то неразборчивое: не мог же он заговаривать с первым встречным, пусть даже с этим безобидным стариком, о целях своего похода. Михаил Порфирьевич, не услышав ничего утвердительного, опять умолк. Довольно долгое время еще они шли в тишине, и сзади вроде бы все было спокойно, так что Артем наконец расслабился. Вскоре вдалеке блеснули огоньки, сначала слабо, но потом все ярче. Они приближались к Кузнецкому Мосту.

О здешних порядках Артем не знал ничего, поэтому решил на всякий случай убрать свой автомат подальше. Закутав его в тельняшку, он засунул его глубоко, насколько влезал, в рюкзак.

Кузнецкий Мост был жилой станцией, и метров за пятьдесят до входа на платформу посреди путей стоял вполне добротный пропускной пост, правда, всего один, но с прожектором, сейчас за ненадобностью погашенным, и оборудованной пулеметной позицией. Пулемет был зачехлен, но рядом сидел толстенный мужичина в вытертой зеленой униформе и ел какое-то месиво из обшарпанной солдатской каски. Еще двое людей в похожем обмундировании, с неуклюжими армейскими автоматами за плечами, придирчиво разглядывали документы у выходящих из туннеля. К ним стояла небольшая очередь, все те беглецы с Китай-Города, которые обогнали Артема, пока он тащился с Михаилом Порфирьевичем и Ванечкой. Впускали медленно и неохотно, какому-то парню даже вовсе отказали и он теперь растерянно стоял в стороне, не зная, как ему быть, пробуя время от времени подступиться к проверяющему, но тот только сурово отталкивал его назад и звал следующего из очереди. Каждого из проходящих тщательно обыскивали и прямо на глазах у них одного мужчину, у которого обнаружили незаявленный жалкий пистолет Макарова, сначала вытолкнули из очереди, а потом, после того, как он пробовал спорить, скрутила подоспевшая подмога, и его куда-то увели.

Артем беспокойно завертелся, предчувствуя неприятности. Михаил Порфирьевич удивленно посмотрел на него, Артем тихонько шепнул ему, что он тоже не безоружен, но тот лишь успокаивающе кивнул и пообещал, что все будет в порядке. Не то что бы Артем ему не поверил, просто было очень интересно, как именно это произойдет, но старик только загадочно улыбался. Тем временем очередь понемногу подходила, и пограничники сейчас потрошили пластиковый баул какой-то несчастной женщины лет пятидесяти, которая немедленно принялась причитать, убеждая тех, что они ироды и удивляясь, как их до сих пор носит земля. Артем внутренне с ней абсолютно согласился, но вслух решил не высказывать своего недоумения. Покопавшись как следует, охранник с довольным присвистом извлек из груды грязного нижнего белья несколько противопехотных гранат и приготовился выслушивать объяснения.

Артем был полностью уверен, что та сейчас расскажет трогательную историю про внука, которому эти непонятные штуковины нужны для работы, понимаете, он работает сварщиком, и это какая-то деталь его сварочного аппарата, или что она просто по пути нашла и вот как раз спешила сдать в компетентные органы. Но та просто сделала несколько шагов назад, прошипела проклятье и бегом бросилась обратно в туннель, спеша скрыться в темноте. Пулеметчик отложил каску с едой в сторону и оживленно принялся расчехлять свой агрегат, но один из двух пограничников, видимо, старший, жестом остановил его. Тот, разочарованно вздохнув, вернулся к каше, а Михаил Порфирьевич сделал шаг вперед, держа свой паспорт наготове.

Удивительно, но старший охранник, только что без малейшего зазрения совести перерывший всю сумку совершенно безобидной на вид женщины, пролистнул за секунду книжечку старика, а на Ванечку и вовсе не обратил внимания, как будто того и не было. Подошел черед Артема. Он с готовностью вручил худощавому усатому стражу свои документы, и тот принялся дотошно разглядывать каждую страничку, особенно долго задерживая луч фонарика на печатях, и не меньше пяти раз переводил глаза с Артемовой физиономии на фотографию, недоверчиво хмыкая, а Артем все старался изобразить саму невинность и дружелюбно улыбался. — Почему паспорт советского образца? — сурово вопросил наконец пограничник, не зная, к чему бы еще придраться. — Ну так я же маленький был еще, когда настоящие были. А потом уже мне наша администрация выправила на том бланке, который был в наличии, — пояснил Артем. — Непорядок, — нахмурился усатый. — Откройте рюкзак.

Тут вступил Михаил Порфирьевич. Подойдя к тому на непозволительно близкое расстояние, он зашептал ему торопливо: — Константин Алексеевич, вы понимаете, этот молодой человек — мой знакомый. Очень и очень приличный юноша, я лично могу вам за него поручиться.

Пограничник, открывая уже Артемову сумку и запуская туда пятерню, от чего Артем так весь и похолодел, сухо сказал: — Пять, — и пока Артем недоумевал, что же тот имеет ввиду, Михаил Порфирьевич выхватил из кармана небольшую горстку патронов и поспешно отсчитав пять штук, отправил их в приоткрытую полевую сумку, висевшую на боку у проверяющего.

Но к тому моменту рука Константина Алексеевича продолжила свои странствия по Артемову рюкзаку, и видимо, случилось страшное, потому что его лицо приобрело вдруг заинтересованное выражение.

Артем почувствовал, что его сердце проваливается в пропасть и закрыл глаза. — Пятнадцать, — бесстрастно произнес усатый.

Дороги назад все равно не было, поэтому Артем, согласно кивнув, вернул себе рюкзак, и, отсчитав еще десять патронов, ссыпал их в ту же сумку. Ни один мускул не дрогнул на лице пограничника, и Артем восхитился железной выдержке этого человека. Он просто сделал шаг в сторону, и теперь дорога на Кузнецкий Мост была свободна.

Следующие пятнадцать минут ушли на препирания с Михаилом Порфирьевичем, который упорно отказывался брать у Артема пять патронов, утверждая, что его долг намного больше, и прочее в том же духе.

Кузнецкий Мост ничем особенно не отличался от большинства остальных станций, на которых Артем успел побывать за время своего похода, все тот же мрамор на стенах и гранитный пол, только разве что арки здесь были особенные, высокие и широкие, что создавало ощущение необычного простора.

И тут его внимание привлекло нечто такое, что спор со стариком немедленно прервался. На втором пути стоял целый состав, такой огромный, такой неимоверно длинный, что занимал почти всю станцию, и что показалось Артему самым удивительным, он был обитаем. Окна уютно светились изнутри теплым мерцанием, пробивавшимся сквозь разномастные занавески, двери были гостеприимно открыты… Это не было похоже ни на что из того, что Артему приходилось видеть в разумном возрасте. Да, были полустертые воспоминания о целых поездах с ярко горящими стеклами окон, воспоминания из такого далекого детства, но были они расплывчатыми, нечеткими, летучими, как и другие мысли о том, что было раньше: только попытаешься представить себе что-то в деталях, восстановить в памяти подробности, как неуловимый образ тут же растворяется, уходит, как вода сквозь пальцы, и перед глазами не остается ничего…