Читаем без скачивания Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

— Делайте как я, — приказал Чевак.

Мангровые заросли внезапно заполнились людьми, пробивающимися сквозь папоротник. Везде кишели болотные цыгане в грязном тряпье и головных уборах из пластволокна, и что-то тараторили на гортанной смеси искаженного низкого готика и корабельного наречия. На вид они были неряшливые и косматые, лица усеяны пирсингом из колец и дешевых побрякушек. Цыгане тыкали в сторону незнакомцев сочащимися пламенем стволами огнеметов, шланги от которых тянулись к помятым бакам с метаном, висящих на бедрах цыган словно сумки. Человек, который, видимо, был их предводителем, выступил вперед. На поясе у него висела кобура со стабганом, а головной убор довершала пара где-то сворованных или подобранных магнокулярных очков. Вожак свирепо и требовательно уставился на отряд. Чевак поднял руки.

— Делайте как я, — тихо, но настойчиво повторил он.

Торкуил с яростью посмотрел на мелких злых человечков с примитивным оружием.

— Не знаю, смогу ли я, — ответил космический десантник.

— Вы уверены? — спросил Клют. Цыгане бросились к нему, обшарили одежду и отобрали пистолет.

— Мы сдаемся, — спокойно объявил Чевак на низком готике.

Клют и Эпифани подняли руки, Гессиан обошелся идиотской улыбкой. Реликтор прижал серворуки к доспехам, чтобы они выглядели чуть менее угрожающе, но с настоящими руками сделать ничего не мог. Цыгане инстинктивно обходили демонхоста и космодесантника по широкой дуге, но весьма тщательно обыскали инквизиторов и варповидицу.

Они повели пленников через мангровые рощи, по гнилостному берегу, держа наготове пыхтящие огнеметы. Очкастый предводитель через каждые несколько шагов настойчиво тыкал в спину Чевака стабганом. Поначалу высший инквизитор воспринимал это спокойно, но после седьмого или восьмого толчка начал подозревать, что вожаку это нравится.

— Мы сдаемся, — повторил он по слогам так медленно, что даже невнятно бормочущему цыгану должно было быть понятно. За это зияющее дуло стабгана нацелилось ему в лицо.

Обойдя заросшую гору острова, инквизитор и его спутники увидели, что болезненное небо кишит большими и малыми воздушными шарами, одноместными гиродирижаблями и вооруженными гарпунами небесными охотниками. Над всем этим парила целая деревня — множество лачуг из холста и гофрированной пластали, поддерживаемых в воздухе разномастными пластволоконными баллонами, связанными цепями и тросами. Предводитель цыган подвел пленников к цепочной лестнице, свисающей из-под летающей деревни, и приказал лезть по ней, что спутники Чевака и проделали с куда меньшим энтузиазмом и рвением, чем он сам.

Пробравшись сквозь люк в палубе летающей деревни, Чевак выпрямился и тут же согнулся, когда ствол огнемета врезался ему в живот. Высший инквизитор резко выдохнул и упал на колени, давясь словами.

— Мы же сдались! — прохрипел он. — Понимаете? — спросил он у приблизившегося цыгана с сальной бородой. — Мы не сопротивляемся. Мы рады лететь с вами.

Бородач проигнорировал настойчивого инквизитора. Цыгане схватили его и наполовину повели, наполовину поволокли по ржавой палубе. Подгоняемые огнеметами, спутники последовали за ним. Приказывать им не пришлось.

— Надо было позволить мне оторвать им руки и ноги еще на земле, — прогремел сзади Торкуил.

— Я все еще могу это сделать, — хрипло проговорил Чевак и попытался обернуться, но стражи грубо дернули его вперед. Цыгане заорали на пленников на своем искаженном наречии, чтобы те молчали.

Их вели по палубам, спаянным из обломков металла, меж хижин из гофрированной жести и растянутого холста. Мужчины, женщины и дети, одетые в обноски, останавливались на снастях и веревочных мостах, враждебно пялились на чужеземцев и скалили вычерненные зубы, всеобщим для людей образом выражая неприязнь и недоверие. Повсюду в небесах парили кавалькады грубо сшитых воздушных шаров и летающих кораблей, а под ногами сновали узкомордые карликовые архозавры, которые шипели, выпрашивая объедки.

Чевака протолкнули под холщовую занавесь в какое-то темное помещение, которое, видимо, служило залом собраний. Внутри находились цыгане с длинными неопрятными бородами, на головах у них копошилось еще больше вшей, чем у остальных. Туда-сюда ковыляли старухи, оглядывая новоприбывших. Цыган в защитных очках и его бородатый сородич вышли вперед, чтобы гордо представить старейшинам свою добычу. Совет тут же поднял гвалт, переговариваясь и крякая на своем языке, чем дал Чеваку возможность просунуть руку внутрь арлекинского плаща.

Очкастый капитан схватил его за запястье, но высший инквизитор уже успел швырнуть на пол перед собранием горсть адамантиевых слитков с палец величиной. Кусочки металла зазвенели о палубу и засверкали при свете огоньков на стволах огнеметов. Группа старейшин тут же затихла, и старые ведьмы уставились на сокровища алчными взглядами. Чевак высвободил руку и отбросил в сторону занавесь, открывая зловещий вид на улей Аблютра, возвышающийся далеко в тумане. Инквизитор показал на слитки, а затем в сторону мегаполиса.

— Мы хотим, чтоб нас доставили в улей, — по слогам произнес Чевак, переводя взгляд с одного покрытого старческими пятнами лица на другое, — и готовы заплатить за это.

Толпа дряхлых цыган расступилась, и вперед вышел старец с обвисшей и морщинистой кожей, которую туго, словно молодую, натягивали тяжелые кольца и обручи пирсинга. Под лохмотьями проглядывало мускулистое, некогда могучее тело, но, как и лицо, грудь вождя теперь представляла собой скорбное зрелище: усохшие мышцы, седые завитки волос и брякающие друг о друга дешевые украшения.

— Вы не ходите туда, — предостерег вождь, — там для вас плохое место.

Чевак и Клют обменялись взглядами.

— Ну конечно, — тихо проговорил высший инквизитор. — Они говорят на низком готике.

— Не очень теплый прием, — вздохнул в ответ Клют.

— Мы знаем об опасности, — начал Чевак, обращаясь к вождю.

— Правда, что ли? — удивился Клют.

— Нам только надо, — продолжил высший инквизитор, — чтоб нас доставили к Шпилю.

Он показал на пол, где старухи уже собирали адамантиевые слитки.

— Возьмите это как предоплату. Я дам столько же, когда дело будет сделано.

Цыгане столпились и снова начали тараторить, выхватывая слитки из кривых пальцев старух и передавая их беззубому советнику, стоящему рядом с крючконосым вождем. Наконец тот вскинул морщинистую руку, и собрание затихло. Вождь сплюнул жевательную смолу и что-то затрещал на корабельном наречии, обращаясь к цыгану в очках и его спутнику с сальной бородой, а затем жутко закашлялся, харкнул в руку и протянул ее Чеваку. Высший инквизитор слегка помедлил, но с хлюпаньем пожал ее в знак заключения договора.

Вскоре выяснилось, что чудовище, которое на глазах у отряда Чевака загарпунили цыгане, тоже являлось предметом сделки. Воздушный корабль-охотник получил приказ отвезти колоссального фильтровальщика в улей для дворцовой кухни. Теперь аэростат летел над канцерогенным болотом, волоча под брюхом отвратительное создание, а Чевак и его спутники цеплялись за ржавые пласталевые прутья и оснастку. Болотные цыгане прыгали по раме и веревкам с большой ловкостью, почти грацией, что было неудивительно, учитывая, что с самого рождения они жили на летающих кораблях.

Клют несколько удивился, что в дворцовой кухне собираются готовить столь ужасное блюдо, как гигантская болотная тварь. Чевак, который находился у горелки вместе с их новым очкастым другом, сообщил в ответ, что улей Аблютра охвачен восстанием. Голод поразил отвратительную столицу, как это уже произошло с ульем Катарс, ульем Сквалус и другими мегаполисами, раскинувшимися на зловонной поверхности Аблютрафура. Столицу охватил финансовый крах, и то подобие власти, которую сохраняли Дома и Шпиль, сгинуло в полномасштабной гражданской войне между бандами и культами. Беспорядочной, кровопролитной войне, в которой каждую неделю объявлялись новые победители, что оккупировали дворец на Шпиле города-улья и становились очередной пародией на правительство. Постепенно запасы еды и боеприпасов подошли к концу, как и верность бандитов лидерам, и улей был разорван на части голодными бунтами. Жители начали деградировать, превращаясь в армию каннибалов, и несчетные миллиарды истощенных аблютранцев либо умирали на улицах, либо метались по фабрикам, жилблокам и подулью, убивая всех подряд. Обступив мертвых и несчастных живых, они кормились, будто упыри. Капитан аэростата сообщил Чеваку, что его народ торгует лишь с постоянно меняющимися обитателями Шпиля и добытчиками из Глубин, которые, как и кочующие болотные цыгане, оказались в безопасности в тех местах, куда не отваживались забредать даже бешеные орды людоедов.