Читаем без скачивания Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бедная девочка почти с ума сошла, разрываясь между посещениями чуть ли не умирающего человека, в которого была безнадежно влюблена, и работой в тесном контакте с другим мужчиной, который не только схож с первым как две капли воды, но и говорит, и действует так же и при этом абсолютно здоров. Она уже начинала ненавидеть меня.
Молодчина Капек понял, в чем корень зла, сделал ей кое-какие постгипнотические внушения, но категорически запретил входить к больному. Естественно, мне тогда об этом ничего не сказали, да меня это и не касалось. Пенни же ожила и снова стала дружелюбной и невероятно энергичной, какой я ее знал до этого. Для меня же обстановка изменилась в корне. Надо честно признать — по меньшей мере раза два я был на грани разрыва с этой проклятой нервотрепкой, если бы не Пенни.
Мне нередко приходилось бывать на заседаниях Исполнительного Комитета по проведению кампании. Поскольку Экспансионистская партия была партией меньшинства и, по сути дела, лишь фракцией коалиции нескольких партий, удерживаемых вместе только личностью и лидерством Джона Джозефа Бонфорта, мне пришлось изображать его там и вливать в глотки этих обидчивых примадонн сладенький успокоительный сиропчик. К таким заседаниям меня готовили особенно тщательно, рядом со мной сажали Роджа, чтобы он наставлял меня на путь истинный, если случится какая-то заминка. Явка на эти заседания была для меня обязательна.
Примерно за две недели до выборов должно было состояться заседание, на котором намечалось произвести распределение «надежных» округов. У нашей организации всегда в запасе были тридцать-сорок округов, в которых наверняка можно было провести тех кандидатов, что были нужны или для формирования Кабинета министров, или для других политических целей.
Например, такой человек, как Пенни, сразу же приобретал другой вес, если получал права члена Ассамблеи, и мог свободно появляться там, общаться с другими членами, присутствовать на закрытых заседаниях съездов и других мероприятиях.
Сам Бонфорт тоже проходил по такому «надежному» округу. Это избавляло его от необходимости выступать на низовых собраниях избирателей. Такой же округ предназначался и Клифтону. Другой мог получить Дак, если бы он в этом нуждался, но ему было достаточно поддержки членов своей Гильдии. Родж намекал даже, что если, став снова самим собой, я захочу заняться политикой, то стоит мне слово сказать — и меня тут же занесут на следующих выборах в соответствующий список.
Некоторые из таких местечек отводились старым партийным функционерам, которые готовы были уйти в отставку по первому слову, чтобы обеспечить партии с помощью дополнительных выборов место для человека, которого нужно провести в правительство или на другой важный пост.
Все это напоминало дележку кормушек, и, учитывая, что собой представляла коалиция, Бонфорту приходилось улаживать всякого рода распри, многие из которых носили остро конфликтный характер. Соответствующий список он должен был представить Исполнительному Комитету. Делалось это в самый последний момент, перед публикацией избирательных бюллетеней, но пока еще в них можно было внести какие-то изменения.
Когда Родж и Дак вошли ко мне, я как раз работал над речью и распорядился, чтобы Пенни взяла на себя все остальные дела, а меня беспокоила только в пожарных ситуациях. Кирога в Сиднее накануне вечером выступил с совершенно диким заявлением, которое давало нам возможность уличить его во лжи и поджарить на медленном огне. Я собственно готовил ответ на эту речь, не имея на этот раз даже черновика. Мне очень хотелось, чтобы представленный мной вариант был одобрен без поправок.
Когда они вошли, я сказал:
— Ну-ка, послушайте, — и прочел им тот абзац, в котором заключалась вся соль. — Нравится вам?
— Что ж, вы прямо-таки распяли его шкуру на дверях, — сказал Родж. — Тут список «надежных» округов. Не хотите ли взглянуть на него? Мы отправляемся на заседание через двадцать минут.
— Ох, уж эти мне проклятущие заседания! А зачем мне смотреть список? Разве там есть что-то заслуживающее особого внимания? — Тем не менее я заглянул в него и прочел с начала до конца. Всех кандидатов я знал по фэрли-архиву, а с некоторыми встречался и лично. Знал и причины, по которым они были включены в данный список. И вдруг я увидел в списке фамилию — Корпсмен, Уильям Дж. Я подавил чувство справедливого негодования и спокойно сказал: — Я вижу в списке Билла, Родж.
— Ах, да. Об этом-то я и хотел с вами поговорить. Видите ли, Шеф, как мы все знаем, у вас с Биллом отношения сильно подпорчены. Вас я не виню, во всем виноват сам Билл. Но ведь у всякой медали есть две стороны. Возможно, и вы не всегда учитывали колоссальный комплекс неполноценности, которым страдает Билл. У него это как чирий на заднице. А членство в Ассамблее послужит для него как бы лекарством.
— Вот как?
— Да. Он уже давно мечтает об этом. Видите ли, мы все имеем официальный статус, то есть я хочу сказать — все мы члены Великой Ассамблеи. Я имею в виду тех, кто тесно связан с… хм… с вами работой. Билл это переносит очень тяжело. Я сам слышал, как после третьего стаканчика он жаловался, будто он всего-навсего поденный батрак. И ему это представляется несправедливым. Вы не будете возражать? Партия от этого не обеднеет, да и сама цена за ликвидацию напряженности в нашем партийном штабе не так уж и высока.
К этому времени я уже полностью взял себя в руки.
— Меня это не касается. Какое значение имеет мое мнение, если того хочет мистер Бонфорт? — Я заметил, что Дак и Родж переглянулись, и добавил: — Ведь это желание мистера Бонфорта? Я правильно вас понял, Родж?
— Скажи ему, Родж, — резко бросил Дак.
— Это затеяли мы с Даком, — медленно ответил Родж. — Мы думаем, что так будет лучше.
— Значит, мистер Бонфорт этого не одобрил? Вы же наверняка интересовались его мнением?
— Нет, не спрашивали.
— А почему?
— Шеф, это было не такое уж важное дело, чтобы его беспокоить. Он старый, больной, усталый человек. Я не тревожу его ничем, что выходит за
