Читаем без скачивания Лёд и Пламя - Джуд Деверо

— Чертовы женщины! — прокричал он. — Не могут оставить человека в покое, все время что-нибудь меняют, они просто не могут вынести того, что человек счастлив.

Когда Хьюстон обернулась к Эдену и Яну, они лишь слабо ей улыбнулись и поспешили выйти из комнаты.

Хьюстон подозревала, что комната будет грязной и захламленной, но когда она туда вошла, то обнаружила, что это просто свинарник. Шестерым людям понадобилось полтора часа на то, чтобы вымыть ее, включая мраморные статуэтки львов на камине. Когда все было чисто, Хьюстон приказала лакеям заменить дешевый дубовый стол Кейна на новый, в стиле Уильяма Кента, сделанный в 1740 году. За столом могли сидеть сразу трое человек — два компаньона и один посетитель. Она поставила к столу два кожаных кресла и еще одно огромное, обитое красной кожей — специально для Кейна. Когда она впервые увидела его на чердаке, то сразу же поняла, где оно будет стоять, и кто на нем будет сидеть.

Когда новый письменный стол был на месте, Хьюстон отослала всех слуг, за исключением Сьюзен, наверх, а они вдвоем начали разбирать то, что в таком беспорядке захламляло комнату. Она знала, что бесполезно было пробовать сортировать документы, распиханные по всем уголкам кабинета, поэтому Сьюзен принесла горячие утюги, и они выглаживали скомканные бумаги и клали их аккуратно в ящики стола.

К камину примыкали два стенных шкафа со стеклянными дверцами, оба набитые бумагами, и в одном из них стояли четыре бутылки из-под виски и шесть стаканов, которые ни разу не мыли за последние, по крайней мере, четыре года.

— Прокипяти это, — сказала Хьюстон, держа их от себя как можно дальше. — И проследи, чтобы каждое утро у мистера Таггерта были здесь чистые стаканы.

В стеклянных шкафах она расставила коллекцию маленьких медных статуэток Венеры.

— Мистеру Кейну они понравятся, — захихикала Союзен, глядя на изысканных, пухленьких обнаженных женщин.

— Я думаю, они именно для него и покупались. В северной стене кабинета были встроены еще два шкафа, и, когда они открыла один из них, Хьюстон была изумлена. Вперемешку с бумагами там лежали груды денег, некоторые перевязанные, некоторые скомканные в шарики, а остальные банкноты вывалились из шкафа на пол.

Со вздохом Хьюстон принялась сортировать их.

— Скажи Альберту, чтобы он позвонил в канцелярский магазин, и чтоб они тотчас привезли мне кассу. Принеси еще пару горячих утюгов, и мы посмотрим, можно ли разложить всю эту кучу в аккуратные пачки.

В удивлении разинув рот, Сьюзен направилась делать то, что ей было приказано.

Когда Кейн вошел в свой кабинет, он разглядывал его долго время, отмечая драпировку из темно-синей парчи, коллекцию красивых статуэток и красное кресло. Он уселся в него.

— По крайней мере, ты не перекрасила комнату в розовый цвет, — сказал он. — Ну а теперь ты разрешишь мне заняться своей работой?

Хьюстон улыбнулась и, проходя мимо, поцеловала его в лоб.

— Я знала, что тебе понравится. Признаешь ты это или нет, но тебе нравятся красивые вещи. Он поймал ее за руку.

— Мне кажется, да, — сказал он и посмотрел на нее снизу вверх.

Хьюстон вышла из комнаты, чувствуя, будто она парит на крыльях счастья, и во время примерки у портного сидела, глупо улыбаясь.

Через два дня они давали свой первый прием, который прошел с огромным успехом. Хьюстон пригласила только несколько своих друзей, которых Кейн уже встречал, и он чувствовал себя уютно и казался обаятельным хозяином. Он разливал шампанское для дам и сопровождал всех во время большой экскурсии по дому.

Только позже, во время развлечений, Хьюстон пережила момент, когда ей хотелось провалиться сквозь землю. Она наняла странствующего ясновидца, чтобы он выступил. Кейн беспокойно ерзал на кресле первые десять минут, потом стал разговаривать с Эденом, сидевшим рядом с ним, насчет участка земли, который он хотел купить. Хьюстон толкнула его локтем в бок, он обернулся к ней и довольно громко сказал, что этот человек мошенник, и что он не останется здесь больше ни на минуту. На виду у всех он встал и вышел из комнаты.

Позже, когда все гости разъехались, Хьюстон нашла мужа в саду. Она шла по извивающимся грязным дорожкам вниз по пологому склону, поросшему травой. Высокий холм, на котором стоял дом, был сзади нее, а впереди простиралась неведома, волшебная долина с тенистыми деревьями и высокими травами, и единственными звуками, раздававшимися здесь, было пение птиц.

— Мне не понравился этот человек, — сказал Кейн, не оборачиваясь, и продолжал курить, прислонившись к дереву. — Волшебства не бывает, и я не мог оставаться там и делать вид, что оно существует.

Она дотронулась пальцами до его губ, потом ее руки обвились вокруг его шеи. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, прижимая ее тело к себе.

— Как это такой конюх вроде меня сумел окрутить такую леди, как ты?

— Просто повезло, я думаю, — ответила она, прежде чем снова поцеловать его. Одной из черт Кейна, которая ей нравилась больше всего, было то, что у него не было никакого понятия о том, что верно, а что нет. Не так далеко находились посторонние люди, слуги, которым вполне могло прийти в голову совершить вечернюю прогулку, садовники, которые могли искать оставленные после работы инструменты, но никто из них не волновал Кейна.

— На тебе чертовски много одежды, — сказал он и начал расстегивать платье, постепенно обнажая ей плечи.

Когда она осталась стоять в одним нижнем белье, он плавно поднял ее на руки и понес через лужайку и заросли цветов в мраморную беседку со статуей Дианы, богини охоты.

Он положил ее на траву у подножия статуи и осторожно снял с нее остатки одежды, целуя все открывавшиеся части тела.

Хьюстон была уверена, что никогда в жизни еще не чувствовала себя так хорошо, и где-то внутри стала постепенно зарождаться страсть, пока наконец у нее не осталось ничего, кроме единственного желания, чтобы это мгновение никогда не кончалось.

Он гладил и ласкал ее тело, пока у нее не закружилась голова. Казалось, что мир сорвался с места и вращается вокруг, и у нее стало сводить пальцы.

Когда наконец он лег на нее, на его лице играла улыбка, как будто он прочитал ее мысли. Она вцепилась в него, прижимая все крепче и крепче, пока они не стали единой плотью.

Он стал двигаться медленнее, продливая ее экстаз, приближая ее к еще большему напряжению страсти.

— Кейн, — постоянно повторяла она, — Кейн. Когда он наконец достиг вершины, по ее телу прошла судорога, и она вздрогнула под напором собственного оргазма.

Он лежал на ней, крепко прижимая ее. Его кожа, влажная от пота, бронзовым отблеском мерцала в лунном свете.