Читаем без скачивания Война по понедельникам (сборник) - Антон Первушин

Они допили кофе, и Ким, поднявшись из-за стола и сунув чашки в раковину под струю горячей воды, добавил в заключение рассказа:

— Вот и все. В общих чертах. Не торопись снова спрашивать. Сначала обдумай.

Антон молчал.

Ким подошел к окну. Вечерело.

— Не прогуляться ли нам до «Чумы»?

— А как же?.. — Антон не договорил, вопросительно глядя от стола снизу вверх на Кима.

— Со мной неопасно, — улыбнулся Ким. — Я давно здесь живу, вписался, приспособился.

— Да, кстати, — вспомнил Антон, когда они выходили из подъезда. — А почему бармен… ну… Фил его, кажется, зовут… почему он так удивился, когда услышал от меня вопрос о времени?

— А-а, это, — Ким качнул головой, улыбнувшись. — Один из бзиков новоиспеченного Муравья. Решил, видно, что запрет на ношение часов продлит до бесконечности его правление. Наивно, но по-человечески я его понимаю… 

«Так-то лучше, — подумала Алиса. — Загадки — это гораздо веселее…»

— По-моему, это я могу отгадать, — сказала она вслух.

— Ты хочешь сказать, что думаешь, будто знаешь ответ на эту загадку? — спросил Мартовский Заяц.

— Совершенно верно, — согласилась Алиса.

— Так бы и сказала, — заметил Мартовский Заяц. — Нужно всегда говорить то, что думаешь.

— Ага, компания в сборе, — сказал Ким, оглядываясь на Антона. — Проходи. Я познакомлю тебя с друзьями.

Друзей имелось в наличии четверо, причем, один из них оказался не другом, а подругой. Это вдохновляло.

— Приветствую всех, — обратился к ним Ким. — Знакомьтесь. Антон. Мой гость. Второй день в Городе.

Лицом к Антону, приобняв за плечико подругу, сильно накрашенную миловидную блондинку, сидел за столиком парень — белокурый, веснушчатый и в меру развитый. Одет он был в потертые джинсы и в свободную майку с красующимся на груди лозунгом ярко-алыми буквами на белом фоне: «Здоровому телу — здоровую половую жизнь!».

— Задорный парень Роб, — представил его Ким. — Настолько задорный, что порой это раздражает… А это Алина, — представил он подругу. — Звезда «Пленительного». «Пленительный» — местное и очень модное кабаре.

Роб широко улыбнулся. Алина сделала ручкой. Двое из компании, сидевшие спиной, полуобернулись.

— А-а, — сказал один из них. — Ким пришел. Один хороший человек, да и тот маньяк-убийца.

— Это Влад, мизантроп высшей пробы.

— Да-да, пробы…

Мизантроп Влад оказался невысок ростом — совсем какой-то маленький и очень худой. Костюм на нем был, очевидно, размера на два больше нужного и висел мешком. А еще Влад был черноволос, давно небрит, носил очки в металлической оправе с захватанными линзами — Антон представить себе не сумел, как что-то можно еще видеть сквозь эти линзы: поневоле возненавидишь все человечество. Да и не только человечество. Так что в первую минуту Влад вызвал у Антона легкую неприязнь к своей персоне, которая, неприязнь, продержалась, впрочем, недолго, сменившись настолько же легким интересом.

Четвертого друга звали Игин.

— Витязь, — представил его Ким. — Жил в Красноярске. Писатель, социалистический реалист. Любитель споров не по существу и саблезубых историй. Если не хочешь его обидеть, никогда не называй Бароном.

«Бароном?» — хотел удивленно переспросить Антон, но тут до него дошло, и он промолчал.

— А это Ким, — сразу же с усмешкой подхватил несколько развязную манеру Кима в раздаче рекомендаций Игин. — Наш строгий, но несправедливый охламон.

Называется, обменялись любезностями.

Витязь Игин был среднего роста. Модно одет. Аккуратный пробор. Аккуратные усики. Еще Антон заметил длинный шрам на левом его виске — совсем не из тех, что украшают мужчину. Писатель — надо же!

— Очень приятно, Антон, — сказал Игин, протягивая руку.

— Садись пока, — предложил Ким Антону. — Пообщайся. Схожу посмотрю, что там у Фила есть предложить нам сегодня.

Антон уселся на свободный стул между Владом и Игином лицом к задорному парню Робу и звезде «Пленительного» Алине. На столе он обнаружил две початые бутылки с яркими наклейками, две пустые тарелки с остатками горчицы и пепельницу, полную окурков. Еще имелась чья-то курительная трубка. Игин немедленно взял ее в руки и очень аккуратно принялся набивать табаком из аккуратной коробочки.

— Надолго к нам? — обратился он к Антону.

— Не знаю, — пожал плечами Антон. — Как получится.

В новой компании он всегда поначалу чувствовал себя стесненно.

— Понятно, — Игин многозначительно подмигнул и принялся раскуривать трубку.

Задорный парень Роб что-то нашептывал Алине на ухо. Алина недоверчиво поджимала губки.

Антон опустил глаза, стал разглядывать стол. Поверхность стола оказалась исписанной. Антон прищурился, разбирая надписи. Одна из них, старая, полустертая уже, написанная шариковой ручкой, объявляла на весь свет печатными буквами:

«Наступила осень,Отцвела капуста.У меня пропалоПоловое чувство.Выйду на дорогу,Положу хер в лужу.Пусть лежит до лета,Все равно не нужен».

Без подписи, естественно. Потому как явный плагиат из классика. Чуть ниже — другая надпись. Опять же стихи, но написанные совсем недавно, карандашом, прыгающим неровным почерком:

«Писать на стенах туалета,Увы, друзья, не мудрено.Среди говна вы все поэты,Среди поэтов вы — говно!»

Прочитав, Антон улыбнулся. Он почувствовал себя свободнее. Читал он уже где-то эти стишата: на столах, на партах в своем мире, на Земле. Знакомы они были, излучали флюиды родства.

Антон поднял глаза и поймал на себе очень внимательный взгляд Игина.

— Вы ведь с Земли, Антон? — сразу поинтересовался Витязь.

— Да. А что, это очень заметно?

Игин задумчиво кивнул. Потом спросил:

— Ну и как там, на Земле?

— Все, в общем, по-прежнему…

— О Перестройке и Гласности мы наслышаны, — прояснил для Антона свои познания в области политических нововведений на Земле Игин. — И даже имели удовольствие на собственной шкуре испытать. А вот что у вас там дальше получилось?

— Теперь у нас Демократизация, — охотно отвечал Антон. — Многопартийность и свободные выборы.

— О-о! — удивился Игин. — Исключительный случай! А скажите, Антон — меня прежде всего интересует рациональная или даже прагматическая сторона вопроса — что-нибудь лично вам дала эта самая Демократизация? Конкретно дала?

— Свободнее стало…