Читаем без скачивания Все прелести Технократии - Максим Волосатый

– Показываю, – обещающе успокоил его Барок и повернулся к «докладчику», оборвав того на полуслове, когда он собрался продолжить. – Семион Гермионович.

– Серафим, – оскорблено поправил его Задабский, возмущенный самим фактом того, что кто-то забыл, как его зовут.

– Да неважно, – отмахнулся Барок. – Важно то, что никаких документов я подписывать не буду, изделие и технологии я вам не отдам, а за заботу и участие, искреннее вам «спасибо».

В большом полупустом зале повисло гробовое молчание. Первым не выдержал… Рудольф.

– Бари, ты с ума сошел, ты что несешь? – похоже, он перепугался не на шутку.

– Заткнись, – посоветовал ему Барок. – Еще одно слово – и я тебя заблокирую. Будешь сидеть в темноте, и ждать, пока я вернусь. Не умеешь сам – дай поработать профессионалу. Если помнишь – это моя часть договора.

Еще пару недель назад Рудольф попробовал бы взбрыкнуть. Но сейчас он просто замолчал, забившись в свой угол. Обиделся? Вот дурашка, обижаться надо было раньше, и на других.

– Вы… ты… что вы сказали? – с трудом переварил услышанное Задабский.

– Это возмутительно, он не в себе, – из рядов старцев в мантиях поднялся некто объемный, черноволосый и представительный. Гулкий голос перекрыл набирающий обороты гам. – Вы понимаете, с кем и о чем вы разговариваете?

– Я – да, – застоявшийся Барок был рад возможности подвигаться. Он развернулся всем корпусом к «представительному» и воткнул в него взгляд, полный озорного веселья.

Во всяком случае, он так искренне полагал. «Представительный» полагал по-другому.

– Вы мне угрожаете? – он попытался задать вопрос высокомерным тоном, но все испортил испуг в глазах. «Отец-основатель» немного отодвинулся, стараясь сохранять невозмутимый вид. Получилось плохо.

– Угрожают, это когда хотят сделать что-то плохое, – любезно объяснил Барок, не отводя глаз от «представительного». – Я же, со своей стороны, не собираюсь делать ничего. Вот прямо-таки совсем ничего.

И замолчал.

– Смотри, Руди, – позвал он «соседа». – Классический пример болтунов, привыкших делать все чужими руками. Тебя оплевали, испугали и показали выход. И ты сам все делаешь, даже если понимаешь, что прав. Только для того, чтобы закончить эту мерзость. Вообще-то, это стандартный прием против нормального человека, который хочет заниматься делом, а не делить чужую славу и чужие деньги. Он никогда не будет готов с ними бороться. Но тут есть один интересный момент. Смотри, что я сделал: просто для интереса я разорвал эту цепочку. Остановился и не стал делать то, к чему меня подталкивают. И теперь им, если они хотят получить хоть что-то, придется тоже что-то делать. А вот это уже страшно.

Он оказался прав. Рудольф, удобно устроившийся в ряду для специальных гостей, стал с всевозрастающим интересом наблюдать за происходящим, слушая язвительные комментарии Барока:

– Смотри: сейчас они начнут возмущаться.

– … Да как вы могли подумать….

– … Что вы себе позволяете…

– … Это возмутительно!

– … безобразие…

– Теперь будут давить на совесть, – Барок заговорщицки прищурился.

– … как вы могли подумать, Рудольф.

– … я видел вас, выходящим из гала-бота, еще тогда в первый ваш приезд…, такой перспективный молодой….

– … кто еще мог оценить ваши наработки? Вспомните, где бы вы еще могли…

– … без помощи Совета….

– Выдохлись, – подвел итог Барок, когда поток упреков и обвинений, перемежающийся воззваниями к совести и льстивыми намеками, иссяк. – Теперь попробуют прибегнуть к силе, но, поскольку делать сами ничего не умеют, выйдет плохо.

– В конце концов, – естественно, кто же еще, как не Симеон, тьфу ты, Серафим Гермионович, мог взять слово. – Я не рекомендую вам забывать, что, хотя на Алидаде и нет полицейских сил, как таковых….

– И очень плохо, что нет, – бесцеремонно перебил его Барок. – Я где-то, в глубокой юности, читал, что государство есть инструмент насилия. А поскольку вы не озаботились созданием инструмента этого самого насилия, то и государства у вас как такового нет.

В зале стало так тихо, что было слышно, как над полом, наискосок пересекая комнату, летит, гонимый сквозняком, неведомо откуда здесь взявшийся сухой лист.

– Вы хотите сказать…, – откашлялся давешний «представительный».

– Я хочу сказать, – Барок не стал разрешать разговору опять превратиться в мутный поток бессознательного негатива, – что вы не в состоянии заставить меня сделать то, что мне не хочется.

– Вы так думаете? – иронично поднял бровь еще один из старцев.

Что-то в его старческом потрескивающем, но все еще сильном голосе показалось Бароку заслуживающем внимания. Может быть то, что до этого его не было слышно в общем хоре? Барок повернулся и внимательнее присмотрелся к обладателю голоса. Ага. Руди, дружище, а вот об этом-то ты мне и не рассказывал. Сидящий почти с самого края старик не выделялся из общей массы «отцов-основателей» почти ничем. Те же просторные одеяния, те же длинные волосы (мода у них, что ли такая?). Но вот глаза у старика отличались от всех остальных. Взгляд другой. Привыкший решать любые вопросы, принимая на себя ответственность. Ну, наконец-то, отгадка. Все это время Барок гадал, как этот конгломерат самовлюбленных «гениев» мог управлять хоть и небольшим, а по меркам галактики так и вовсе крошечным, но государством? Теперь у него был ответ. Ответ, с которым можно было договариваться. Ф-фух, Барок даже дух перевел от облегчения. Он уже совсем, было, смирился с необходимостью начинать все с нуля.

– Вы позволите небольшой пример, герр Тиффен? – Рудольф вовремя подсунул имя и правильное обращение. Барок уважительно, как равный равному, посмотрел в выцветшие от старости глаза, не став отвечать на риторический по сути своей вопрос.

– Попробуйте, – чуть кивнул старец. В его взгляде была заинтересованность.

Автоматически Барок отметил, как мгновенно заткнулись все «ученые мужи», когда в разговор вступил Тиффен. Все, руководитель определен. Теперь будем договариваться.

– Тиффен ничего не решает, – осторожно подал голос Рудольф. – Он отвечает за систему движения, чистоту и состояние улиц в городах, ну и вроде как обеспечивает порядок на этих самых улицах. Ну, чтобы все спокойно было. А на самом деле, его вообще не видно. Старый он. Оно само по себе работает.

– Да-а? – Барок еще внимательнее присмотрелся к спокойно наблюдающему за ним старцу. – Руди, а есть ли у вас уличная преступность?

– Нет, ты что, – беззаботно рассмеялся Рудольф. – У нас тут не тот народ. Тихо, спокойно, ничего не происходит.

– Насколько я смог понять из твоего уникомпа, – Барок наставительно заглянул на рудольфовскою половину головы, – Преступность – это бич всех Авангардов. Вне зависимости от того, кто именно заселяет планету. Нет своих, прилетят чужие. Желающих в галактике всегда много. А у вас ее вдруг раз – и нет. Не настораживает?