Читаем без скачивания Джек Восьмеркин американец - Николай Смирнов

— Здесь без Чарли не обойдешься! — закричал Джек. — Зовите американца!

Прибежал Чарли, перепачканный в машинном масле.

— В чем дело?

— Готовь брудер, старик.

О цыплятах как-то забыли последнее время. И хотя самодельный брудер был сделан давно, его надо было заправить и привести в полную готовность.

Чарли живо зажег лампу и надел на нее железный зонтик. Зонтик начал нагреваться, но, прежде чем пустить под него цыплят, следовало проверить температуру. Пока Чарли возился с градусником, вывелись еще три цыпленка. Каждый новый вызывал тихие крики радости со стороны пионеров: громко Джек кричать не позволял. У кладовой столпились чуть ли не все коммунары, вся комячейка пришла посмотреть цыплят. Но больше всех был рад все-таки Джек. Он очень боялся, что растряс яйца в пути и все пять дюжин поэтому окажутся болтунами. По крайней мере, Пелагея это предсказывала. А цыплята, крохотные английские леггорны, все лезли и лезли из яиц.

Брудер был отрегулирован, и цыплята, тоненько попискивая, начали устраиваться под зонтиком. Механическая наседка заработала.

Инкубатор, цыплята и брудер поступили в распоряжение Катерины Восьмеркиной. Она была назначена главной птичницей: ей доверяли в коммуне, работница из нее получилась хорошая.

Катерина, гордая этим назначением, пообещала, что не будет спать всю ночь, чтобы не прозевать новых цыплят. Пионеры должны были ей помогать.

Весь вечер коммунары толковали о цыплятах — ведь это выводилась породистая птица, которая в будущем должна была вытеснить обычную деревенскую курицу и обеспечить обилие яиц. Для леггорнов надо было строить теплый курятник.

За разговорами о курах и приборкой двора не заметили, как прошло время. Спать легли поздно.

Ночью в коммуне произошло таинственное событие.

Катерина Восьмеркина не спала до часу ночи, но тут ее начал одолевать сон. Цыплята больше не выводились в инкубаторе, а те, что сидели под брудером, заснули. Катя решила, что сейчас время тихое и ничего не случится, если она поспит в уголке.

Проснулась она от какой-то неизвестной причины, словно ее кто-то толкнул в бок.

Катя подошла к инкубатору — ничего особенного. Под брудером слабо попискивали новорожденные цыплята. Катя хотела снова улечься в углу, как вдруг ее поразил странный свет во дворе. Она прошла в контору, посмотрела в окно и тут увидела, что окна большого дома сильно освещены изнутри. Катерина решила, что это стружки загорелись под верстаками, и громко закричала:

— Пожар!.. Караул, пожар!..

С криком она побежала по коридору.

Первым слетел со светелки Джек, за ним поднялся Николка. Сбежались и другие коммунары, ночевавшие во флигеле. Все выскочили во двор. Двор был темен, большой дом спал.

Испуганная Катька плакала и клялась, что она видела только что свет в окнах большого дома, хотя пламени и не видела. Джек и Николка пошли в большой дом и долго стучались, пока наконец им не открыл заспанный Мильтон Иванович. Вместе обошли все помещения. Коммунары спали по своим комнатам, в большом зале и не пахло пожаром. Кстати сказать, никаких стружек под верстаками не было. По случаю праздника мастерская была приведена в порядок и пол подметен.

Катерину ругнули и решили, что она увидела свет во сне. Попросили ее больше таких вещей не устраивать.

Все разбрелись по своим местам.

Утром было много разговоров об этом приключении. К обеду о нем забыли, а вечером вспомнили опять. Впрочем, все по порядку.

Шефов выехали встречать на станцию на шести лошадях. Чарли на автомобиле не поехал: он все еще возился с трактором, да и дорога была грязновата. Гостей приехало человек двадцать. Тот же большой Орлов, несколько рабочих и работниц, пионеры. На подводах ехали только до границы коммуны, а дальше пошли пешком. Осматривали поля, вспаханные трактором, огород, изгородь из колючей проволоки, поваленные дубы. Потом на дворе смотрели постройку силосной башни, инкубатор и двадцать девять цыплят, которые вывелись к этому времени.

На крыльце перед большим домом устроили митинг, и на этом митинге присутствовали члены соседних колхозов (даже из «Умной инициативы»), были и крестьяне окрестных деревень. Шефы приехали без оркестра, но привезли с собой гармониста, который для начала сыграл «Интернационал».

После митинга обедали в большом доме, а затем начали готовиться к концерту. Дело в том, что шефы, кроме гармониста, привезли с собой рассказчика и фокусника-затейника. Фокусник приехал с целым сундуком разных вещей, потребовал себе три стола и на этих столах расставил цилиндры, кастрюли, коробки и даже пистолет положил.

И гости и коммунары расселись на длинных лавках, специально сделанных в мастерской на случай общих собраний. Николка сел в первом ряду вместе с Орловым. К ним подсел Джек. Николка тихо спросил:

— А что это Ифкин в своем сарае окопался?

— Горе у него. Шарики рассыпал из подшипника. Ищет. Сказал, что к фокуснику подойдет.

Концерт начался.

Сначала выступал рассказчик. Он рассказывал о гражданской войне, о взятии Перекопа. Потом перешел на смешные вещи. Тут здорово похохотали: уж больно ловко он представлял мужиков-единоличников, которые не хотят идти в колхоз. Рассказчику много хлопали, и он уморился рассказывать.

Вторым номером должен был выступать фокусник.

К этому времени в зале потемнело, и пришлось сделать перерыв, чтобы зажечь лампы, которые заранее были собраны со всей коммуны. Их расставили на подоконниках и даже на полу.

Фокусник остался недоволен таким освещением и заявил, что фокусов с монетами он показывать не будет — все равно публика не увидит. Зрители закричали, что увидят, и просили скорей начинать. Столы с кастрюлями и цилиндрами заинтересовали всех, да многие никогда раньше и не видали фокусников.

Фокусник умел подогреть нетерпение зрителей, недаром он был затейник. Он долго двигал столы и расставлял на них свои загадочные предметы. Наконец вынул из кармана маленький звонок и начал звонить.

Все замолчали. Но он и тут не стал показывать фокусов, а сначала сказал речь:

— Уважаемые товарищи колхозники и единоличники! Прежде, при царском режиме, фокусники уверяли публику, что немного знают чародейство и основывают свои опыты на помощи невидимых духов. Теперь, при Советской власти, этого нет. Научно доказано, что невидимых духов не существует. Поэтому мы, советские фокусники, заявляем публично, что наши опыты основаны только на знании точных наук — физики, механики и астрономии, а также на развитой ловкости рук. Вы в этом сейчас со своей стороны убедитесь. Смотрите внимательно за моими опытами, так будет лучше. Кто внимательнее смотрит, тот меньше замечает. Итак, начинаем…

Все уже думали, что он действительно начинает, и затаили дыхание. Но не тут-то было. Фокусник вышел вперед и начал засучивать рукава. Был он одет в черкесский костюм и говорил с иностранным акцентом. Немудрено, что он все делал по-особому, даже рукава засучивал долго, почему-то помогая себе в этом маленькой черной палочкой.

Наконец рукава были засучены. Фокусник взял со стола легкий красный платочек, надел его на палочку и крикнул:

— Итак, фокус номер первый!

Фокусник взмахнул красным платочком, и в этот момент над его головой вспыхнула огромная электрическая лампа. Она висела в зале на проволоке еще с зимы, и все перестали обращать на нее внимание, потому что она не горела. Но теперь она вдруг загорелась так ярко, что все лампы коммуны померкли в её свете.

Многие из присутствующих подумали, что это и есть фокус номер первый. Недолго помолчали, щурясь от сильного белого света, а потом вдруг закричали все вместе, захлопали, затопали, так что ничего нельзя было разобрать. Кто-то крикнул из дальних рядов:

— Качать затейника, ребята! Без динамы лампу зажег!

Все бросились качать фокусника, но Николка вскочил на лавку и заорал:

— Назад, ребята! Будет дурака ломать. Это не его фокус. Наверное, Ифкин в сарае динамо пустил от «интера».

И Катька вдруг заголосила:

— Я этот свет ночью видела, ребята. Не во сне, значит! За что ж ругались-то?..

Тут уж все смешалось. Никто не хотел смотреть фокус номер первый, электричество было интереснее. Все повалили вон из зала, туда, к каретному сараю, откуда шел ток.

На дверях каретника по-прежнему висела записка: «Чарли убедительно просит не входить». Но никто теперь не обратил внимания на эту просьбу. Ворота были открыты, и электрическая станция предстала перед глазами всех.

Она была очень примитивна. Динамо, поставленное на деревянный ящик, вращалось от шкива трактора при помощи самодельной передачи, сшитой из брезента. Испачканный с ног до головы, Чарли находился тут же. Он широко улыбался.

Николка закричал: