Читаем без скачивания Потерянные в прямом эфире (СИ) - Евстигнеева Алиса

Заняться мне было особо нечем. Игорь до вечера пропадал на работе, а у Арсения после школы всегда находились какие-то дела — встречи с друзьями, гитара, походы в кино. Поначалу было даже обидно. Стоило ли так настаивать на том, чтобы я оставалась у них и дальше, раз никому не было никакого дела до меня? Но позже во мне зародилась уверенность, что всё это — проверка, непонятно зачем устроенная парнем. Поэтому, посильнее сжав зубы, я продолжала послушно играть в эти игры, изображая из себя образцово-показательную домохозяйку. Благо что у Ключевских имелась Светлана, приходившая два раза в неделю и наводившая идеальный порядок везде, за исключением комнаты Сени, куда он категорически не пускал никого. Она порывалась ещё и готовить, но тут уже запротестовала я.

Никогда не страдала особым рвением к кулинарии, но желание порадовать чем-то хозяев квартиры приятно грело душу, поэтому, отвоевав своё место у плиты, я старалась порадовать Ключевских чем-нибудь вкусным. Возможно, я просто полагалась на древнюю истину, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Если это и было так, то мои «мужчины» оказались каким-то неправильными, и их  сердца никак не желали таять при виде горячих котлет. Игорь при встрече с очередным кулинарным «шедевром» каждый раз ехидно изгибал бровь, но никак не комментировал, зато Сенька каждый раз с недоверием посматривал на меня, отделываясь скупым «спасибо», при этом съедая абсолютно всё, что бы я не поставила перед ним на стол.

Временную изоляцию я старалась компенсировать частыми разговорами с Алисой, которая буквально извелась за это время, полагая, что меня похитили. Её забота была приятна, и я даже осмелилась однажды пригласить её к нам на ужин, надеясь на то, что они с Арсением проникнутся друг другом. Ужин вышел напряженным и скованным. Сестра была больше занята тем, что пускала в сторону Игоря презрительные взгляды, свято веря в то, что он сломал мне жизнь. Сам Ключевский старался держаться непринуждённо, что выходило у него так себе, ибо рядом сидела я, а в последние дни рядом со мной он становился нем как рыба. Сеня, абсолютно незаинтересованный взрослыми разборками, предпочитал нянькаться с Жужей, а потом и вовсе был отправлен отцом в комнату заниматься учёбой, так как у него до сих пор имелся целый воз хвостов.

— А давай я тебя к себе заберу, — предложила Алиса, стоя уже в прихожей.

— Нас и тут неплохо кормят, — отшутилась я, не желая заводить серьёзные разговоры на глазах у Игоря.

— Олеська, блин, — сестра покачала головой, — я так за тебя боюсь!

— Чего боишься? — не поняла я.

— Что тебе сделают больно.

И прежде чем я успела возразить, Алиска крепко меня обняла.

Уже после, когда я сидела на кухне, занимаясь таксой и наблюдая за тем, как Игорь моет посуду, он неожиданно спросил:

— Давно она появилась в твоей жизни?

Я задумчиво поскребла подбородок, вспоминая.

— Лет девять назад. Она поступать приехала.

— И родители отпустили? — Игорь был в курсе наших семейных траблов, примерно представляя, что такое моя семья.

— Боюсь, она не спросила.

— Дай угадаю, — выключив воду и вытирая руки о полотенце хмыкнул он, — во всём обвинили тебя?

— Примерно, — печально улыбнулась я. — После нашей с тобой поездки, мы с Алисой стали общаться, переписываться. Отчим пытался запретить наше общение, но добился лишь обратного эффекта — из персоны нон грата я превратилась в запретный плод, который так и манил. Ну а к тому моменту, когда Алиска засобиралась в Москву, мать с отчимом уже успели развестись. Сестра самоотверженно врала каждому их них, что находится у другого родителя, а сама уже была здесь. Поэтому, когда всё всплыло, было уже поздно метаться.

— Ты рада?

— Тому, что она приехала? Сейчас — да, а тогда была в растерянности и дико боялась, ведь мы никогда не общались просто так… безусловно. А потом, как-то совсем незаметно, она стала самым дорогим мне человеком. Втёрлась-таки в доверие.

— Тогда я тоже рад.

— Чему?

— Что все эти годы ты была не одна.

За последние дни это был первый наш полноценный разговор, в котором будто что-то неуловимо изменилось. Мы общались, не осуждая…

***

В остальное время я занималась тем, что вела социальные сети, выкладывая многочисленные сторис с Жужей в главной роли. Не то чтобы я стремилась к публичности, но современные условия требовали вести какую-никакую социальную жизнь, поэтому под строгим контролем Сони, выдающей мне стандартно пару мотивирующих пинков под зад в месяц, старалась поддерживать общение с фолловерами. Но с Жужей меня буквально накрыло. Она была настолько прикольная, милая, сообразительная, чудесная… и ещё миллион эпитетов, что мне просто было необходимо разделить с кем-то свой восторг от этого создания. Мои подписчики откликались очень даже, закидывая таксу сотнями сердечек. В такие моменты я ощущала себя гордой мамашей, будто это была моя заслуга, что Жужа такая умница. После чего в голову невольно приходила мысль о том, а что было бы… родись Сенька сейчас.

На самом деле я и тогда радовалось каждому его достижению, когда он учился держать головку, улыбаться, хвататься за вещи, но… я будто бы стыдилась своих чувств, делая это где-то внутри себя, осторожно и несмело. И это не означало, что мне было всё равно.

События настоящего с новой силой пробуждали воспоминания о днях минувших, заставляя взглянуть на всё иначе. Из головы никак не шли слова Игоря о том, что я просто отчаянно нуждалась в любви. Не то чтобы я сама не догадывалась об этом, но в девятнадцать мне казалось, что я вполне успешно справилась с этими страданиями из детства, став взрослой и независимой. Но на деле всё обернулось иначе… Мне было хорошо с Ключевским ровно до того момента, пока мы играли на равных: нам ведь было хорошо вместе, пока я не задумывалась о природе наших чувств и не замахнулась на что-то большее, когда, почувствовав себя нелюбимой, сбежала от него сверкая пятками. А забеременев Сеней, я вовсе начала искать в Игоре папочку не только для своего ребёнка, но и самой себе. Впрочем, всё так и вышло: он действительно заботился обо мне как о вздорной девчонке. Тогда меня меня это злило, что он не видел во мне женщину, поэтому воспринимала все его действия как очередное доказательство его нелюбви ко мне. Но разве я не была этой самой девчонкой, которая раз за разом отчебучивала очередную выходку, а потом искала утешения на плече у Ключевского? Мне хотелось доказательств, что ему нужна я, сама по себе, но вечно натыкалась на снисхождение. Хотя могу ли я винить его за то, что он не пожелал связать себя отношениями с малолеткой, которая меньше всего подходила на роль полноценного партнёра?

Слишком много времени мне понадобилось на то, чтобы осознать, что единственный человек, чья любовь мне была необходима, — это я сама. Всегда считала, что знаю себе цену, но это были лишь ожидания, мой путь на Олимп, который чудесным образом миновал душу. И я бы прекрасно смогла справиться без любви Игоря, ведь в какой-то момент у меня появился Арсений, но я так боялась оказаться похожей на свою мать, что стала ещё хуже.

В общем, все эти думы привели к крайне важному открытию: теперь я была ответственна не только за себя, но и за Арсения. И всё, что я могла была сделать, — это рискнуть. Впустить его в свою жизнь, не ожидая отдачи. Не искать его ответной любви, но сделать всё то, что было в моих силах, чтобы хоть как-то залечить раны, оставленные мной на его душе.

***

Просуществовав неделю в подвешенном состоянии, я сорвалась в день снятия швов. Всё началось с утра, стоило мне зайти на кухню, с которой доносились весёлые голоса Сени и Игоря. Я ещё удивилась тому, как можно быть настолько бодрыми в половине седьмого. Лично я редко ощущала себя человеком до обеда. Отец с сыном над чем-то смеялись, разглядывая экран смартфона, я же замерла в дверях, не желая спугнуть момент. В последнее время в этом доме улыбки были не частыми гостьями. Мы будто бы жили в ожидании… неведомо чего.