Читаем без скачивания Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

Что, Мазур уже понимал, станет для них провалом. Не зря же Морской Змей, практически не раздумывая, повел группу к лодке и заставил буксировать туда же мину... Он определенно должен был получить четкие инструкции по всем раскладам, какие только могут в этой ситуации возникнуть. Теперь можно с уверенностью полагать, что Дракон замыслил акцию, уклончиво-благозвучно именуемую в определенных кругах «адекватным ответом».

Официального объявления войны меж державами, конечно же, не было – и даст бог, долго еще не будет. Что ничуть не мешает подводному народу вести свои маленькие, незаметные миру, тихие войны. Чуть ли не по всему земному шару. Давно уже действует строгий принцип «адекватного ответа»: бросился с ножом – получи лезвие в ответ, шел на нас с миной – не изображай благородное негодование, если вдруг у тебя под ватерлинией рванет нечто соответствующее. Не зря англичане выдумали пословицу насчет стеклянного дома...

Нет. Прошло уже не меньше четырех минут, а серое обтекаемое тело не подает признаков жизни. Гидрофоны, быть может, и работают, но они в данный момент не опасны. Засечь подкравшегося противника могут лишь активные устройства типа сонара, но их, очень похоже, не включают ради полной конспирации. Если ты выпустил в рейд диверсантов с миной, предназначенной для уничтожения иностранного гражданского судна в территориальных водах третьего государства,– поневоле прикинешься шлангом, избегая всего, что позволит тебя засечь. Классика жанра. Законы ремесла.

Проследив за указательным пальцем Морского Змея, Мазур понятливо кивнул – даже с этого места можно было разглядеть черную нить, почти вертикально уходившую от рубки к поверхности. То ли буй с радиоантенной, то ли телефон для связи с судном обеспечения. В любом случае ясно – там, наверху, кто-то есть под безмятежным синим небом...

Морской Змей скороговоркой глухонемых объяснил задачу, не вызвавшую в душе Мазура никаких эмоций. Какие тут могли быть эмоции, когда шла работа?

Он поплыл вверх, размеренно шевеля ластами. Князь и Айн Либрих, по кличке Цвай-Драй, двигались чуть позади. Самое время помянуть добрым словом опыт и предусмотрительность Дракона – будь они с аквалангами, пришлось бы всплывать значительно дольше, со всеми «ступеньками», «порожками», декомпрессионными остановками, а вот комбинированный аппарат позволял достичь поверхности гораздо быстрее, без риска подхватить «кессонку».

Одиннадцать метров, десять, восемь... Вокруг уже совсем светло, отчетливо различимо днище корабля – отнюдь не грандиозного размера, примерно соответствующее кораблику водоизмещением тонн четыреста-пятьсот. Знаем мы один такой кораблик с красивым именем...

Он жестом приказал разделиться – и спутники разомкнулись вправо-влево, заходя один с кормы, другой с левого борта. Сам Мазур должен был нагрянуть в гости с правого борта. Уже виден руль и винт, уже ощущается легонькая качка, знаменующая близость поверхности...

Рывком, изогнувшись, Мазур ушел под днище корабля. Очень вовремя – прозрачную воду косо прошили пенные струйки. Судя по их обилию и другим характерным признакам, какая-то паскуда на палубе пыталась его достать из обычного автоматического оружия, залепила длинную очередь.

Новый веер пузырчатых трасс – настырный попался клиент, не унимается, очень ему хочется достать старшего лейтенанта Мазура, не имеющего пока что законной клички. Значит, у них там работает сонар. Есть, надо полагать, какие-то предварительные договоренности – автоматчик палит так решительно, словно заранее знает, что своих пловцов тут сейчас оказаться не может...

Нельзя до бесконечности прятаться под днищем – как только им придет в голову запустить двигатель, переменится весь расклад. Даже если не зацепят из своих тарахтелок, придется уходить в глубину, а это автоматически означает невыполнение приказа...

Мазур скользнул под днищем к шестилопастному винту, сорвал с пояса свернутый линь и в два счета надежно запеленал лопасти и вал винта так, что неизвестный кораблик способности к активному передвижению лишился надолго. Во время этой процедуры сердце замерло в приливе щекочущей нервы тревоги: если движок запустят, можно и без грабок остаться, после чего долго сокрушаться о своей несчастной участи не придется...

Обошлось. То ли приказ держал яхту здесь, то ли другие соображения, но движок так и не запустили. Мазур вынырнул из-под кормы, переворачиваясь на спину в стиле атакующей акулы, пошел к поверхности. Он уже отчетливо различал левее, над невысоким бортом, искаженную преломлением в воде солнечных лучей фигуру – гад бдительно перегнулся через фальшборт с какой-то дурой в руках, но Мазур был в лучшем положении – поди-ка угадай наверху, где именно вынырнет пловец, которого ты безнадежно потерял из виду...

Он нажал на спуск, сделав должную поправку на преломление лучей. Фигура дернулась, перевалилась через борт головой вперед, шумно плюхнулась в воду метрах в трех от Мазура, левее, утюгом пошла на глубину. Краешком глаза Мазур успел заметить выпученные глаза, перекошенный рот, яркие плавки – и рванулся к поверхности, поскольку этот уже был не опасен.

Отработанным прыжком вылетел из воды, заранее прокачав в уме со всеми поправками высоту борта и прочие небесполезные обстоятельства. Отпустив повисший на ремне автомат, ухватился за кромку фальшборта, рывком перенес тело на палубу, в один неуловимый миг обретя вес. Ласты шумно шлепнули о палубу, Мазур приземлился на согнутых, широко расставленных ногах, одним движением перебросил автомат под локоть – и полоснул, не медля, очередью по человеку, развернувшемуся было к нему от борта с чем-то огнестрельным в руках...

Промахнуться на таком расстоянии не смог бы и дилетант. Противника прямо-таки выбросило за борт; не издав ни звука, он улетел в воду головой вперед, только пятки мелькнули.

Мазур передвинулся правее, чтобы держать на глазах и ведущую в надстройку дверь – точно, «Русалка»! – и правый борт.

Негромкий треск подводного автомата. Стоявшая к Мазуру спиной на носу фигурка – длинные белокурые волосы, загорелая спина перечеркнута алой завязочкой купальника – опрокинулась навзничь, словно сбитая кегля. Моника, вмиг опознал Мазур, проводив взглядом выпавший из ее рук автомат, «пятьдесят седьмую» «Беретту», неплохую игрушку для понимающего народа.

Над ней уже возвышалась обтянутая черной резиной фигура с задранной на лоб маской. Мазур узнал Князя. А где же Цвай-Драй?!

Некогда было гадать – из распахнувшейся двери брызнула автоматная очередь, и Мазур, рухнув на палубу, ответил скупо, но без промаха. Слышно было, как тело катится по лесенке вниз, как оно шумно впечаталось в переборку – и все звуки на этом оборвались.

Князь по сигналу Мазура залег на носу, выставив автомат. Мазур в темпе произвел нехитрый арифметический подсчет: если на «Русалке» не прибавилось новых людей, там, внизу, остался один-единственный...

Прижавшись к переборке рядом с дверью, он громко крикнул:

– Выходи, сволочь! Гранатами забросаем! Считаю до пяти! Раз...

На счете «Три!» снизу донеслось:

– Я сдаюсь, если гарантируете жизнь...

– Гарантируем! – охотно пообещал Мазур, благо обещать – дело, в принципе, насквозь нехитрое.

– Не стреляйте, я выхожу...

Из предосторожности Мазур сменил позицию. Совсем скоро в проеме показались растопыренные пальцы поднятых вверх рук, а вслед за ними и физиономия их владельца. На сей раз Драйтон не напоминал ни пьяного, ни беззаботного – вполне волчья рожа, с осмысленным страхом в глазах...

Не теряя времени, Мазур вытащил его на палубу за ворот рубашки, упер ствол в ухо и шепотом рявкнул:

– Кто там еще? Ну!

– Никого больше...

Подозвав Князя, Мазур поручил ему пленника, а сам, подобрав «Беретту», спустился вниз по чистенькой лесенке. Выпустил в проем двери короткую очередь, чтобы заставить возможного врага занервничать и обнаружить себя ответным огнем. Тишина.

Через пару минут Мазур вновь поднялся на палубу, твердо уверенный, что внизу и впрямь никого больше не осталось. Все, что он там обнаружил, работало на версию о судне обеспечения – масса сложной электроники, неслабый арсенал...

– Где Цвай-Драй? – спросил он быстро.

– Нас обстреляли...– произнес Князь, стоя с автоматом наизготовку над лежащим Драйтоном.

И ничего больше не сказал. Все и так было ясно. Коли уж получивший приказ атаковать боевой пловец так и не прибыл к цели, так и не всплыл на поверхность... При том, что в него стреляли... Взвыв про себя от тоскливой боли в сердце, Мазур опомнился – нужно было продолжать работу...

Он огляделся, стоя у борта. Сияло солнце, безмятежно искрилось море, пустынное от горизонта до горизонта. Слева, метрах в десяти от «Русалки», на волнах легонько покачивался сине-зеленый, под цвет волн, шар размером с футбольный мяч – ну да, буй субмарины...