Читаем без скачивания Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия - Николай Платошкин

Новой тактикой армии Сандино было нанесение одновременных ударов в разных районах страны, с тем чтобы не допустить концентрации сил оккупантов и национальной гвардии на одном театре военных действий.

К июлю 1931 года силы Сандино были разделены на восемь самостоятельных колонн, которые действовали в отведенных им районах, причем уже не только в Сеговии и на атлантическом побережье. На тихоокеанском побережье в районе департаментов Леон и Чинандега оперировала 5-я колонна под командованием генерала Хосе Диаса.

Американцы (чьи силы к этому времени сократились до одного батальона) держались только благодаря активному применению авиации и отсутствию у сандинистов тяжелого вооружения. 23 июля американская авиация обнаружила лагерь партизан в районе местечка Саклин и начала его бомбить. Но в ответ последовал слаженный ружейно-пулеметный огонь, и один самолет насчитал 16 попаданий. Пилотам пришлось совершить аварийную посадку и уничтожить самолет, чтобы он не достался сандинистам. Пройдя 40 миль по бездорожью и перейдя пять рек, американцы с трудом добрались до Пуэрто-Кабесаса.

28 июля 1931 года Сандино выпустил манифест, свидетельствовавший о готовности его армии перейти в генеральное наступление на крупные города: «Всем известно, что наша армия сражается с армией, вооруженной самым современным оружием… Несмотря на это, мы контролируем в настоящее время сельские районы восьми департаментов Никарагуа, и если мы еще не захватили крупные города, то только потому, что это не входит пока в наши планы. Наша тактика заключается сейчас в блокаде укрепленных поселков и городов в тех департаментах, в которых действует наша Армия. Враг попытался организовать нехватку продовольствия в Лас-Сеговиас, но ему удалось это лишь в отношении тех поселков и городов, в которых укрылись наемники (так Сандино называл национальных гвардейцев – прим. автора). В сельской местности нет голода, и наша армия располагает всем необходимым… Я ничем не отличаюсь от рядового солдата любой армии мира. У меня нет громоподобного голоса или сверхъестественной силы, и, тем не менее, мы – выполняя наш гражданский долг – имели удовольствие видеть под нашими деревьями множество командиров и офицеров высокомерной армии Соединенных Штатов Северной Америки, которые, стремясь уничтожить нас, сами были уничтожены. И я счастлив потому что выполняю свой долг. Моя совесть спокойна»[356].

Американцы назначили за голову Сандино награду 100 тысяч долларов[357] – больше, чем Никарагуа тратила в год на образование. Эти же деньги обещали выплатить самому Сандино, если он пожелает сдаться. Но такие меры только вели к росту престижа «генерала свободных людей». В 1931 году симпатии в сандинистам стали распространяться уже и в городах. Например, в школах дети отказывались учить английский язык. В Манагуа во время парада американских войск детям велели петь гимн США, но они отказались и вместо этого несколько раз прокричали «Смерть предателям!».

В ноябре – декабре 1931 года основные удары сандинисты нанесли уже в западной части Никарагуа – сердце страны. Характерно, что в связи с этим Садино обратился 15 ноября к капиталистам Хинотеги, Матагпальпы, Эстели и Окоталя: «Я имею сведения, что в Хинотеге создается так называемое торговое объединение, которое по замыслу капиталистов заслуживает большой поддержки со стороны марионеточного правительства и интервентов, действующих в Никарагуа. Но пока в Никарагуа не прекращена иностранная интервенция, не может быть и речи о каких-либо особых гарантиях в отношении интересов капиталистов… Лица, которые внесены в список нашим главным командованием, должны уплатить положенную им контрибуцию. В противном случае они будут нести ответственность»[358].

Интересно, что на волне успехов партизан 1931 года в манифестах и заявлениях Сандино и его главного штаба все больше и больше звучали антикапиталистические мотивы. Сообщали, что в лагерях партизан часто поют «Интернационал». Сомоса позднее писал о «коммунистических идеях» Сандино и приводил в качестве примера письмо генерала Боланьосу от 9 августа 1931 года. В нем Сандино писал: «Хочу подчеркнуть, что наша Армия ожидает новой расстановки сил в мире, которая приближается, для того, чтобы начать реализовывать свой гуманитарный план в интересах мирового пролетаритата»[359].

Эта риторика практически буквально повторяет распространенный в то время главный тезис Коминтерна о мировом кризисе и грядущем крахе капиталистической системы. Видимо, поворот от национальной к социальной борьбе объяснялся тем, что вывод американских войск был уже не за горами и Сандино мог сосредоточиться на проблемах социального и политического развития Никарагуа.

На 1932 год в Никарагуа были намечены очередные президентские выборы, и на сей раз Сандино был преисполнен решимости сорвать их проведение по всей стране, а не только в Сеговии, как в 1928-м. Американцы решили сделать сильный, с их точки зрения, политический ход и рекомендовали Монкаде выдвинуть кандидатом от либеральной партии Сакасу. Сандино не раз в самом начале своей борьбы заявлял, что воюет за попранные конституционные права «доктора Сакасы». Если бы Сакаса стал президентом, то, по замыслу американцев, Сандино было бы трудно объяснить своим людям необходимость продолжения борьбы. Если Монкада в глазах партизан был предателем дела того же Сакасы, то сам Сакаса еще пользовался значительным авторитетом как человек, возглавивший восстание против консерваторов в 1926 году.

Сандино тоже понимал всю сложность политической ситуации. К началу 1932 года у него уже оформилась мысль после ухода американцев превратить свое движение в политическую партию, чтобы подорвать традиционную монополию либералов и консерваторов на власть.

В январе 1932-го генерал обратился к соотечественникам с манифестом: «Соотечественнки-никарагуанцы, гринго стремятся унизить нашу родину. Консерваторы Диас и Чаморро были поставлены во главе Никарагуа руками янки, которые всегда стремятся создать благоприятные условия для правления своих сторонников. Когда янки сочли, что им больше подходят проамерикански настроенные либералы, то, чтобы помочь им одержать победу, янки приказали Монкаде выдвинуть в качестве кандидата Сакасу. Американцы добиваются того, чтобы в случае возникновения каких-либо трудностей их вновь стали бы умолять – устами Диаса или Сакасы – высадиться и оккупировать нашу родину.

Соотечественники! Держитесь с достоинством и помните о том, сколько раз вы уже становились жертвами как янки, так и продажных политиканов. Тот, кто пойдет за этими политиканами и согласится подойти к избирательным урнам, контролируемым янки, лишь еще раз унизится перед иностранными штыками – ведь эти штыки в который раз оскорбляют честь Никарагуа… Крикните наконец адмиралу-интервенту, который смотрит на вас как на бессловесную скотину, – вон! Выполните свой долг! Не подчиняйтесь приказам морских пехотинцев во время избирательного фарса!.. Будьте достойны свободы и заслужите ее!..»[360]

Как и в 1928 году, выборы должны были проходить под наблюдением морской пехоты США. Главой никарагуанской избирательной комиссии был назначен генерал Кларк Вудворд. Понимая, что сандинисты будут стремиться сорвать выборы, американцы стали давить на Монкаду, чтобы тот своми силами активизировал борьбу с партизанами. В декабре 1931 года генерал Монкада послушно взял на себя руководство антипартизанскими операциями.

Но стратегия «никарагуанизации» войны против Сандино стала сразу же давать сбои.

В апреле 1932 года в национальной гвардии вспыхнул уже восьмой по счету мятеж. В городе Кисалайя 4 апреля был убит командующий подразделением национальной гвардии американец лейтеант Левонски и ранен младший лейтеант Карлос Райо. Часть гвардейцев ушла к партизанам, которым таким образом достались 21 винтовка, 5000 винтовочных патронов, 21 граната, автомат «томпсон» с 1600 патронами к нему и два пулемета. 11 апреля к партизанам перешли три артиллериста национальной гвардии со своим оружием – тремя пулеметами.

Апрель 1932 года вообще оказался «черным» для американцев и их пособников.

15 апреля партизаны вели против национальной гвардии ожесточенный трехчасовой бой в районе Окоталя, убив, по данным Сандино, около 30 предателей (Сандино именовал национальных гвардейцев предателями или собаками)[361]. 21 апреля партизаны атаковали национальную гвардию в районе Кисалайи. Бой длился два часа, и гвардейцам пришлось отойти.

21 апреля крупные части партизан опять схватились с национальной гвардией в районе Окоталя. Были убиты два американца и 12 национальных гвардейцев. Сандинисты захватили пулемет, пять винтовок и большое количество боеприпасов. У них самих потерь не было. Американцы запросили подкрепление, думая, что теперь они будут в безопасности. Объединенная группа морской пехоты отправилась на базу, но опять попала в засаду в районе Леонес. Американцы потеряли троих убитыми, включая командиров обоих отрядов национальной гвардии – лейтенантов Брантона и Ковингтона. Сандинистам достались 12 винтовок, три пистолета, шесть гранат. Всего за день боев погибли 10 гвардейцев.