Читаем без скачивания Воспаление колец - Евгений Шепельский

– Барбекю! Барбекю!

Маг, не снимая маски, выглянул наружу.

– Чего там? – дрожа, спросил Опупин.

Вместо ответа Гнусдальф кашлянул в кулак.

– Ты ведь любишь шашлыки, Опупин?

Опупин причмокнул:

– Ага!

– Тогда тебе лучше вниз не смотреть.

Гнусдальф торопливо отошел от окна, спрятал маску в карман, шмыгнул носом и принял скорбный вид.

– Все, – грустно сообщил он ворвавшейся челяди. – Заместитель скончался. Он не мог больше выносить цвета обоев своей опочивальни и свел счеты с жизнью. – Маг окинул придворных холодным взором. – Теперь я буду здесь сатрап... э-э, временным заместителем идущего сюда наследника! Такова была воля Денатурата, которую он успел продиктовать мне в полете! Все вы меня хорошо знаете!.. Итак, я беру в руки кормило власти и объявляю себя Временным Военным Вождем! Кто-нибудь хочет взглянуть на сертификат, удостоверяющий качество моего волшебства? Нет? Ну и правильно, я вам его все равно не показал бы. Спрашиваю в первый и последний раз: у вас есть какие-нибудь возражения?

Челядь Денатурата, осведомленная о крутом и злопамятном нраве чародея, так дружно рявкнула «Нет!», что со стен посыпалась штукатурка.

Задрав край ковра, маг достал из кармана сиреневый мелок и криво начертил на полу пентаграмму.

– Вот! – загробным голосом сказал он. – Я заглядываю в будущее и предсказываю кровавую битву с Цитрамоном. Да смилуются над нами небеса. А теперь – все вон. Кто вздумает дезертировать – повешу.

Лизоблюды поджали уши и разошлись. Маг еще немного потоптался около пентаграммы, затем вынул программку бегов, пролистал ее, сверился с пентаграммой и печально сказал:

– Да, с таким раскладом мне не выиграть забег, – и накрыл пентаграмму ковром.

Высоко-высоко, там, где летают лишь орлы, могучие кондоры и грифы, парил на розовом слоне набздул-главарь и разглядывал дворец Денатурата в телескоп. Он видел падение Заместителя на решетку жаровни, видел, как некогда могучий владыка Гондории превратился в пережаренный шашлык... Радостно настегивая животину плеткой, набздул помчался в Мордорван, к крепости Врага Парад-Дур. Там, в ужасной Косой Башне, в мрачном зале без окон, на позолоченном троне измышлял свои зловещие планы Цитрамон – одноглазый мужик не очень приятной наружности. Как покорить весь мир, думал он. Как завладеть кольцом. Как выплатить, наконец, алименты семи женам! Конечно, бывших жен легче всего было пристрелить, но Цитрамон со временем собирался эмигрировать в Америку, и дорожил своей репутацией бескорыстного сеятеля политкорректности и демократии.

При известии о смерти Заместителя глаз Цитрамона полыхнул багрово-красным. Не медля, Властитель Мордорвана отдал приказ наступать.

«Хорошо, – прикидывал он, нервно потирая глазной протез. – Положим, Гондория – моя. Делю ее на квадраты и продаю землю под застройку. Нет, все равно не хватит на алименты. Чертовы бабы! Кровопийцы! Последние соки тянут из мужика!»

Итак, участь Гондории была решена.

ГЛАВА 19

ЦИТРАМОН АТАКУЕТ!

С появлением Гнусдальфа в Материте настали горячие деньки. Чародей, взявший власть в свои оборотистые руки, спешно готовил столицу Гондории к осаде и штурму.

Первым делом он, заботясь лишь о благе граждан, перевел все капиталы Денатурата в эррозиодорский банк на свой счет, разрешил опиумные курильни и ввел триста новых налогов. Открыв пять игорных домов, каждый из которых лаконично назывался «У Гнусдальфа», он не успокоился, и в кратчайшие сроки значительно укрепил внешние стены Материта рекламными щитами. Готовя столицу к осаде, маг распространил среди горожан книгу «Чудо голодания» и буклет «Как правильно варить сапоги». К уже объявленному военному положению он добавил комендантский час, хлебные карточки и тридцать своих бронзовых бюстов; их срочно отлили и расставили в самых людных местах. Кроме того, маг ввел сухой закон и немедленно занялся контрабандой спиртного.

Подавая пример горожанам, чародей закалял свою плоть перед грядущими битвами. Желудок он тренировал элитным коньяком, мышцы рук – перекладыванием золотых слитков в городской казне, сердце – переноской тяжелых мешков из городской казны в свой кабинет.

Опупин несказанно удивился, когда Гнусдальф совершенно бескорыстно купил ему магазин. Вскоре он уже стоял за прилавком, торгуя яблоками из дворцового сада, личными вещами Денатурата и кое-какой мебелью из дворца, которая пришлась Гнусдальфу не по вкусу.

Маг спешно провел всеобщую мобилизацию, забрив в солдаты даже инвалидов. Его стараниями был, наконец-то, доставлен в военную часть Фраермир, скрывавшийся от призыва в лесах.

Гнусдальф обратился за поддержкой к союзникам, и эта поддержка обошлась Унас-Материту в круглую сумму.

В качестве союзников прибыли такие известные политические деятели Среднего Хреноземья, как Рома-Разведи-Пальцы, депутат в законе; сэр Энтони «Отвертка в глаз» Джекоб, владелец алюминиевого завода; князья Скотобаз и Долдон; известный мастер боевых искусств Собакодав; герцог Хряк Полинявший; директор вещевого рынка господин Кунштюк; сеньор Дристан Волосатый с Горбатых холмов и граф с понтом Кристо.

Гнусдальф также послал за помощью к эльфам и гномам. От эльфов он ответа так и не дождался, а гномы прислали ему сработанную из кремня миниатюрную дулю.

Собрав всех, кого мог, чародей приказал усилить караулы и начал ожидать развития событий.

И события произошли! Вскоре на доске почета горожане повесили проворовавшегося Рому-Разведи-Пальцы, а его подельник, сэр Энтони Джекоб, опасаясь попасть в руки горожан, ночью бежал, перебравшись через наружную стену. Кроме того, Гнусдальф потерял сорок копеек, от чего с ним случился гипертонический криз, однако тревожные вести вынудили его удрать из-под капельницы.

Итак, началось! Цитрамон двинул на Гондория свои рати! Одновременно с этим он включил генераторы волшебного мрака, и вскоре Материт окутала жирная копотная тьма, которую любой аффтар фэнтези назвал бы мистическим сумраком.

Гнусдальф тотчас монополизировал производство керосиновых ламп, мыла и полотенец. Горожане роптали, а кое-кто начал поговаривать, что «...пора бы и вздернуть этого прохиндея».

Набздулы, напялив для вящего ужаса светящиеся маски алкоголиков, с утробным завыванием носились над крышами домов, разбрасывая листовки, в которых в доступной форме объяснялось, что война была инспирирована Гнусдальфом, эльфами, гномами и прочими нацменьшинствами. Еще в листовках приводились компрометирующие факты из жизни чародея: якобы он спит в окружении некоторого количества обнаженных сестер милосердия, ест одни крабовые палочки, и что на заду у него чирей, и что на крыше дворца, на случай поражения, припасен аэроплан, носом нацеленный на далекий Эррозиодор.

Исполненный праведного гнева, Гнусдальф выступил с пламенной речью на площади перед дворцом, куда его опричники согнали население. Маг ответственно заявил, что ничего подобного, в особенности что касается пункта третьего, не наблюдается, но помогло это мало – в городе зрело глухое недовольство. Тогда Гнусдальф опустился до террора. Он повесил двадцать «злостных клеветников и провокаторов, ведущих подрывную деятельность среди населения», четвертовал сорок «подлых вражеских шпионов» и велел сбросить со стены трех работников министерства налогов и сборов.

Финальная акция весьма подняла авторитет чародея.

Томительно текли часы и дни ожидания, и вот, наконец, примчавшийся гонец закричал:

– Ой! Ой, шо творится! Мама дорогая! Чморки перешли Надуин и штурмом взяли РОП!

– Что взяли? – ужаснулся маг.

– Да вы шо, не понимаете? Я на вас удивляюсь! Ремонтно-отстойный пункт! Ну, лодочную станцию! Ой, ну вы прямо как ребенок! Все шаланды в щепки, рыбаков избили! Моя жена, морячка Соня, еле сбежала от них! Там рядом пивная, все чморки напились и сейчас пляшут, поют и играют на гармошках! Но пиво кончается! Скоро враги протрезвеют и будут здесь!

Спустя полчаса остатки гондорийского войска, героически оборонявшего переправу, исчезли в воротах города. Последним между смыкающихся створок проскользнул Фраермир, которого до крови избили «деды», когда он отказался чистить им сапоги.

– Я ранен! – патетически вскричал он, валясь на мостовую без сил. – Вы видите? Я ранен! Но я стойко держался до конца!

Две медсестры схватили его под руки и унесли в неизвестность.

ДУМ! БУМ! ДУМ! БУМ! ДУМ! БУМ! БУМ-БУМ-БУМ!

Под рокот боевых тамтамов орды Цитрамона медленно сползались к Материту. Вскоре вся округа кишела врагами, как голова – вшами. Все новые и новые дивизии выдавливались на Полудурскую равнину, как зубная паста выдавливается на стекло. Против Материта ополчились разноцветные тролли, зубастые вурдалаки, вечно голодные зомби, подлые адвокаты, бессовестные хакеры, орды саламандр, тьмы василисков, тысячи сифилитиков, южные карлики из страны Хар-Арад и двести футбольных болельщиков. Что касается чморков, то их было – как мух на навозной куче. Они размахивали блестящими ятаганами, длина которых почти соответствовала их ширине. Короче, все было плохо настолько, насколько могло быть плохо.