Читаем без скачивания Стрельцов. Человек без локтей - Александр Нилин

Девушкам вряд ли понятна была нервозность в поведении этих нарядных парней, пока они не выпили. Футболисты торопились выпить, чтобы окончательно успокоиться — и отдыхать без тревожных мыслей. Они договорились с Мошкаркиным и, кажется, даже с Качалиным, что не приедут на «Динамо». Но пришлось сочинять уважительную причину — день рождения чьего-то родственника. Поэтому выпивка вроде бы оговорена. Однако если что случится, если что будет не так, тренер и эту санкционированную отлучку припомнит. Не станет защищать, если начальство к ним за что-нибудь придерется. Татушин и Огоньков за свое положение в сборной не беспокоились. Но быть при любом конфликте в компании со Стрельцовым все равно для них оказывалось наилучшим вариантом. Его-то всегда прощают — простят при случае и Татушина с Огоньковым. У Татушина случались проколы — в Германии он задержался со знакомой русской учительницей и к сроку не прибыл в гостиницу. Но тоже ведь сошло. Ну, в общем-то, чего страшного могло с ними случиться за оставшиеся до отъезда дни? Дальше фронта — утешали они себя — то есть чемпионата в Швеции не пошлют. Напитки шибанули наконец — и все трое повеселели. Смешению напитков люди, знающие футболистов, не удивились бы — без шампанского никак нельзя. Но раз последний день гуляем, то и от чего покрепче глупо отказываться. Семь бед — один ответ…

«Покушав и выпив, — рассказывает Марина, отчасти, наверное, забыв, что за выпивкой на пленэре последовало, — мы играли в футбол…»

А вот с девушками в футбол чего же не сыграть. И сами со вчерашнего дня соскучились по мячу. Кто бы знал, что проводят они прощальный матч — больше никогда они друг с другом не сыграют, а Татушин с Огоньковым последний раз выступают (во всех смыслах) в качестве футболистов сборной СССР.

После футбола девушка Татушина Инна уехала со Стрельцовым кататься на машине — и Марина поняла, что «Огоньков очень боялся, что Стрельцов, который разбил свою машину, разобьет и его машину. Поэтому в „Москвиче“ я, Тамара, Огоньков и Татушин поехали искать Стрельцова с Инной, но мы их не нашли и вернулись. Когда мы приехали на поляну, то машина, на которой уехал Стрельцов, уже стояла и Стрельцов с Инной уже были среди компании».

Татушин напрасно ревновал. Инна оставалась ему верна. Из исторической дали с долей цинизма спрошу: к лучшему ли? Уступи Борис Эдику подругу — и никакого бы скандала… Ну, испортились бы отношения между игроками, зато оставались бы в сборной оба…

Компания после новой порции выпитого напоминала уже футбольный матч через какое-то время после начала — каждый игрок взял «своего» в команде соперников. Я не утрирую — мне кажется, что отношения в дачной компании, пусть и сколоченной, как некоторые считают, по замыслу спецслужб, складывались не без естественного в общежитии подтекста. Дама, прибывшая с Карахановым, и дама Татушина имели при начале гулянки рейтинг повыше, чем Тамара и Марина, еще и не знавшие, кому из знаменитостей кто из них предназначен. Но почувствовав интерес к себе футболистов, разгоряченных выпивкой и женской близостью, и, в свою очередь, хлебнув спиртного, они, вдохновленные головокружительным знакомством, осмелели — и держались с ними на равных.

«Время проходило незаметно. — Марина разговаривает со следователем, напоминаю, через несколько дней после случившегося, и обстановка никак не располагает к лирике, но рассказывает о пикнике, как о происшествии отнюдь не самом в ее жизни печальном. — Время проходило незаметно (у девушки, сажавшей с утра картошку, начинался роман или что-то там такое с футболистом, красавцем, человеком из совсем другой, чем у нее, жизни. — А. Н.). В половине седьмого мы собрались ехать домой. За рулем сидел Огоньков, рядом сидела Тамара, на заднем сиденье сидела Ира, рядом с ней Караханов и Стрельцов, у которого я сидела на коленях. Я держалась за переднее сиденье, а другой рукой за другую мягкую спинку. Стрельцов меня держал за талию, а другую положил мне на голову, чтобы я не ударялась головой о крышу машины. По дороге он меня целовал раз пять в шею и в щеку. Пытался поцеловать в губы, но я не давалась».

Между футболистом и ничем не замечательной девушкой завязывалась любовная игра? Перефразируя Толстого, скажем, что портвейн (какое уж там другое вино?) ее неискушенной молодости ударил ему в уже хмельную голову. Или он — сам ведь тоже родом из Подмосковья, четыре года назад с такими же девушками танцевавший у себя в Перове, — почувствовал в этой Марине что-то знакомое и позабытое, к чему захотелось вдруг вернуться? Она откровенно восторгалась им, не скрывая, что ничего подобного в самых смелых девичьих мечтах не могла вообразить. И вместе с тем раззадоривала принца от футбола, убирая губы. И его веселила игра в невинность — себя-то он чувствовал опытнейшим мужчиной, что, наверное, и подвело его, позволило расслабиться.

Со стороны взаимные ласки Стрельцова и Марины выглядели неприкрыто взаимным обещанием всего дальнейшего. Но кто сказал, что обещания девушки, не знавшей до того последней близости с мужчиной, сразу же конкретны? Она выражала ему всяческую приязнь, он ей более чем нравился. Но опытный человек — тем более в славе — мог быть и чуточку если не поосторожнее (осторожность вообще не для Стрельцова), то повнимательнее. Футболисты были настроены на женщин, принявших, как условие пикника и выпивки на даче, обязательность последующего сексуального контакта. Но и Тамара, и Марина испытывали к Огонькову и Стрельцову чувства, заставлявшие их опасаться одноразового варианта встречи. И страх тут же разочаровать их легкой доступностью к завершению разгорячившего всех дня, конечно, присутствовал. Но то ли толстокожесть, то ли установка на исчерпывающее развлечение мешала футболистам инстинктивно — про «трезво» говорить было поздно — оценить случайных подруг, не желавших, судя по всему, остаться в статусе случайных. Они к тому же видели, что Ира «зацепилась» за Караханова, а Инна так аж за Татушина — а чем они хуже? Они рвались, по крайней мере, в постоянную компанию — не уходить же с праздника жизни, раз удалось негаданно на него попасть?..

Кто выпивал, знает, что попытки на трезвую голову дать четкий рисунок своего поведения под винными парами — затея с негодными средствами. Но следователь допытывается до подробностей, игнорируя фантазию и стремление принять желаемое за действительное. У кого-то из допрашиваемых лучше работает голова — и ему в рассказе иногда удается выгородить себя и тех, кого считает он нужным выгородить. Кто-то путается от наводящих вопросов следователя, лепящего удобную суду версию. Прочитав протоколы всех допросов, убеждаешься, что всего поля гулянки не видит никто, особенно Стрельцов — он вел себя непосредственнее всех прочих: выпивка на пикнике освободила его от тяготивших мыслей о домашних делах, он рассеялся, развлекся, он один был весел и ровен. Караханов разорвал кофту на Ире — и хотя отрицал, что ударил ее, некоторые из присутствующих подтвердили обиду девушки. Летчик приревновал Ирину к Огонькову. Он, мол, хотел записать ее телефон, договаривался о встрече. На Огонькове почему-то была тоже порванная рубаха — ее зашивали в саду, возле дачи, Марина и Тамара. Потом собирали с земли Тамарины бусы, которые Огоньков случайно оборвал. Татушину не нравилось, что Стрельцов, вроде бы не разлучавшийся с Мариной, время от времени слишком уж дружески беседовал с Инной. Марина впрямую ничего об этом не говорит на допросе — но мизансцену, где Эдик частенько оказывался рядом с Инной, мы представляем себе, отталкиваясь от ее слов. Можно догадаться, что Стрельцов привычно чувствовал себя всеобщим любимцем…