Читаем без скачивания Джон Р. Р. Толкин. Биография - Хамфри Карпентер

Мы уже видели, что, если поискать, можно найти что-то вроде прототипов этого персонажа: снерги, имя Бэббит, а также Том Бомбадил в четыре фута ростом и крошечный Тимоти Тит из собственных сказок Толкина. Но все это нам почти ничего не даст. Куда полезнее будет обратиться к личности автора. Бильбо Бэггинс, сын энергичной Белладонны Тук, одной из трех достойных дочерей Старого Тука, по отцовской же линии происходящий от респектабельных и солидных Бэггинсов, средних лет, благоразумен, одевается скромно, однако же любит яркие цвета, предпочитает простую пищу; однако есть в нем нечто необычное, и оно дает о себе знать, когда начинаются приключения. Джон Рональд Руэл Толкин, сын предприимчивой Мэйбл Саффилд, одной из трех достойных дочерей старого Джона Саффилда (немного не дотянувшего до ста лет), по отцовской же линии происходивший от респектабельных и солидных Толкинов, средних лет, был склонен к пессимизму, одевался скромно, но любил носить яркие жилеты, когда мог себе это позволить, и предпочитал простую пищу. Однако было в нем нечто необычное, и оно уже дало о себе знать, ибо он создал мифологию, а теперь вот взялся за новую сказку.

Сам Толкин прекрасно сознавал это сходство между созданием и создателем. «Я на самом деле хоббит, — писал он однажды, — хоббит во всем, кроме роста. Я люблю сады, деревья и немеханизированные фермы; курю трубку и предпочитаю хорошую простую пищу (не из морозилки!), а французских изысков не перевариваю; люблю и даже осмеливаюсь носить в наше унылое время узорчатые жилеты. Обожаю грибы (прямо из леса); юмор у меня простоватый, и даже самые доброжелательные критики находят его утомительным; я поздно ложусь и поздно встаю (по возможности). Путешествую я тоже нечасто». И, словно бы затем, чтобы подчеркнуть параллель с самим собой, Толкин избрал для дома хоббита название «Бэг-Энд» — имя, которое местные жители дали ферме его тети Джейн в Вустершире. Вустершир, графство, откуда происходило семейство Саффилдов и где теперь занимался сельским хозяйством его брат Хилари, — это именно тот самый Шир (из всех западномидлендских «широв», графств), откуда родом хоббиты. Толкин писал о нем: «В любом уголке этого графства, будь он прекрасным или запущенным, я неким неуловимым образом чувствую себя “дома”, как нигде в мире». Однако же саму деревеньку Хоббитон, с ее рекой и мельницей, следует искать не в Вустершире, но в Уорикшире. Ныне она почти затерялась среди красно-кирпичных домов бирмингемской окраины, однако же и теперь можно в ней признать Сэрхоул, где Рональд Толкин провел четыре года, оказавших решающее влияние на формирование его личности.

Хоббиты обязаны своим происхождением не только личным воспоминаниям. В одном интервью Толкин сказал: «Хоббиты — это просто английские крестьяне. Они изображены малорослыми, потому что это отражает свойственную им, по большей части, скудость воображения — но отнюдь не недостаток мужества и внутренней силы». Иначе говоря, хоббиты представляют сочетание скудости воображения с немалой отвагой, которая (как Толкин убедился в окопах Первой мировой) зачастую помогает выжить вопреки всему. «Меня всегда впечатляло то, — сказал он однажды, — что все мы живы и существуем благодаря неукротимой отваге, проявляемой самыми что ни на есть маленькими людьми в, казалось бы, безнадежных обстоятельствах».

В определенном смысле неправильно было бы говорить о хоббитах как о «недостающем звене», которого не хватало для того, чтобы две стороны творчества Толкина на протяжении двадцатых-тридцатых годов могли наконец встретиться и слиться воедино; по крайней мере, с хронологической точки зрения это неправильно, потому что Толкин, по всей вероятности, принялся писать «Хоббита» примерно в середине этого периода. Точнее было бы сказать, что лишь после того, как эта книга была закончена и издана — а еще точнее, лишь после того, как Толкин взялся за продолжение, — он осознал все значение хоббитов и понял, что им предстоит сыграть ключевую роль в его мифологии. «Хоббит» сам по себе задумывался всего лишь как еще одна забавная сказочка. Более того, он едва не разделил участь многих иных и не остался неоконченным.

Почему Толкин начал писать «Хоббита» — довольно очевидно, но когда именно он начал его писать — сказать невозможно. В рукописи никаких указаний на дату не имеется, а сам Толкин так и не вспомнил, когда же он приступил к книге. Один раз он сказал: «Я не уверен, но думаю, что “Нежданная вечеринка” (первая глава) была набросана раньше 1935 года, но совершенно точно после 1930 года, когда я переехал в дом 20 по Нортмур-Роуд». В другом месте он писал: «На пустом листе я нацарапал: “В земле была нора, а в норе жил да был хоббит”. Почему — я не знал и до сих пор не знаю. В течение долгого времени я с этим ничего не делал и за несколько лет не пошел дальше того, что начертил карту Трора. А в начале тридцатых годов это превратилось в “Хоббита”». Это воспоминание о том, что между идеей как таковой и сочинением самой сказки имелся разрыв, подкрепляется заметкой, которую Толкин нацарапал на уцелевшей странице первоначального варианта главы I: «Единственная страница небрежного чернового варианта “Хоббита”, который так и не пошел дальше первой главы». В 1937 году, вскоре после выхода книги, Кристофер Толкин вспоминал (в письме к Деду Морозу): «Папа написал ее сто лет тому назад и читал ее нам с Джоном и Майклом во время наших зимних “чтений”, по вечерам после чая. Но последние главы были лишь в набросках и даже не напечатаны на машинке. Закончил он ее около года тому назад». А в письме своим издателям в том же году Толкин говорит: «Мой старший мальчик прослушал этот сериал в тринадцать лет. Младшим было неинтересно; они дорастали до него по очереди».

Все эти утверждения приводят к выводу, что книга была начата в 1930–м или 1931 году (когда Джону, старшему, исполнилось тринадцать); к концу 1932 года, когда ее показали Льюису, уже совершенно точно существовал готовый машинописный текст (в котором не хватало только последних глав). Однако Джон и Майкл Толкины считают, что это не все: они отчетливо помнят, что какие-то куски этой истории они слышали еще в кабинете дома 22 по Нортмур-Роуд, то есть до 1930 года. Они не уверены, что отец читал им именно написанный текст, — это вполне могли быть какие-то импровизированные истории, которые потом вошли в «Хоббита».

Судя по рукописи «Хоббита», основная часть сказки была написана за сравнительно короткий промежуток времени: чернила, бумага и почерк везде одни и те же, страницы последовательно пронумерованы, и деления на главы почти не наблюдается. К тому же, похоже, Толкин писал бегло, почти не колеблясь, потому что в тексте очень мало зачеркиваний и исправлений. Дракона первоначально звали Прифтан, Гэндальфом звали главного гнома, волшебник же носил имя Бладортин. Имя дракона вскоре было изменено на Смауг, от германского глагола «smugan», означающего «протискиваться в нору»; Толкин назвал это «дешевой филологической шуточкой». Однако имя Бладортин в течение некоторого времени сохранялось, и повествование продвинулось уже достаточно далеко, прежде чем главного гнома стали звать «Торином Дубощитом», а имя Гэндальф (взятое, как и все гномьи имена, из «Старшей Эдды») перешло к волшебнику. Оно ему очень подходило, поскольку по-исландски это слово означает «эльф с волшебным посохом»; отсюда — «волшебник».