Читаем без скачивания У входа нет выхода - Дмитрий Емец

Все утро говорила по телефону с Мамасей. Ей почему-то еще не надоело ждать, пока президент выучит меня в секретной школе и наградит всеми российскими орденами.

Один из главных плюсов ШНыра: когда говоришь отсюда, деньги на телефоне не заканчиваются, а, напротив, их на счету становится больше. И у меня, и у Мамаси. Зато стоит перелезть через забор и сказать по телефону хотя бы «ку-ку», все улетает с дикой скоростью.

Навещают меня в основном Сашка и Ул с Ярой. И Афанасий заходил. Остальным я не интересна. Хнык-хнык! Зато Суповна кормит меня на убой, Яра притащила варенье, а Сашка припер котлеты в газетке. Он же, кстати, кормит и Гавра. Говорит, что Гавр отлично летает, только полетом управляет плохо. Если на пути малейшее препятствие, он в него врезается.

И еще говорит, что Гавр придумал себе тренажер. Сидит на кабине трактора, вцепившись в нее лапами, и так хлопает крыльями, будто хочет оторвать кабину от земли.

!!!!!

Вечером меня навестила Кавалерия и села на мою кровать. Кровать узкая. Мне пришлось свесить ноги. Так мы и сидели рядом.

– Я тут все думаю про тебя, про нырок… Ты беспчельная! Но беспчельных в ШНыре быть не может. Думаю, пчела у тебя все же есть, – сказала она.

– И где она? – спросила я.

– Хороший вопрос, – признала Кавалерия. – Просто замечательный. Хотела бы я, чтобы у меня был на него хотя бы один крошечный, самый ничтожный ответ.

Я осторожно спросила у нее про Горшеню. Что с ним будет?

– В один из ближайших дней приедет фургон. За рулем фургона будет один бывший шныр… Нет, он ушел сам. Просто не выдержал нагрузок. Сейчас он уже взрослый человек.

– И много таких? – спросила я.

– Шныров, которые ушли по своей воле?.. Есть. Кто-то исчезает без возврата, но большинство продолжает помогать. ШНыр можно ругать, предать, даже уйти к ведьмарям, но забыть нельзя!..

10 октября.

Из окна медпункта мало что видно. Оно выходит на пустынный закуток, на котором бывает только Макс. Ну с Максом все более-менее ясно. Это наш шныровский, позитивно ориентированный берсерк. Закуток он любит потому, что тут стоит щит из толстых досок для стрельбы из арбалета. Макс вечно уродует его, метая в него все подряд: колышки от палаток, строительные гвозди, ножи, топоры, чуть ли не канцелярские кнопки.

Заметила: когда человек что-то любит, любовь наполняет успехом любое его начинание. Пусть это даже метание предметов в мишень.

17 октября.

Завтра выписывают, а сегодня разрешили погулять: «По дорожке вокруг ШНыра пройдешь метров пятьдесят и сразу назад». Я, конечно, покивала и… отправилась в поселок, потому что мне дико захотелось шоколада. А еще решила проведать Гавра. Дошла еле-еле и вся мокрая.

Когда покупала шоколадку, через стекло магазина увидела Кавалерию, переходившую площадь. Решила, что она меня ищет, и забеспокоилась, но она меня не заметила. Кавалерия подошла к парку, и я увидела, как она смотрит на кого-то из-за забора, стараясь остаться незамеченной.

Когда Кавалерия ушла, я подошла к забору, у которого она стояла. Там уже никого не было, но с другой стороны на влажной земле я заметила четкий след коляски и собачьи следы.

На обратном пути навестила Гавра. Долго не могла найти эту дурацкую кабину. Замерзла. Разозлилась. Стала звонить Сашке и ругаться с ним, хотя он-то при чем?

И тут на меня спрыгнули с сосны. Сшибли с ног, всю облизали и обзловонили. Тыща восклиц. знаков!!! Гавр!!! Вымахал с молодого тигра! Интересно, сколько народу в Копытово бросило пить, увидев моего «слюнявчика»?

18 октября.

Меня не выписали, потому что вчера я вспотела, потом замерзла, засиделась у Гавра и сегодня ночью едва не окочурилась. А сейчас лежу, и мне все дико смешно. Стены смешные, потолок смешной, лампа смешная. Похоже на вялотекущую истерику: очень долго я вела замедленное существование, а теперь ускорилась и меня шарахнуло. Пришел Сашка. Вот уж кто на самом деле смеш… ной («ной» дописано другой ручкой и, видимо, на другой день).

20 октября.

Уф! Вот я и на свободе! Свобода вас встретит радостно у входа, и братья – труляля! – меч вам отдадут. Пока меня не было, Алиса ухитрилась перебраться на мою кровать. Пришлось ее сгонять. Воплей не было. Сто сорок две трагические рожицы, лязг жетонов и обещание отравить меня при первом случае.

Про нерпи. Почти из области анекдота. Алиса не носит нерпи потому, что у нее «отвисает рука». Лара доводит Кузепыча до бешенства, прося у него разрешения покрасить свою нерпь в синий цвет. Черный ей не идет. Фреда таскает нерпь в сумке, временами забывая ее в самых неподходящих местах. Лена попыталась вшить в свою нерпь «молнию». Сломала три иголки и шило, а потом у нее закоротило сирина. Не успей она отбросить нерпь, вместе с ней залипла бы в фундаменте ШНыра.

З.Ы. Видела Кавалерию. Выглядит она плохо. Под глазами круги, неразговорчивая. Ладонь забинтована – видно, содрала кожу ручкой саперки. Говорят, утром вернулась из нырка.

Глава 18

ГЛИНЯНАЯ ГОЛОВА НА ГОЛОДНОМ ПУЗЕ

Однажды я ясно понял, что люди проверяются в рядовых отношениях. Мы не такие, какие мы с человеком, которого узнали вчера и который нам интересен, а такие, какие с человеком, которого знаем десять лет и который нас давно достал.

Вскоре после выписки Рина зашла к Сашке. Сашка был в комнате один. Валялся на кровати и, закинув ноги на стену, листал одолженные у кого-то из средних шныров лекции Кавалерии. Заметив Рину, сделал кувырок через голову и оказался на полу.

– О! Привет! Кошмарный почерк! Разобрать можно только то, что она никому не хочет навязывать своего мнения! – сообщил он.

– Понесешь! Это для Гавра! – Рина сунула ему внушительную кастрюлю куриных ножек со следами пюре и шныровских зубов.

Принимая кастрюлю, Сашка с интересом посмотрел на шрам на запястье Рины – след железного троса (вздумала спуститься с четвертого этажа без перчаток).

– Сколько у тебя шрамов?

– Да уж больше, чем у тебя! – заявила Рина.

Сашка посмотрел на нее с состраданием.

– Ну ты загнула! Больше быть не может! – снисходительно сказал он.

Стали считать. Задирали рукава, закатывали штанины. Даже разводили волосы на голове. Не обошлось без споров. Как засчитывать шрам от туристической пилы на ноге Сашки? За один или за семь? Ожоги и следы прививок не рассматривались вообще.

Вспомнив, что у нее есть шрам еще и на животе (упала со скутера), Рина задрала майку. И тотчас, как чертик из коробочки, в комнату просунулось любознательное лицо Макара.