Читаем без скачивания Паутина зла - Александр Прозоров

Туман поднялся легко — солнце и без того испаряло с болота много влаги. Олег поднырнул под руку своей копии, собравшейся произвести «коронный» выпад, так хорошо известный Середину, оттолкнул ее подальше. Толчок он почувствовал, конечно же, и сам, отлетел в грязь, потеряв двойника в тумане, а это и требовалось. Теперь только бы не сбиться!

— Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами — мышьей норой, собачьей тропой… — Олег вскочил, побежал к лесу и тут же услышал за собой топот двойника. — Дай мне, луна, меня, дай мне брата не родного, не названого…

Вовремя! Топот сзади прекратился, зато впереди неясно вырисовывалась новая фигура. Болотник мог легко перемещать двойника-фантома — от него не убежишь Но может быть, в тумане хоть ненадолго запутается? Середин выбросил в сторону руку, посылая копию своей ауры в ложном направлении. Сам он на миг присел, потом снова бросился вперед — никого!

— Стану не помолясь, выйду не благословясь…

Сил почти не осталось — но кто будет беречь их остатки, если на кону стоит собственная жизнь? Истощая себя, Олег создал еще одного двойника, потом еще… В голове прыгала, мешаясь, глупая фраза: «В эту игру можно играть вдвоем!..» Да, можно. Снова топот где-то близко — значит, нужно опять, выжимая из себя последнее.

— Стану не помолясь, выйду не благословясь…

И еще раз, и еще… Середин уже ничего не видел, зато слышал, как рычит от ярости болотник. Тварь чувствовала, что упускает добычу, раз от разу хватая пустое место. Туман вдруг сгустился, Олег почувствовал на лице капли. Значит, старший сын владыки гнилого царства понял, что надо делать, значит, все пропало — сил еще на один наговор просто не осталось. Нет сил даже на еще один шаг, но… Под ногами уже твердая почва!

Олег с маху налетел на незамеченное в тумане дерево, упал, прокатился немного и побежал дальше на четвереньках, будто собирался забодать кого-то. Дальше, как можно дальше от болота! Почти на одних руках Олег втащил себя на пригорок, а потом кувырнулся с него куда-то вниз и не смог оттуда выбраться. Ловушка! Со всех сторон — стены, склоны… Ведун замер, стараясь успокоить хриплое дыхание, сжал саблю.

Но враг не пришел. Когда способность нормально воспринимать окружающее вернулась к Олегу, он обнаружил себя на дне узкого оврага с крутыми склонами. Вот и дошел. Ведун попробовал встать, но трясущиеся ноги не держали, перед глазами во всех направлениях летали крошечные звездочки.

— Ну и пусть, — то ли сказал, то ли только подумал Олег, проваливаясь в забытье.

Оборотень и слуга

Во сне на него опять набрасывались болотные твари, потом на их место пришли оборотни, и от всех Олег должен был убегать, потому что сражаться с пересохшим горлом он не мог. А нечисть, как назло, стерегла пуще всего единственный ручей, где текла чистая, свежая вода. Ведун проявлял чудеса ловкости и героизма, пробиваясь к нему, перепрыгивал оборотней, рубил их в капусту, но врагов все равно было слишком много, а сухость в горле росла и росла. Оборотни одолевали. Приходилось убегать и прятаться, умирая от жажды. Наконец Середин сумел всех обмануть и прыгнул прямо в поток, но вместо влаги почувствовал под собой лед.

— Мертвая вода! — сказал кто-то и засмеялся. — Ты думал, ее можно пить, а она мертвая! Она умерла!

От обиды Олег чуть не заплакал — и решил во что бы то ни стало разрубить сказавшего такие слова. Он схватился за саблю… И нащупал на ней чьи-то чужие пальцы. Еще не проснувшись толком, ведун до хруста сжал кисть вора, другой рукой схватив его за горло.

— Глеб?!

Пойманный с поличным хрипел и все пытался вырвать саблю. Олег, полностью осознав, где находится, отпустил горло и со всего маху ударил Глеба локтем, потом выкрутил у оглушенного нелюдя едва не потерянное оружие. Когда оборотень попытался вскочить на ноги, ведун уже прижимал к его горлу клинок.

Глеб колебался, в самом прямом смысле этого слова. К ведуну он подкрался в человеческом облике, а теперь то на глазах обрастал шерстью, то снова превращался в деревенского мужика. Олег обратил внимание, что Глеб бос, потом посмотрел на свои сапоги.

— Как ты меня нашел? — спросил Середин и не узнал собственного голоса.

— Так по сапогам же, — даже развел руками Глеб. — Я же их чую, магия же в них заложена… Да ты все уж знаешь!

— Знаю, — согласился Олег. — Только упомнить всего не могу. Говори: что за человек Рада?

— Отпусти меня и поговорим! — заерзал Глеб. — Ты не смотри, что у тебя сабля, я не боюсь За меня повелитель заступится! Умрун-чародей!

— Асфирь?

— Она… — опешил оборотень. — Она тебе открылась? — Такого поворота событий он явно не ожидал и даже расстроился, но все равно храбрился. — Асфирь справедливая! За что меня убить хочешь? Я тебе не сделал ничего. Голову с меня снимешь — хозяйка тебя накажет, а меня оживит!

— Не оживит, — усмехнулся Середин. — Я тебя не просто убью, я твое тело на болоте брошу. Там и Асфирь не поможет, нет на болоте ее власти.

Эти слова произвели на Глеба впечатление, он стал превращаться в волкоподобную тварь и обратно с удвоенной скоростью.

— Ты мне много вреда сделал, Глеб Ты мне самый первый враг. Обманывал меня… Но самое главное — в Озерцы заманил. Тебе и отвечать. Но пока скажи: что за человек Рада? Человек ли она?

— Сестра моя. — Оборотень наконец остановился на человеческом облике: видимо, испугался — Что еще сказать? Ни на мать, ни на отца не похожа. Я вот в лесу отца встретил… Смотри-ка, на тебе его куртка! Неужели с Радой сошелся?

— Ты мне зубы не заговаривай! — хрипло прикрикнул на него Олег и слегка надавил на горло оборотня клинком. — Кто отец Рады?

— Не знаю. Никто не знает. Асфирь, поди, ведает, да ее спрашивать боязно… Олег, прости ты меня! Ведь за свое счастье я трудился, на торги ездил, тебя высматривал. Иначе не получить бы мне жизни вечной, беззаботной! Прости…

— Рада знала про Асфирь, да? — Олег опять надавил, по шее Глеба потекла струйка крови. — Знала, как и все вы…

— Нет, не так, — прохрипел оборотень. — Асфирь ее больше других жалела. Влюбляла в нее заезжих ведунов да богатырей, что чародейку нашу изводить приезжали. А потом что-то с памятью ее делала… Опосля этого сестра моя несколько дней будто не в себе ходит, а потом опять все хорошо. Про Асфирь она… Пусти, Олег, больно мне! Дышать нечем! Про Асфирь она не знает, забыла ведь все. И так каждый раз. Потому люди с ней и не разговаривают, а Рада думает — боятся ее. Не боятся, жалеют. Но хозяйка ее любит, она как лучше хочет. Настанет день, и Раде будет хорошая жизнь, как службу выслужит. Мне Асфирь сама так сказала… Ну, пусти же!