Читаем без скачивания Команда кошмара - Харитон Байконурович Мамбурин

Нет, скажи мне кто угодно, что я ему, ей, стране, планете, чебуречеству, галактике или кому-то еще «что-то должен», то этот кто угодно пойдет по известному маршруту, но не потому, что я такой весь из себя недолжный, а потому, что только сам определяю, что именно, как именно и кому именно должен. Опять же, не потому что я царь горы, а потому что дитя интернета. Мне мнение соседей, двоюродных родственников, сотрудников и работников ЖКХ не стучалось никуда, я к ним не был прикован, смекаете? Интернет расширяет твой список знакомств до сугубо приятных или нужных людей, с кем ты и вась-вась по жизни.

Здесь было всё иначе, но Витя уже конь старый. Хоть и с неплохим воспитанием. Поэтому некоторые вещи я своим женщинам — да, должен. Гладить, любить, скучать, удовлетворять в постели, заботиться о том, чтобы в холодильнике было пожрать, развлекать разговорами и анекдотами, делать массаж, носить тяжести и чинить розетки. Короче, много всего.

Они тоже не отлынивали, поэтому жили мы душа в душу. А знаете почему? Потому что каждый из нас троих — человек занятой, ведущий интенсивную интеллектуальную и физическую деятельность. Паразитных потерь энергии у нас мизер, моча никому в голову не бьет. Ну, по крайней мере, пока несчастные молодые девушки не слышат о том, что их личная жизнь берет паузу «на недели две, а может и месяц».

Ууу… что тут началось…

Говорят две вещи: «Перед смертью не надышишься» и «В Советском Союзе секса не было». Врут. Во всяком случае, надышаться мы пытались (они пытались, я выживал как мог), а насчет Союза не знаю, но под землей у нас есть всё. Даже канделябр, что уж тут говорить о простом человеческом общении. Правда, Цао Сюин, еще во время разговора предупредившая по интеркому, что камеры переведет в закольцованный режим, явно поняла чисто по-женски, что с меня будут брать аванс за месяц.

Ладно, шучу. Почти. Наверное. Прошедшая неделя не слишком хорошо запомнилась, конечно, но в реанимацию никто не попал, а окончательно пришедшую в негодность стиральную машинку мне пришлось выкинуть. Ковер, стул, погнутый таз, половину банки яблочного повидла, которую не было времени закрыть пластиковой крышкой, да невесть каким макаром погнувшийся штангенциркуль, вообще непонятно как ко мне попавший.

Наверное, не стоило отвечать на прямой и честный вопрос Янлинь «а ты точно вернешься?» словами «Если не умру, то да, причем, наверное, с Юлькой».

Не ну а чо кота за яйца тянуть?

В общем, на Кошинском вокзале города Стакомска я, спустя ровно семь дней, стоял, слегка покачиваясь, и немилосердно тупя в толстую стопку папок, которую мне девчонки впихнули в дорогу вместе с кульком снеди, пробурчав, что «кто-то притащил эту макулатуру несколько дней назад». На улице царило удушливое, но очень раннее утро, в уголке рта у меня дымила сигарета, на душе было полное опустошение и робкое желание купить в дорогу дальнюю водки. Здравый смысл был против, утверждая, что на вокзалах и рядом с ними не бывает ничего хорошего, доброго и светлого, так что нужно продолжать здоровый образ жизни. Тем более, что он здоров настолько, что ноют все мышцы без исключения.

— Изотов… — безрадостно сказали сзади мужским невыспавшимся голосом. Пришлось разворачиваться и смотреть в усталые глаза Анатолия Викторовича Темеева, бессменной правой руки нашего героического майора. По мирным направлениям заместителя, внезапно понял я, ни разу не видевший Темеева на поле боя и даже рядом. Хм…

— Я за него? — ответил я молодому человеку, которого тут определенно не должно было быть.

— Нелла Аркадьевна не смогла до тебя дозвониться.

— Вы сами отпустили меня домой. Ничего не знаю.

— Допрыгаешься ты когда-нибудь, — покачал головой, подходя ко мне лейтенант. Заодно он протягивал руку с какими-то бумажками (ну куда еще-то?), — Вот твой новый маршрут. Разворачивай и смотри. Видишь? Сходишь в Дягилево, ждешь три часа, садишься на вот эту электричку в Заранск, не доезжаешь одну остановку. Там на станции тебя встретит большая часть отряда, потом прокатитесь в сам город, переночуете в гостинице, туда вам привезут последних… двух. Понял?

— Дальше… самолет? — удивился я вслух.

— Да, самолет до военной базы в районе Никольского, это рядом с Питером, если ты не знал. Там у вас будет пара дней отдыха до того, как Юлия Игоревна освободится и прибудет к вам вместе с группой. За это время попытайся вбить своим… коллегам хоть немного мозгов.

— А если не выйдет? — не спросить это я не мог. Слишком уж много зависело от придурков.

— Товарищ майор догадывалась, что ты это спросишь, Изотов, — мученически вздохнул Темеев, — Она просила передать «любые меры кроме физического устранения». Понял? Любые.

— Так уже лучше! — обрадовался я. Солнце даже из-за туч выглянуло.

— А теперь второе, — тут же решил сунуть мне падлу гадкий лейтенант, — что меня просили передать. «Если ты кого-то сломаешь без крайней на то необходимости, то следующую трубку тебе буду засовывать я!».

Ну твою же мать!

Глава 3

Хулиганы и тунеядцы

Я был ранее знаком с одним неосапиантом, который болтался по жизни наподобие чемодана без ручки. Жуткий косячник с точки зрения законов нашего правового государства, натуральный преступник, когда не в себе, а там, не в себе, он любил бывать больше, чем собака мясо. Но, ко всему этому, такой субъект, отзывающийся в миру на имя Паши Салиновского, обладал невероятно полезной способностью стрелять золотыми лучиками, парализующими любого неосапианта, в любом состоянии. Даже меня в виде тумана. Попал — и всё. Поэтому данного юношу не расстреляли к чертовой бабушке за всех поиметых им юных дев и женщин, а просто упекли к нам под землю.

Правильно, в принципе, сделали, так как человеческое обращение даже из забитого дистрофика-патогена в итоге сделало почти нормального человека. Ну как человека? Парня, не стремящегося обожраться лаврового листа, даже когда он на грани физического истощения. Это был большой прогресс, да. Социализация и всё такое. Более того, когда Четвертый и Пятый районы заволокло фиолетовым дымом, в котором начали ползать разные нехорошие личности, именно посредством Паши была парализована и изъята, а значит спасена, целая куча народа. Что отразилось в его досье более чем хорошо.

Только вот одно «но», хмуро думал я, стоя на маленькой задрипанной станции в одной остановке от славного города Заранска. Такое, совсем крошечное «но». То, что является большим шагом вперед для Паши Салиновского, с точки зрения оперативного агента КГБ на специальном задании — шажок очень крохотный. Буквально, сука, незаметный.

Однако вот он, бл*дь, стоит. Глазами на меня лупает. Сумку в руках имеет нехилую. Мы с ним в одном поезде сюда и приехали. Прибыли, так сказать. С одного дома.

— Витя⁈ — выпучился на меня вихрастый блондин.

— Х*итя! — рявкнул я, подходя к нему вплотную и нанося два щелбана большими пальцами рук по подозрительным вздутиям на свободной пашиной рубашке, прямо у ремня, утягивающего чахотошное пашкино пузо. Сдвоенный девичий визг от двух узбечек, только что сочно получивших по задницам, показал, что я всё понял правильно.

Началось в колхозе утро!

Сказать, что я сделался печален в этот погожий денек на почти сельской местности — это не сказать ничего. Проблема даже была не в Паше и его сопровождении, даже не в том, что этого перца не было в переданных мне делах. Нафига мне его дело, если я знаю Пашу как облупленного, а о его подружках знаю даже то, чего не знает никто? Неееет, все куда хуже — я проникся тем уровнем подготовки, который будет в этой команде кошмара! Знаете, какой он будет⁈ Никакой, бл*дь! Мне просто насовали «громких» придурков!

Через две минуты все оказалось даже слегка хуже.

— То есть, по сути, ты не Паша, — резюмировал я, выслушав одного блондинка и двух ушибленных в жопы фей, — Ты бабоносец «Салиновский» в несвободном, сука, плавании, так?

— Да пошёл ты в сраку, Изотов! — сорвался на крик блондин, — Мне предложили, я подписался! Если бы я знал, что эта херня будет связана с тобой, то остался бы в «Жасминке»!

— И мы! — синхронно подпискнули две неогенки из его запазухи.

— Молодые люди, хватит тут стоять и кричать! — вылезла из своей будки билетерша, — Идите вон к пруду,