Читаем без скачивания Стеклянная невеста - Ольга Орлова

В дверь постучали, и, не ожидая ответа, в кабинет вошел очень высокий молодой мужчина. Светлые реденькие и коротко остриженные волосы были почти незаметны на круглой голове, а толстое, добродушное, расширяющееся к подбородку лицо придавало ему степенный вид преуспевающего чиновника. Граф, разглядывающий в этот момент пачку вчерашних накладных, поднял глаза и спросил:

— Как отдохнул, Аркадий?

— Хорошо, и вам того же, — усмехнулся мужчина и принялся по-хозяйски расхаживать по кабинету.

Это был заместитель генерального директора клуба «Русалка» Аркадий Николаевич Сыромятников. С утра он чувствовал себя плохо, думал, что не выспался, и не подозревал, что настроение его испортилось из-за новенькой исполнительницы роли русалки: что-то он ощутил в ней враждебное себе. И это несмотря на то, что она, кажется, за свои несколько рабочих дней его и не заметила.

Аркадий Николаевич приехал в Москву несколько лет назад из Екатеринбурга. Время было доперестроечное. Удачно женившись на дочери полковника КГБ, он, благодаря родственным связям (хотя был еще студентом юридического факультета), получил должность заместителя директора по снабжению Центрального военторга.

Место было чрезвычайно хлебное, поскольку Центральному военторгу подчинялись несколько десятков филиалов, а в условиях советского дефицита ведать распределением товаров было выгодно. Перед очень умным и энергичным молодым провинциалом открывались перспективы отличной карьеры, но тут грянула перестройка, и здание Военторга было закрыто на ремонт. Место сразу перестало приносить реальный доход, Аркадий еще пару лет прозябал на одну зарплату, потом на семейном совете ему было предложено пойти в частный сектор — тоже заместителем директора небольшого, но бурно развивающегося кооператива.

Кооперативу принадлежала фабрика игрушек, заведовать которой и было доверено Аркадию Николаевичу. Игрушки были в дефиците, так что деньги потекли рекой. Все вроде бы налаживалось, но тут в администрацию фабрики явились посыльные вора в законе Варана и потребовали плату в общак. Вначале Аркадий Николаевич никак не мог взять в толк, какое отношение имеет фабрика к уголовному миру? Он даже на свой страх и риск решил отказать пришельцам, но через несколько дней упавший с крыши кирпич едва не разбил ему голову, потом загорелся один из корпусов фабрики — тоже вроде бы случайное совпадение. Однако на следующий день позвонил один из наглых рэкетиров, и стало ясно, что и кто стоит за случайностями.

Аркадий Николаевич кинулся к хозяину кооператива, посоветовался с тестем — как-никак полковник КГБ, почти генерал, как ожидалось. Но и начальство, и информированный родственник посоветовали ему не заниматься самодеятельностью и впредь быть умнее.

Это событие повлияло на Аркадия Николаевича странным образом: он тяжело задумался. А так как он был человеком чрезвычайно способным и даже неглупым, то результатом его умственной деятельности стала кардинальная переоценка ценностей. Он пришел к выводу, что в России произошла тайная и необъявленная революция: власть в стране перешла к криминальному миру и чтобы дальше как-то существовать, надо срочно искать свое место под новым солнцем.

Конечно, Сыромятников не собирался идти по этапу, это сомнительное удовольствие он решил предоставить другим, но вот искать «крышу» надо было срочно.

Он и нашел. Вновь помог тесть. По его оперативным данным, большое будущее ожидало некий ночной клуб «Русалка», вернее, его директора, Юрия Андреевича Шерстнева, по кличке Граф. Тому как раз требовался опытный заместитель генерального директора по хозяйственной части. Аркадий им и стал.

Присмотревшись в течение некоторого времени к новому начальству (Граф, кстати, был ему ровесник), Аркадий Николаевич решил, что не прогадал с переменой работы. Тем более что в числе постоянных гостей клуба он обнаружил известного уже ему Варана.

Аркадий сразу понял, что уступает Графу во многом. В частности, он признавал, что лишен той смелости, с которой Шерстнев решал многие рискованные задачи, лишен присущего Графу изящества в выполнении задуманного, а главное — той твердости характера, которую не сразу можно было разглядеть в приветливом, часто внешне легкомысленном, вечно увлекающемся женщинами хозяине ночного клуба «Русалка».

Мало-помалу, пройдя необходимые проверки, Аркадий доказал свою честность, а также преданность интересам клуба и стал самым влиятельным помощником Графа. Тот практически не имел секретов от Аркадия, кроме разве что самых тайных, так что Аркадий знал обо всем, что творилось в кулуарах клуба.

Глава 7

АРКАДИЙ И ГРАФ

Зайдя в кабинет к Графу, он прошелся по толстому ковру, заглянул в окно, затем покосился на хозяина.

— А ты опять кого-нибудь из наших девочек прихватил на ночь? — фамильярно спросил он.

— Да нет, сегодня решил отдохнуть, — отшутился Граф. — Что-то мне наши девочки приелись.

— Взял бы со стороны, — предложил Аркадий.

— Кого? — протянул Граф. — Шлюх? Увольте, мне еще долго жить хочется. Я не собираюсь от СПИДа раньше времени загибаться. А на нормальных баб совершенно нет времени, сам знаешь. Хотя чего я тебе объясняю, ты у нас отличный семьянин с нордическим характером.

Аркадий прыснул, хитро сморщив толстое лицо, и погладил жиденькие светлые волосы на лысеющем черепе:

— Будь у тебя такая жена, как у меня, у тебя тоже появился бы нордический характер.

Жена Аркадия, Анастасия, и впрямь была знаменита своим крутым нравом. По отцу она была армянка, кровь имела горячую и за мужем следила строго. Однажды, еще когда Аркадий только начал работать в клубе, одна из мелких чеченских групп, недавно обосновавшаяся в Москве и еще плохо в ней ориентирующаяся, наехала лично на Аркадия с требованием отдать его «БМВ» в качестве откупного. Кто-то из чеченцев позвонил ему домой и нарвался на жену, люто ненавидевшую кавказцев-мусульман. Что она говорила бедному чеченцу, осталось за кадром, лишь Аркадий иной раз при упоминании этого случая смущенно хмыкал. Однако лично его чеченцы оставили в покое и больше не трогали.

А что касается женщин, то на самом деле Аркадий не упускал случая изменить жене, но его измены всегда были случайными, быстрыми и шкодливыми — в общем, если он и грешил, то с оглядкой, по мнению Графа, только зря время тратил. Сам же Граф, наоборот, относился к женщинам серьезно, был с ними щедр, никогда не обижал и, расставаясь с очередной избранницей, делал все, чтобы оставить о себе приятное воспоминание.

— Пожалуй, я никогда не женюсь, — пробормотал Граф, вчитываясь в очередную накладную.