Читаем без скачивания Враги по оружию - Виктор Глумов

— Скажи, учитель, — подпрыгивая на одной ноге, крикнул Гоп, — почему меня не любят девушки?! Стоит мне подойти хоть к одной, они ссылаются на дела и убегают…

Ответь Орв правду — мол, ни одна девушка из их общины такого «подарка» не заслуживает, — Гоп, пожалуй, обиделся бы и пропал на половину дня. Но Орв схитрил. Он нахмурился, изобразил тяжелое раздумье, и ученик даже пританцовывать перестал — испугался. Орв приблизился к нему, сделал несколько пасов руками, совершенно ненужных в данном случае, но эффектных, покачал головой, ссутулился и отправился в свою хижину, не проронив ни слова. Гоп засеменил следом. Тоже молча. В хижине Орв бросил в очаг щепоть душистых трав и вдохнул дым полной грудью.

— Учитель, — простонал Гоп, — учитель, что со мной?!

— Ф-фамо мироф-фдание… Ф-фядь. Девуф-фкам не нравятся ф-фаманы. Девуфки боятся. Будь ты пафту- хом или охотником, они бы любили Гопа.

Лицо юноши просветлело. И Орв понял, что спасен: сегодня же, сейчас же Гоп побежит в деревню и будет просить вождя и старейшин забрать его от шамана, перевести в пастухи или охотники. А как у него после сложится с девушками — не проблема Орва, сюда Гоп все равно не вернется…

— По результатам мобилизации, — бубнил полковник Ринг, — количество дезертиров крайне незначительно. Сказывается недавняя зачистка, проведенная на ферме Юри Хмурого. Дикие осознали мощь Омеги. Правда, поступают жалобы на скудность запасов, но дикие всегда жалуются.

Генерал Бохан внимательно слушал Ринга, хотя все это было уже известно. Мобилизованные — необученные мужики, тупые, но сильные — должны были обеспечить надежный тыл армии Омеги. Уговаривать бесполезно: дикие не будут защищать свой дом, а сдадутся на милость победителя. Значит, нужно заставлять. Бохана не волновали такие мелочи, он уже разработал план войны, прекрасной в своей стремительности и простоте. Никто не был посвящен в него подробно, никому генерал не доверил всей полноты картины.

Закончив доклад, полковник Ринг, худощавый мужчина с правильным, гордым лицом, опустился на стул. Он надеялся, что Бохан сделает его полевым командиром и даст возможность своими глазами, не полагаясь на отчеты, увидеть величие Омеги, в числе первых войти в Москву и очистить Пустошь от мерзости, чтобы от Москвы до Кавказа могли спокойно и счастливо жить достойные люди.

Глава 3

APTУP. ПРОЩАНИЕ

После того как сержант Рик объявил фермерам о всеобщей мобилизации, Артур понял, что его жизнь изменилась. Приуныли дома, безнадежность залегла черными-тенями, даже лошади у коновязи не всхрапывали. Рабочие, встречавшиеся на пути, здоровались кивком и старались не смотреть в глаза. Лишь в «Веселом путнике» с надрывом горлопанили трое проезжих торговцев.

Сержант Рик обещал, что к началу сезона дождей рекруты вернутся домой, уверял, что, когда кампания закончится, все получат еды и денег и заживут сыто и мирно. Артур ему не верил. Омега развязала большую войну. Любая война — это смерть. Вряд ли награда окупит неизбежные потери. Скоро истосковавшаяся по влаге земля Пустоши напьется крови.

Ферма остается на женщинах. Мужики едва справляются, а бабы как? С манисами жесткость нужна, да и с детьми без мужей трудно.

Ника, Ланка… Как они переживут? Приказ о казни Выползня отдать было проще, чем рассказать Нике, что кормилец должен покинуть семью. Теперь ей надо будет и за борделем следить, чтобы клопы не завелись, и за манисами, да еще смотреть, чтобы в «Веселом путнике» чисто было. Справится ли? Должна. Она только с виду хрупкая, а на самом деле — настоящий боец. Нужно только обезопасить ее, подстраховать…

Артуру стало невыносимо тяжело, и он ушел подальше от суеты, от пьяных воплей, доносящихся из кабака. Сел на покрышку, хранящую тепло ушедшего дня. Горячий ветер трепал волосы. Неподалеку стрекотал сверчок. Ника нашла его сама. Бесшумно подкралась, обняла и уселась рядом.

— Ты уже знаешь? — спросил Артур и провел по ее волосам.

— Война, — прошептала жена и зарылась носом в складки его рубахи. — Все уходят завтра. И ты с ними. Не волнуйся. Мы справимся. Идем домой, тебе надо отдохнуть. Да и мне хочется рядом побыть в последний раз…

— Да что ты такое говоришь! Ерунду несешь. Никакой не последний. Ты иди домой, а я скоро буду. — Артур поцеловал ее в макушку и поднялся. — Не смотри так! До ста сосчитать не успеешь, как я приду.

Вздохнув, Ника побрела к дому. Артур с тоской проводил взглядом ее стройную фигуру и направился к манисовику.

Высь жил в кособокой лачуге около сараев. Поняв, что боец из него никакой, омеговцы оставили подростка на ферме. Артур знал: Высь умеет обращаться с радиоточкой и может быть связистом. Он постучал в ржавую металлическую дверь. Донеслись шаги, высунулся бледный, перепуганный Высь, не говоря ни слова пропустил хозяина внутрь. Артур не стал присаживаться на колченогий стул и проговорил:

— Я ненадолго. Война началась. Я буду в гарнизоне. Если узнаю, что ферме угрожает опасность, передам тебе радиосигнал, скажу: «Лето выдалось непривычно жаркое», так что будь на связи. Понял? Высь кивнул.

— Когда получишь сигнал, забирай Нику, Лану и уходи на свалку по восточной дороге. Там есть убежище и запас продуктов на первое время. Ника знает. Потерявший дар речи парень теребил длинную рубаху.

— Понял меня? Высь снова кивнул и прошептал:

— А кто нападает-то?

— Пока не знаю. Понял, что надо делать?

— Всё так серьезно? — не унимался Высь.

— Без понятия. Это на всякий случай.

— «Лето выдалось непривычно жаркое», — пробормотал Высь, будто пробуя фразу на вкус. — Хоть бы больше не услышать…

— Надеюсь на тебя. — Артур похлопал парня по тощей спине; тот потупился. — А теперь мне пора.

В безлунном небе звезды сверкали пронзительно ярко, набирало обороты истерическое веселье: с площади доносились басовитые возгласы и женский смех. Каждый стремился прожить последние часы на воле как можно разгульней.

По пути домой Артур споткнулся о пьянчугу, расположившегося в тени забора; мужик обругал его. По голосу Артур не узнал, кто это.

Запах сивухи плыл над Пустошью и затуманивал мозг. У колодца покачивались, поддерживая друг друга, наемные рабочие. Забытый, оставленный всеми Выползень жался к воротам, которые охраняли омеговцы. Чуть в стороне стоял Курганник, жевал сухую травинку, не сводя с Выползня взгляда. Как бы ни прибил — омеговцы сразу пристрелят… Перед военными ползал на коленях бородатый торговец с огромным пузом. Вот уж кому не повезло! Он-то не местный, случайно тут. Двое солдат, не выпуская из рук автоматов, смотрели поверх него.

Попойка набирала обороты и не обещала ничего хорошего — Артур невольно вспоминал Укрепрайон на Полигоне. Только бы никого не потянуло на приключения!

Подперев дверь хозяйского дома и вытянув ноги, похрюкивал еще один пьяница, из старожилов. Артур подвинул его — выпивоха повалился на бок и свернулся калачиком.

Лана уже спала, а Ника — нет. Ника сидела в кухне, поджав ноги и обхватив колени. Глаза ее были красными. Заметив мужа, она улыбнулась, вспорхнула со стула и развела руками:

— Ужинать будешь?

Артур протопал на свое место, во главу стола, и сел, подперев голову. Жена поставила перед ним тарелку с душистыми лепешками из кукурузной муки, котелок с тушеным мясом и миску сыровяленых ящериц к пиву. Он притянул Нику к себе и прошептал:

— Если что случится, уходи вместе с Высем, я его предупредил. Я сигнал подам. — Ника не ответила, прижала голову мужа к груди, и он услышал, как колотится ее сердце. — Надеюсь, я волнуюсь напрасно, — продолжил он.

— Поешь. — Жена отстранилась и положила мясо в его миску. — Вчера поросенка зарезали… А потом выпьем пива. Как будто ничего не случилось.

— Да. Представим, что доблестным воинам Омеги не понадобится помощь простых мужиков.

Артур налил пиво себе, Нике и, залпом осушив кружку, поковырял тушеное мясо. Как обычно, оно было превосходным, но кусок не лез в горло, а вот ящерицы пошли на ура. За окном кто-то горланил песни, кого-то били. Застрочил автомат — крики стихли. Остался стон, срывающийся на хрип. Одиночный выстрел — стон оборвался. Ника вздрогнула и прильнула к мужу, он обнял ее и потянул к окну.

Гуляки, моментально протрезвевшие, расходились по домам, даже старик-пьяница очнулся и пополз куда-то. Убитого Артур не увидел. Вскоре на площади не осталось никого. Бил вдаль прожектор на дозорной вышке, светился красноватым фонарь у входа в кабак. Налетел горячий ветер, поднял пыль и швырнул в стекло.

В мертвой тишине было слышно прерывистое дыхание Ники. Артур обнял ее крепче, зарылся лицом в пепельные волосы, пахнущие полынью. Ника, развернувшись, нашла губами его губы.

Они любили друг друга страстно, отчаянно. До самого рассвета. И все равно не могли насытиться. Осознание того, что они, возможно, вместе в последний раз, придавало чувствам остроты.