Читаем без скачивания Завидные женихи (сборник) - Доктор Нонна

Через месяц состоялась свадьба, а через полгода Володя и Ривка улетели в Штаты вместе с семьей жены.

Ни на свадьбе, ни на проводах не было ни Гриши, ни Сашки. Лететь во Владик из Минска или Москвы было дорого и долго. Оба друга прислали поздравления.

В памяти троих друзей осталось детство: Тихий океан, накатывающий свои серые волны, потасовки со сверстниками, рыбалка и ловля трепангов, заигрывания с девочками, нелепая армия, полный моряков Владивосток и первая в жизни изжога.

Владимир

Крепкий и здоровый Володя ничего не боялся. Но неожиданно эмиграция стала для него тяжелым испытанием. Большой проблемой в первые дни было то, что приходилось жить в одной квартире с родителями Ривки. Через месяц им всем повезло – тестя по знакомству взяли на работу в крупный отель Нью-Йорка. Вместе с женой и тещей он переехал поближе к работе.

В Штатах Володе нравилось изобилие. В то время, как в Союзе дефицитом было абсолютно все, в Америке ничего не нужно было доставать – все лежало на прилавках и словно просилось тебе в руки. Но и доступность всего и вся быстро приелась. Катастрофой для эмигрантской семьи стало открытие Ривкой такого явления, как распродажа. Молодой женщине нравилось все, что стоило в пределах пяти долларов. Постепенно квартира, которую снимали супруги, превратилась в склад ненужных вещей. Для Володи неприятностью стали обеды в фастфудах – американская жирная еда вызывала у него изжогу. Он терпеть не мог «Макдоналдс», пиццу и китайскую жареную рыбу в пакетах. Но другой альтернативы у него не было – Ривка терпеть не могла готовить. Работать Володя смог устроиться только таксистом, и то по знакомству. Для него потекли одинаковые дни и ночи, заполненные работой, невкусной едой, непонятными телепередачами. Ривка и Володя никогда не скандалили, поэтому им не приходилось мириться бессонными ночами. Сказывался маленький опыт семейной жизни, сложившийся у них без стадии влюбленности и сексуального притяжения.

Поразмыслив о том, что быть таксистом всю жизнь – не предел его мечтаний, подсчитав отложенные на черный день деньги, Вовка принял решение пойти учиться на заочный факультет финансового колледжа. Кинулся в учебу с головой. С учебниками не расставался. В перерывах между рейсами, в выходные дни он вгрызался в науку так, словно только от нее зависит его жизнь.

По выходным он бегал по берегу океана, подставляя лицо морскому ветру, и чувствовал себя пятнадцатилетним мальчишкой. Зимой ему особенно остро хотелось к Тихому океану, в бесшабашный Владивосток. Он безумно тосковал по общению со своими друзьями.

Новость, что Ривка беременна, сломала ритм торопливой жизни. Володя безумно обрадовался. Он надеялся, что с рождением ребенка отношения с женой станут более близкими, душевными. Вовка решил, что он станет примером для своего сына. В том, что родится сын, он не сомневался. Вид Ривки, считающей калории своего рациона и дни беременности, выводил Владимира из себя. «Радоваться нужно этому времени», – говорил жене супруг. Но Ривке было не до радости. Для нее девять месяцев беременности длились как вечность. Она все время себя плохо чувствовала. Сначала был токсикоз, потом почечная недостаточность. Мать Ривки приезжала в Бруклин каждый день, чтобы поддержать дочь и прочитать нотацию зятю, мол, не слишком ли он расточителен, получая образование. Вовка за пять минут до ее визита чувствовал в желудке изжогу и тут же сбегал из дома.

Когда у Ривки отошли воды, Вовка сидел за рулем своего такси. На счастье, не было пассажиров, и он сорвался домой. Примчался из Манхэттена за сорок минут, нарушая все правила дорожного движения. Влетел домой и с порога крикнул:

– Как дела, Рива? Ты доктору позвонила?

– Да! – Жена сидела в маленькой гостиной на стуле, широко расставив ноги. – Он уже едет в клинику. Схватки еще не начались.

– Поехали, Ривка, поехали!

– Я уже готова, – жена была удивительно спокойна.

Доехали быстро. Ривку сразу подняли в родильное отделение. Володя остался ждать известий в машине и заснул. Через два часа он открыл глаза и долго не мог сообразить, где находится. Затем вспомнил, что ждет рождения своего сына. Выскочив из машины, зашел в регистратуру родильного отделения.

– Что с Ривкой Михайловой? – Боясь, что не так произнесет имя жены, положил перед девушкой-медичкой листок с английским текстом.

– Рожает. Все хорошо, – равнодушно ответила девушка. – Когда роды завершатся, вас позовут.

– Отлично, – Володя измученно улыбнулся. – Я сижу в такси, за углом клиники, где у вас автомобильная стоянка.

Через четыре часа в окошко «Форда» постучала медсестра.

– Пойдемте быстрее, у вас проблемы.

В секунду Володю сковало плохое предчувствие, отозвавшееся болью в желудке. Ощущая приступ изжоги, он пошел за медсестричкой, так похожей на русскую. В ординаторской Володя вглядывался в лицо пожилого доктора, ловя каждое слово.

– Девочка очень слабенькая. Двойное обвитие пуповиной. Родилась с асфиксией.

Несмотря на то что врач, найденный предусмотрительной тещей, говорил по-русски, Володя ничего не понимал.

– Что это значит?

– Пока не ясно, Владимир. Могут быть осложнения. Будьте готовы.

Дочку назвали Дорой.

Через неделю стало понятно, что девочка больна. Диагноз – детский церебральный паралич. Даже через полгода она не сидела, не брала игрушки. Сильное косоглазие создавало впечатление, что ребенок смотрит сразу на двоих.

Началось хождение по детским клиникам. Ни один врач не обнадеживал, хотя деньги за обследования и анализы брались исправно.

Средств на лечение не хватало. Родители Ривки продали почти все вывезенное золото и пару антикварных статуэток. Жене пришлось выйти на работу на полставки, по ночам она вставала за прилавок в мини-маркете. Володя решил приостановить свою учебу в колледже.

При очередном посещении детской клиники несчастных родителей встретила русская массажистка. Час ее работы стоил столько, сколько Володя зарабатывал за день. Осматривая ребенка и делая осторожные упражнения, она сказала:

– Только правильный массаж и постоянное внимание могут помочь вашей девочке.

Гриша

Гриша с детского сада слышал от всех знакомых и особенно от отца, что у его матери сложный характер, а точнее – склочный. Он думал, что если мама разведется с пьяницей-отцом и вернется в Минск, то среди родных она перестанет скандалить и будет больше обращать внимания на единственного сына.

Все оказалось не так. Оказывается, в свое время мама сбежала из Белоруссии, выскочив замуж за отца, чтобы не жить с родными. Родные сестры, вынужденные жить с нею в квартире со смежными комнатами, до слез были рады отъезду Марии.