Читаем без скачивания Клятва повесы - Стефани Лоуренс

Взяв графин, поставленный перед ним Мастерсом, Вейн поднял глаза и увидел Пейшенс, переминавшуюся с ноги на ногу у двери. Было совершенно очевидно, что ее мучают сомнениями. Вейн холодно посмотрел ей в глаза и надменно вскинул бровь. Пейшенс на секунду растерялась. Овладев собой, она расправила плечи и прошла в гостиную. Лакей закрыл за ней дверь.

Вейн ухмыльнулся и налил себе полный фужер. Когда графин вернулся к нему, сделав полный круг, все оживленно обсуждали наиболее вероятного победителя Гиней.

Эдгар вздохнул:

— Здесь, в Холле, у нас мало развлечений. — Он смущенно улыбнулся. — Почти все дни я провожу в библиотеке. Читаю биографии, знаете ли.

Уиттиком презрительно усмехнулся:

— Дилетант!

Эдгар покраснел, но ничем не показал, что услышал колкость.

— Библиотека очень большая. Я нашел несколько фамильных дневников и календарей. Чрезвычайно занимательно … в своем роде. — Слабое ударение, сделанное на трех последних словах, показало, что он гораздо больше джентльмен, чем Уиттиком.

Почувствовав это, Уиттиком поставил фужер на стол и покровительственным тоном обратился к Вейну:

— Осмелюсь предположить, что леди Беллами известила вас о моих глубоких изысканиях в области истории аббатства Колдчерч. Уверен, мои труды, когда будут закончены, послужат основанием для того, чтобы аббатство возродилось в качестве значимого центра духовной жизни.

— О да. — Эдмонд бесхитростно улыбнулся Уитгикому. — Только все это мертвое прошлое. А теперешний вид руин очень живописен. Они помогают мне обрести вдохновение.

Переведя взгляд с Эдмонда на Уиттикома, Вейн пришел к выводу, что это давний их спор. Эдмонд повернулся к нему, и он убедился в верности своих предположений, увидев в глазах того озорные искорки.

— Я пишу пьесу, навеянную видом руин. Действие тоже происходит на руинах.

— Кощунство! — прошипел Уиттиком. — Аббатство — это Божий дом, а не подмостки.

— Да, но это больше не аббатство, а груда старых камней. И они создают соответствующую атмосферу.

Уиттиком пренебрежительно захмыкал. Генерал тоже,

— Атмосферу, как же! Там холодно и сыро, это нездоровое место. Если вы хотите, чтобы мы смотрели вашу пьесу, притулившись на холодных камнях, советую вам хорошенько подумать. Мои старые кости этого не вынесут.

— Но это действительно очень красивое место, — вмешался в разговор Джерард. — Оттуда открывается изумительный вид: либо перспектива в обрамлении руин, либо руины в центре перспективы.

Вейн увидел блеск в глазах Джерарда, говорил он с юношеским пылом.

Джерард посмотрел в его сторону и, покраснев, сказал:

— Дело в том, что я делаю наброски.

Вейн хотел уже что-то спросить, однако Уиттиком снова зафыркал:

— Наброски? Да просто детские рисунки — вы слишком высокого о себе мнения, мой мальчик! — Взгляд его стал тяжелым, он напоминал директора школы. — Вам надо бросить это дело, вам следует тренировать свое хилое тело, а не сидеть часами в сырых руинах. А еще вам следует учиться и не тратить время на пустяки.

Взгляд Джерарда потух и стал жестким.

— Я учусь, меня уже приняли в колледж Святой Троицы, занятия начнутся осенью будущего года. Пейшенс и Минни хотят, чтобы я поехал в Лондон. Я так и сделаю, а для этого учиться не надо.

— Действительно, не надо, — поставил точку Вейн. — Портвейн замечательный. — Он налил себе новую порцию и передал графин Эдмонду. — Полагаю, мы должны выразить искреннюю благодарность ушедшему от нас сэру Хамфри, который с таким умением собирал винный погреб. — Он откинулся на спинку стула и поверх края фужера взглянул на Генри. — Расскажите мне, как егерь сэра Хамфри управляется с лесными угодьями?

Генри, приняв у него графин, ответил:

— Лес у дороги на Уолгрейв стоит того, чтобы в нем побывать.

— У реки всегда полно кроликов, — согласился с ним Генерал. — Вот я вчера подстрелил трех.

У всех было что добавить — у всех, кроме Уиттикома. Он держался отчужденно и холодно.

Почувствовав, что тема исчерпана, Вейн поставил на стол фужер.

— Думаю, пора присоединиться к дамам.

Пейшенс сгорала от нетерпения, но изо всех сил старалась не смотреть на дверь. Они пьют свой портвейн уже больше получаса! Одному Господу известно, каких сомнительных высказываний наслушается Джерард! Она уже вознесла бесчисленное количество молитв о том, чтобы гроза закончилась и утро было ясным. Тогда мистер Вейн Кинстер уедет и не будет смущать своей благородной элегантностью Джерарда.

Сидевшая рядом миссис Чедуик наставляла Анджелу:

— Их шестеро, во всяком случае, было шестеро. Сент-Ивз женился в прошлом году. Кинстеры отлично воспитаны, в них есть все, что желательно видеть в джентльмене.

Глаза Анджелы, и без того круглые, округлились еще больше.

— И они все такие же элегантные, как этот мистер Кинстер?

Миссис Чедуик бросила на Анджелу неодобрительный взгляд.

— Они, конечно, все очень элегантные, но я слышала, что Вейн Кинстер самый элегантный из них.

Пейшенс едва сдержала презрительный возглас. Такая уж она невезучая: если им с Джерардом суждено встретиться с одним из Кинстеров, так почему с самым элегантным? Судьба играет с ней! А она-то, дуреха, приняла приглашение Минин переехать к ней на осень и зиму, а сезон провести в Лондоне, считая, будто судьба благосклонно улыбнулась ей! Ведь она, без сомнения, очень нуждалась в помощи.

Пейшенс была отнюдь не глупа. Ухаживая за больной матерью и исполняя роль опекуна при Джерарде, она давно поняла, что ей не под силу дать брату то, что необходимо ему, чтобы переступить порог зрелости. Она не могла быть его наставницей и. воспитательницей.

За всю свою жизнь Джерард не встретил достойного джентльмена, чье поведение и принципы могли бы стать хорошей основой для формирования его взглядов. Вероятность встретить такого человека в глуши Дербишира была чрезвычайно мала. Когда пришло приглашение от Минни, в котором та сообщала, что в Беллами-Холле гостят несколько джентльменов, Пейшенс решила, что это перст судьбы. Она с готовностью приняла приглашение, позаботилась о том, чтобы в ее отсутствие управление Грейнджем находилось в надежных руках, и вместе с Джерардом поехала на юг.

В течение всего путешествия она представляла себе человека, которого приняла бы как наставника Джерарда, доверив ему еще не сформировавшегося юношу. Когда они прибыли в Беллами-Холл, у нее уже были четкие критерии.

Но в первый же вечер она поняла, что ни один из присутствующих джентльменов не отвечает ее требованиям. Каждый из них обладал замечательными качествами, но ни один не был лишен черт, которые она всем сердцем осуждала. Ни один не внушил ей уважения, полного и абсолютного, и это оказалось наиболее существенным для нее.