Читаем без скачивания Светлый остров - Энн Хэмпсон

— Знаю, но не много. — Эстеллу откровенно развлекала озабоченность Эллин, и какое-то время, улыбаясь, она пристально смотрела на нее, покачивая головой, как бы показывая, что беспокойство Эллин было безосновательным. — Он холостяк и бабник. В глубине души испытывает презрение к женскому полу; берет много, а дает мало, так что никому не удалось бы вытянуть из него драгоценный камень, подобный этому.

— Это все, что ты смогла узнать о тиосе за целые две недели?

— Не слишком долгое время, — мрачно усмехнулась Эстелла. — Действительно, нет… когда так много нужно было сделать. Греки — одни из самых любвеобильных мужчин в мире, запомни это, и девушка не может надеяться получить бриллианты и норку просто так, ни за что. Во всяком случае, Сулас никогда особенно не рвался рассказывать о своем дяде, и, поскольку мне это было неинтересно, я не испытывала потребности задавать вопросы. А когда он спрашивал обо мне, то, как ты знаешь, я ведь всем всегда отвечаю, что у меня нет родственников. Гораздо проще говорить, что ты одна во всем мире, и значительно более выгодно, — со значением добавила она.

Морщины на лбу Эллин стали глубже. Она все еще чувствовала, что Эстелла смотрит на все это слишком легкомысленно. Кроме того, она всегда считала, что со стороны Эстеллы было глупостью отрицать наличие родственников. Этот тиос, например, дважды подумал бы об отмщении, знай он, что у Эстеллы есть сестра и тетя.

— Он знает твое имя и как ты выглядишь. И, конечно, Сулас сказал ему, что ты работаешь манекенщицей в модном магазине?

Эстелла кивнула головой и рассказала о том, что Сулас успел сделать много ее моментальных снимков.

— Он фотографировал меня во всевозможных позах — и пару раз в обнаженном виде.

— В каком виде?.. — Яркая краска залила щеки Эллин. — О Эстелла, ты разрешала ему фотографировать себя голой!

— Не будь такой щепетильной, Эллин, — засмеялась Эстелла. — Если любовник видит тебя обнаженной, почему бы не разрешить ему оставить пару фоток на память?

Эллин сделала глотательное движение. Она слышала много историй от своей сестры, но то, что услышала этим вечером, превзошло все слышанное ранее.

— Значит, Сулас может показать ему некоторые из этих фотографий?

— Некоторые? — Брови Эстеллы удивленно изогнулись. — Он наверняка покажет ему все снимки. Ты знаешь, каковы эти мужчины. — Она откинула голову назад и громко рассмеялась, видя, что Эллин ужасно смутилась. Затем продолжила еще энергичнее: — Ты смешная, Эллин. Когда же ты свыкнешься с этим?

— Тебе все равно, что другой мужчина может увидеть тебя в… в виде… Что он увидит все фотографии?

— Ну и что? Во всяком случае, я вряд ли что-нибудь смогла бы сделать, даже если бы это мне не понравилось.

Эллин беспокойно вздохнула; она покачала головой, как бы говоря, что Эстелле не следует безразлично относиться к угрозе, содержащейся в письме Суласа.

— Где теперь тиос? — спросила она и испытала небольшое облегчение, когда Эстелла сказала, что, насколько она знает, он сейчас в Греции.

— Он увез Суласа назад, как я говорила тебе, а на днях я видела приятеля Суласа, который только что получил от него письмо. Сулас находится в Корфу, где у него богатые имения, а тиос — на Крите, я думаю, потому, что там его дом. — Губы Эстеллы задрожали, когда она добавила нарочно, чтобы смутить свою сестру: — Ты выглядишь довольно взволнованной. Я думаю, ты боишься, что этот тиос утащит меня на свой варварский остров и — м-м-м — изнасилует или сделает что-нибудь в этом духе?

Эллин могла бы сказать, что в случае с Эстеллой это не было бы эффективной формой наказания, но она, как и следовало ожидать, воздержалась от этого.

— Это правда, что такие люди способны на убийство? — негромко проговорила она теперь уже совсем не скептически.

Откинувшись назад и вытянув ноги вдоль подлокотников кресла, Эстелла смотрела на свою сестру с большим удовольствием, явно наслаждаясь тем, как Эллин беспокоится за нее.

— Да, они могут убить; они буквально следуют правилу: око за око… жизнь за жизнь. Они, видимо, необузданны и в некоторых отдаленных местах, следуя древним традициям, практикуют правило наследственной вражды и кровной мести. По словам Суласа — а он напомнил мне об этом в своем письме, — они безжалостно расправляются с каждым, кто нанесет им оскорбление.

— Я испугалась бы, если бы оказалась на твоем месте, Эстелла.

— Я не думала, что это тебя так озаботит, — сказала ей в ответ сестра, не скрывая сарказма, но потом добавила: — Довольно скоро я собираюсь уехать, поэтому, если я ему буду нужна, ему придется подождать. — Ее глаза загорелись в предвкушении удовольствия, и можно было легко заметить, что грек и его месть внезапно отошли на второй план в ее сознании. — Меня пригласили провести каникулы на яхте!

— На яхте? Как захватывающе. Чья она? — также переключилась Эллин, с радостью отбросив все мысли о тиосе — или как там могло быть его настоящее имя.

— Я не знаю его имени, но это богатый американец, которого знает Стен. Нас пригласили целой компанией, и мы уедем по крайней мере, на несколько недель.

— Но твоя работа? Ты сможешь отсутствовать все это время? — Эллин подумала о собственных пятнадцати днях, проводимых обычно в хлопотах по дому. — Ты однажды уже уезжала в этом году, а сейчас еще только апрель.

— У меня гибкий график работы. Но, во всяком случае, мой шеф также приглашен. — Она пробежала глазами по простенькому платью Эллин. Оно было куплено очень дешево как «запачканное» в том магазине, где работала Эллин. — Знаешь, ты сумасшедшая! Ведь ты так же привлекательна, как и я, — добавила она со смехом. — Что ты делаешь со своей внешностью? А это отродье Кита все еще с тобой?

— Ты прекрасно знаешь, что она со мной, — и она не отродье!

— Хорошо, хорошо, — примирительным тоном произнесла Эстелла. — Успокойся. Но ты поступаешь глупо, оставляя ее при себе. Ты смирилась с тем, что будешь жить в бедности всю свою жизнь?

— Я не надеюсь, что когда-нибудь слишком изменюсь. — Но про себя Эллин вздохнула, оглядевшись вокруг. У Эстеллы было все, что можно купить за деньги… и у нее еще много возможностей впереди.

Поднявшись, Эстелла подошла к бару.

— Что тебе предложить?

— Я предпочла бы кофе.

— Хорошо, я тоже. Идем на кухню и поговорим, пока я его приготовлю. У нас к нему будут сандвичи. — Она пошла на кухню, и Эллин последовала за ней. То, что она там увидела, заставило ее открыть рот от удивления и вспомнить о своей собственной кухне с бурой раковиной сорокалетней давности, потому что владелец дома, сдавший его внаем, не поставил им новую. Буфеты и шкафы были из простого дерева, а пол — из грубых, неровных кафельных плиток.

— Ты все это сделала после моего последнего визита сюда. Тогда было красиво, но теперь… — Ее голос затих, когда она внимательно оглядела великолепное оборудование кухни. — Я бы никуда отсюда не выходила, если бы это была моя кухня.

— И поступила бы глупо. Кухня — это последнее место, где я бы хотела оказаться. У меня теперь есть прислуга, которая приходит каждый день. Она уходит в шесть часов, однако, когда я устраиваю вечеринки, она остается. — Эстелла потянулась за кофейником с ситечком, а Эллин спросила, чем она может помочь. Она может сделать сандвичи, сказала ей сестра и показала, где все лежит. — Все это могло бы у тебя быть, — немного погодя добавила она, видя, как Эллин снова осматривает все вокруг. Непроизвольным жестом, напоминающим старые, добрые времена, Эстелла обхватила Эллин за талию и увлекла ее в холл, где они встали рядом друг с другом перед высоким зеркалом в позолоченной раме. Глаза одинаковые, восхитительного цвета, — что-то между голубым и мягко-серым, большие и чистые, с длинными, загнутыми ресницами, придававшими им еще большее очарование. Кожа персикового цвета, подчеркивающая изящной формы скулы; полные, совершенной формы губы и высокий, умный лоб; медово-золотистые волосы, блестящие и длинные.

— Удивительно, как могут два человека так походить друг на друга. — Взгляд Эстеллы встретился в зеркале со взглядом Эллин, и обе девушки улыбнулись; в их глазах отразились воспоминания о тех прошедших днях, когда они обе получали удовольствие от того, что приводили в смущение своих друзей.

— Я не Эллин, я Эстелла, — говорила Эллин, и ту же самую выдумку повторяла Эстелла ради веселого озорства и удовольствия от возможности посмеяться над теми, кто к ним обращался.

— Кто из вас кто? — спрашивала учительница. — Вы Эстелла?

— Нет, мисс, я Эллин.

— Это было очень забавно, — пробормотала Эллин… — Мы все еще очень похожи, я думаю, будет ли это все время так?

— Не думаю. Тревоги и заботы бедности, а также воспитание ребенка преждевременно состарят тебя, если ты не послушаешься моего совета и не начнешь жить по-новому. — Естественно, Эллин на это ничего не ответила, и после недолгого молчания Эстелла, слегка нахмурившись, сказала: — На самом деле мы не совсем одинаковы. Несправедливо то, что у меня есть родимое пятно, а у тебя его нет.