Читаем без скачивания Душа для Командора - Дмитрий Корниенко

— Теперь рассказывай, — разрешил Андрей, расставив наконец на столе великое множество чашечек, молочников, сахарниц и тому подобной мелочи, словно давно собирался поиграть в куклы и вот теперь нашлось с кем.

— Хорошо. Я хочу рассказать тебе, как тебе покинуть Город, пока он окончательно не поглотил тебя, — начала Кея, присев напротив. — В детали, в предысторию вдаваться нет времени. Ты должен просто мне поверить и разбудить в себе сильное желание покинуть этот сновиденное место.

Она обеими руками поднесла большую чашку к губам, а потом поставила ее на стол и потянулась ложечкой к сахарнице. Когда она клала сахар, рука ее немного дрожала, и Андрей подумал, что она брала чашку двумя руками специально, чтобы скрыть эту дрожь.

— Так что я должен сделать? — кофе был слишком горячим, и Андрей поморщился.

— Просто сильно захотеть покинуть Город, и ты его покинешь!

— Просто захотеть? — спросил Андрей с сомнением.

— Да. Есть еще небольшие нюансы, но они не существенны.

— Видишь ли, Кея, — Андрей старался говорить как можно мягче, — слова "просто поверить, а понять потом" не действуют в мире, в котором я живу. И ты должна это принять, если хочешь, чтобы у нас получился разговор. Рано говорить мне, как покинуть Город. Полагаю, ты должна рассказать мне, зачем лично тебе нужно, чтобы я покинул Город. А уже потом расскажешь, как мне это сделать.

— Разве это обычное для тебя состояние: ночь за ночью видеть один и тот же сон? Ты не чувствуешь опасности? Ты же сам говорил мне вчера о своих ощущениях. Я решила, что тебе самому в первую очередь хочется с ним покончить и освободиться, — не уступала Кея.

— Хочется, — сказал Андрей. — Но ты знаешь, почему он вошел в мою жизнь. А я этого не знаю. Как не знаю того, каким образом ты к этому причастна. Кея, не сочти за излишнюю подозрительность, но у меня нет никакого желания быть марионеткой в чужих руках. Да еще в таких… особенных делах.

— На некоторые вопросы невозможно ответить, — голос Кеи выплескивал накопившееся отчаяние. — Неужели ты не можешь пока просто довериться мне? Потом, когда Город выпустит тебя, я все тебе расскажу. Сейчас бесполезно, ты просто не станешь меня слушать, сочтя все бредом.

— К сожалению, просто довериться не могу. Это ведь мой сон. Именно поэтому я и прошу тебя быть со мной откровенной, — не сдавался Андрей. — Да и слишком уж ты меня заинтриговала. В конце концов, можешь отнестись к этому, как к техническому вопросу. Ведь чтобы покинуть Город, нужно очень сильное желание. А я пока лишь только хочу помочь тебе, и то сам не зная в чем. Не получится у нас ничего, пока я не услышу и всю историю, и всю предысторию. А бред это будет или нет — это уж мне решать.

Над столом повисло молчание, а Андрей помешивал ложечкой кофе, поднимая муть, и ждал, что же ответит Кея. Ждал он какой-нибудь беспомощной лжи, и чем дольше было молчание, тем больше в этом убеждался. Однако Кея все-таки сумела его удивить.

— Хочешь увидеть фиолетовую звезду? — спросила она, словно что-то припоминая.

— Хочу, — Андрей поморщился. Он не любил, когда жонглировали его мечтами.

— Я смогу сделать так, что ты увидишь этот фиолетовый закат. Но для этого тебе надо будет последовать за мной.

— Не сомневаюсь, что путь этот будет совсем не прост.

— И тебе, конечно, нужны доказательства?

— Человек во сне способен преодолевать пространство и время, путешествовать в другие миры, видеть скрытое… Ты можешь научить меня осознанно летать во сне к звездам? Это возможно. Я не считаю это бредом.

— Я уже не о снах. Сны — верхушка айсберга. Обычно бывает наоборот, но в данном случае это так. А когда я говорю о фиолетовой звезде, то имей в виду, что ты сможешь полететь к этой звезде наяву, а не во сне, — сказала Кея, держа чашку, и от ее руки чай волновался. — Может быть, к ней можно полететь и во сне, и, возможно, это безопаснее, но я не знаю, как это сделать. Я только знаю, как полететь наяву и сейчас тебе об этом расскажу. Но, похоже, мне придется быть очень убедительной. И ты в свою очередь попытайся поверить — другого шанса увидеть фиолетовую звезду у тебя не будет.

— Рассказывай, Кея, рассказывай. Я доверчивый.

И, поднявшись, Андрей снова поставил чайник.

6

Дрэйду очень хотелось снарядить боевой корабль-разведчик — быстрый и хорошо вооруженный. Но воспользоваться кораблем, принадлежащим флоту Адранта, было нельзя. Без дозаправки большие перелеты могли осуществлять только крейсеры, следовательно, предстояли посадки. Но маскировать звездолет-разведчик и переделывать идентификационные программы не было времени, а без этого по условиям капитуляции он будет арестован на первой же планете, даже на нейтральном космодроме. И хотя жалко было оставлять врагу такого красавца, полковник все-таки выбрал не его, а малый фрегат для вылазок в дальний космос, конфискованный давным-давно за контрабанду, да так и забытый в дальнем углу ангара. Однако оснащен он был мощными двигателями, контрабандисты установили неплохую защиту, поколдовали над вооружением, и для дела он подходил как нельзя лучше с точки зрения неприметности. Даже название подходящее — "Тень".

Полковник выяснил, что Кунц у себя, прошел в лабораторию и, сославшись на срочность, попросил вызвать доктора. Особый отдел был подразделением влиятельным, и полковника сразу препроводили в небольшую комнатушку при лаборатории, служившую для отдыха. Своей формой он ненароком спугнул оттуда двух каких-то спорщиков с кружками, в белых лабораторных комбинезонах. Они замолчали и вытаращили на него глаза, будто хлебнули кипятка, и тут же исчезли, оставив после себя запах каких-то заваренных трав. А доктор не заставил себя ждать.

— Полковник! — с порога заулыбался Кунц, протягивая сухую стариковскую ладонь. — Мы даже где-то встречались, как будто…

— Не припоминаю… хотя возможно… — полковник неохотно улыбнулся в ответ, улыбка эта вымученно повисла на лице, а потом на него снова вернулось прежнее озабоченное выражение.

Дрэйд вдруг вспомнил, как и при каких обстоятельствах они виделись с доктором. Это было очень давно, так давно, что можно было и ошибиться, но эти водянистые глаза, крючковатый нос и выправка, удивительно сохранившаяся в преклонном возрасте Кунца, не оставляли сомнений.

— Так чем обязан? — с достоинством спросил доктор, но выражение глаз было тревожным.

— Я по поручению Командора, — сразу приступил к делу Дрэйд. — Хотя я и не курировал проект "Родственные души", но слышал о нем много интересного. И вот сейчас, в связи с особыми обстоятельствами, мне как раз и поручено им заняться. Надо, чтобы вы ознакомили меня с этим проектом. Из-за недостатка времени не имею сейчас возможности затребовать материалы и изучить их детально и пока просто вас выслушаю.

— А в каком формате вам поручено этим заниматься? — осведомился Кунц. — И что вы уже знаете о проекте?

— Совсем немного. В свое время мне поручено было проработать операцию по похищению ключевых фигур неприятеля, занятых в этом проекте. Фигур, которые закрыли Командору возможность участия в нем. Затем приказ довольно быстро отменили. Поэтому будет лучше, если вы расскажете все с самого начала, но только самое основное. Детали меня пока не интересуют.

— Что ж, тогда начать рассказ надо будет с расы Орри, — доктор говорил медленно, словно собирался с мыслями. — Хотя начинать разговор с них, да и вообще говорить о них, неприятно.

— Наша работа вообще неприятная, — сказал Дрэйд. Сейчас он отчетливо припомнил тот связанный с доктором эпизод своей жизни, когда еще в ранге лейтенанта участвовал в захвате промышленного района Ридгов. После продолжительного боя в ангар завода шагающих танков согнали всех пленных, по большей части уцелевших техников, потому что солдаты противника полегли почти все. И ходил по ангару, отбирая и отводя некоторых в сторону по каким-то своим признакам, уже немолодой офицер, одетый в форму каких-то особых войск. Знаки на черном мундире были незнакомы Дрэйду, и он с любопытством следил за необычным офицером, отдыхая на полу рядом с другими десантниками. Потом не выдержал, поднялся и, подойдя, спросил:

— Из каких войск, приятель? Никак не разберусь. И куда отправят… этих?

Офицер обернулся и непонимающе уставился на Дрэйда выцветшими глазами. Он долго смотрел, словно сквозь десантника, а затем сухо ответил:

— Им суждена долгая жизнь. Очень долгая.

Вот и вся встреча с доктором. Полковнику захотелось спросить, почему на нем была форма, и что это были за знаки отличия, и для чего ему нужны были те пленные, но задача стояла другая, времени было мало, а кроме того, он теперь примерно догадывался о судьбе техников.

— …мало кто знает о существовании этой расы, — продолжал Кунц, — и даже вы, наверное, не в курсе, что испокон веков Орри паразитировали на человеке. Эти твари, умеющие создавать свои неорганические проекции в снах людей, питаются нашей энергией. Так сказать, жизненной силой. И до некоторых пор они были в снах хозяевами. Но цивилизации росли, крепли, и хоть вред от расы Орри в целом незначительный — как правило, лишь депрессии и болезни, но однажды их вычислили, и люди не захотели мириться с их вмешательством в свой внутренний мир. Люди нашли способ поставить их на место. Потрепали их хорошо, но окончательно не уничтожили — оставшиеся исчезли сами. Но исчезли они, скажем так, лишь с наших карт, а существовать они явно продолжали. И никто не знал где. Хотя их эмиссары, при желании, на контакт выходили.