Читаем без скачивания Книга Натаниэля - Полумрак

– Ничего подобного! – воскликнул Господь. – Смотри!

Он бросил кости. Обе кости упали шестёрками вверх.

– Ну? Где здесь жульничество? – спросил Господь.

– А что тогда жульничество? – спросил Натаниэль с беспокойством.

– Ну вот так, скажем… – Господь снова бросил кости. Обе кости упали вверх двумя на десять в четвёртой степени очками.

– Пфф, – сказал Натаниэль, – я всё равно не буду играть. С тобой неинтересно играть. Ты используешь свою божественную сущность, а это нечестно.

– А какую мне ещё сущность использовать?! – спросил Господь поражённо.

– Не знаю. – сказал Натаниэль. – Но в «Монополию» мы больше не играем. Давай лучше в преферанс.

XXXVIII

– Ну вот скажи, число три – божественное? – спросил Пифагор у Господа после смерти.

Господь подумал.

– Разумеется. Три – очень божественное.

– А два?

– И два божественное. – сказал Господь. – Два – это несомненно божественное.

Пифагор подумал.

– А девять?

– Тоже, – с готовностью сказал Господь, – точно такое же божественное.

– А простые числа божественны? – спросил Пифагор с надеждой.

– Да можешь не перебирать. Они все божественные, понимаешь, ну почти все. Раз всё есть Я, то и числа есть Я. Понял?

– А почему «почти»?… – спросил Пифагор.

– Ну мне не очень нравится число четыре, – сказал Господь, – Сам не знаю почему. Впрочем, оно тоже божественное. Ну и девятнадцать. Такое оно всё, знаешь, перекорёженное. А впрочем, оно тоже. Покажи руки. Под ногтями чистишь? Добро пожаловать в загробную жизнь.

XXXIX

– Привет, проходи. Показывай руки. Под ногтями чистишь? – спросил Господь у Ницше, когда тот умер.

– Ээ… – сказал Ницше оторопело.

– Что за темень! Ужас. Философ, что ли? – спросил Господь. – Ванная комната слева.

– Я-я…

– В чём дело? – Господь аккуратно потрогал лоб Ницше. – Температуры нет. Добро пожаловать в загробную жизнь. Очередь на переселение душ – десять лет.

– Я думал, Тебя нет! – воскликнул Ницше.

– И? – осведомился Господь.

– Я думал, ты умер!

– Сатанаа! – крикнул Господь.

Натаниэль появился под Его левой рукой.

– О, привет! – сказал он Ницше дружески.

– А это Сатана?! – сказал Ницше.

– А это между прочим Ницше! – сказал Сатана Господу.

– Ух ты! – сказал Господь, хватая Ницше за руку и пожимая её крепко-крепко. – Я твой фанат!

– Что?… – обалдело спросил Ницше.

– Но тем не менее, правила есть правила. – сказал Господь, суровея. – Мы не можем позволить, чтобы кто-то ходил тут и объяснял, что Меня нет или я умер, понимаешь? Вот тебе ключ, – сказал он Натаниэлю, – пойди запри его в Преисподней. И выключи свет. Пусть посидит полчасика, подумает – что ему думать дальше.

Натаниэль взял Ницше под локоток.

– Вы знаете, любезный, – сказал он Ницше, уводя его в сторону Ада, – Он на самом деле всё знает. И очереди на переселение тут нет… Просто для Вас он уже подобрал переселение. Девочка из семьи Бояджиу из Италии. Скажите, как Вам нравятся индусы и проказа?…

XL

– Ну а это как мы назовём? – спросил Господь у Адама…

– Пфссссс!… – сказал Адам, пуская пузыри из слюны.

– Ну почему «пфссс»?! – воскликнул Господь жалобно. – Ну ведь это же явно утка, явно!

– Пфссссс!… – сказал Адам настойчиво.

– Это будет уже пятый пфсссс, а мы только начали! – сказал Господь.

Животные в длинной очереди на поименование начали нервничать.

– Пфсссс! – булькнул Адам и сунул палец в нос.

Господь растаял.

– Ну хорошо, пфссс так пфссс… А это как назовём? Погоди, дай угадаю…

XLI

– А я говорю, вы не можете быть на всё готовы ради Меня, – сказал Иисус, наливая в стакан вино, – и Я это легко докажу.

– Ну почему, Господи?! – воскликнул Пётр. – Чего может быть такого, что мы не могли бы сделать ради Тебя?!

– Ну хорошо, давайте проведём эксперимент. – вздохнул Иисус. – Все взяли по булочке.

Апостолы с готовностью взяли по булочке из аккуратной плетёной корзинки.

– А теперь внимание – эти булки есть плоть Моя. Все откусываем и запиваем вином. Которая есть кровь Моя. Начали.

Почти все апостолы замерли – кроме Иоанна, который с удовольствием откусил кусок и сделал большой глоток из стакана Иисуса.

– Ну и? – сказал Иисус. – И чего мы ждём? Давайте, давайте. Вы же на всё готовы ради Меня.

– Я не буду есть твои булки! – воскликнул Павел. – То есть почему я должен есть плоть Твою?!

– Потому что Я так сказал, – сказал Иисус раздражённо, – ведь вы же на всё готовы ради Меня, нет?…

– Ну у всего же должны быть свои границы! – сказал Павел. – Границы разумного!

– Значит так. Вы отказались ради Меня съесть по булочке и выпить по глотку вина потому, что я сказал, что это плоть Моя и кровь Моя. Хотя вы все всё ещё держите их в руках и прекрасно видите, что это булочки и вино. И это всё переходит границы разумного?…

Апостолы испуганно молчали.

– Ладно, – вздохнул Иисус, вставая, – я плачу за ужин, а с вас по шекелю на чаевые.

Апостолы зашуршали одеждами.

– Одного не хватает. – сказал Петр, пересчитывая чаевые.

– Иуда не положил, – сказал Иоанн, – Иуда, выкладывай свой шекель!

– Я принципиально не даю чаевых, – сказал Иуда, складывая руки на груди, – они работают за зарплату!

XLII

– Ну ты же понимаешь, – сказал Господь добродушно, – что ты им не можешь рассказывать, что видел Меня, правда?

– Конечно понимаю, – сказал Гагарин, – я им так и скажу: «Бога не видел».

– Ну вот и молодец. А это что такое?… – сказал Господь, протягивая руку к большой кнопке.

– Ради Себя, не трогай ничего! – воскликнул Натаниэль, утирая пот. – По-моему, у меня начинается клаустрофобия.

– Да у тебя кабинет такого же размера! – сказал Господь.

– Ну я никогда не говорил, что мне в нём комфортно, да… – сказал Натаниэль. – Можно открыть окошко?

XLIII

– Ну кто-то же должен быть виноват в том, что всё пошло не так?! – воскликнул Элохим.

Он ещё раз посмотрел на картинку в Книге. Потом ещё раз на Вселенную.

Подпись под картинкой гласила: «Вы должны получить что-то вроде этого».

– Почему она не круглая?! – воскликнул Элохим. – Почему она такая чёрная?!

– Не кипятись, – сказал Элохим, – не всё сразу.

– Ну кто-то же должен быть в этом виноват?! – воскликнул Элохим ещё раз.

– Ты и виноват, – сказал Элохим, – а кто тут ещё есть? Ты ж сам всё делал.

Элохим огляделся. Вокруг по-прежнему было либо Ничто, либо Он сам.

– Значит так, – сказал Он, выхватывая что-то из пространства, которое не было Ничем, – вот ты во всём виноват.

– А чё я-то сразу?! – воскликнуло существо в очках и свитере.

– Потому что Я так сказал.

– Но я всё равно Ты! Тут всё Ты! Либо Ты, либо Ничто! – кричало существо, пытаясь вырваться и поднимая пыль.

– Не егози, – сказал Господь, – ну чё ты переживаешь. Ну виноват, да. Исправишься. Раз Я всё и Я виноват, а ты Я – значит, ты виноват. Логично?

– Нет, не логично! – крикнуло существо.

– Ну вот ты и будешь главным по логике.

– А чё я-то сразу?! Чуть что, так сразу Хромой! – жалобно сказало Существо.

– Значит так. – Господь приземлил Существо на твердь, отделенную от вод. – Всё, что кому не понравится – твоя вина. Твои козни. Твои проказы и ухищрения. Понял?

– Да чё я-то?!

– А кто ещё?! – Господь развёл руками.

– Ну хорошо, – сказало существо внезапно миролюбиво, – только знаешь что? Это называется паблик рилейшнс. И менеджмент среднего звена.

– Называй как хочешь, – отмахнулся Господь, – только далеко не уходи. Я на тебя скоро буду кричать.

XLIV

– Господи, – сказал Адам, – ну почему они любят её больше, чем меня?…

– Потому что это мальчики, – сказал Господь, – у них комплекс Адама.

– Почему Адама?! – поразился Адам.

– Потому что Эдип ещё не родился, – сказал Господь, – потом всё станет понятнее.

– Эдип… – сказал Адам задумчиво. – Звучит как имя человека, готового на всё.

– Бойся Электры, – сказал Господь, – дары приносящей. Я тебе уже дал список недоработок? Ты про ногти уже знаешь?

XLV

– Привет! – сказал Натаниэль.

– Привет! – сказал Иисус.

– Так, – сказал Натаниэль, сверяясь с блокнотом, – у нас сорок минут. Давай Ты откажешься прямо сейчас, и у нас обоих будет по сорок минут свободного времени.

Повисла пауза.

– Нуу, – сказал Иисус с задумчивым видом, – что значит «откажешься»? Откажешься от чего?

Натаниэль нахмурился.

– Вот этого не надо, Я Тебя пять тысяч лет знаю. С лишним.

– Давай, работай! – сказал Иисус строго. – Нечего! Я же не сказал, что Я не искушусь.