Читаем без скачивания Неласковое пламя - Шон Уильямс

Но вот заслужил ли он, Рос, это будущее и эту свободу? Он уже сомневался в своих чувствах к Ади и готов был заподозрить наставника в самом гнусном обмане. Он совершил мысленное предательство. Значит, он и сам был недостоин ни веры, ни любви.

Рос пустился бежать по дну Щели, загребая руками нити, распуская дракона на ленточки. Они бились на ветру, звезды сверкали подобно слезам, отражаясь в оборванных концах и от его рук, облепленных паутиной.

Добравшись до противоположного края каньона, он полез наверх по камням, прыгая от одного пучка нитей к другому, двигаясь точно ворчун, обрывая и перекусывая нити зубами. Потом, вспомнив про нож, он выхватил его и принялся резать, тем более что наверху нити действительно сделались толще и порвать их руками удавалось не всегда.

Он сам не знал, много ли минуло времени. Луна совсем скрылась за тучей, он больше не мог отслеживать ее путь в небесах, да, в общем, и не пытался. Он продолжал свое дело, не обращая внимания ни на боль в мышцах, ни на облепившие его густые слои паутины. Он лез все выше, он перехватывал и кромсал.

На самом верху он немного помедлил, но лишь затем, чтобы примериться для добивающего удара. Осталась последняя нить, вернее, толстый провисший канат, пересекавший каньон. С него свисало все оставшееся от дракона. Рос влез на него, зажав нож в зубах, перебирая руками, выбрался на середину и приготовился совершить необходимое.

— Даю тебе последний шанс, Зилант, — сказал он. — Скажи хоть что-нибудь такое, чтобы я передумал!

— Нет, — прошипел дракон. — Ты не можешь повернуть обратно.

Услышав точно те же слова, что и от ворчунов, Рос едва не удержал занесенную руку. Усталость успела выжечь в нем гнев, так что расправу он продолжал больше из упрямства. Это в каком смысле он не мог повернуть? В судьбу он верил не более, чем в богиню, о которой некоторые толковали. Его жизненный путь выстраивали обязательства, обещания и долги. Это от них он получал подножки, а не от какого-то вселенского картографа, все расчертившего изначально.

Вися на одной руке, он занес нож, а потом с силой ударил.

Канат лопнул. Дракон распался надвое, точно занавес, и Рос полетел вниз вместе с ним. Они с величавой медлительностью валились на дно каньона. Ожидая удара, Рос напряг мышцы и удачно перекатился, должным образом отводя от себя клинок. Из легких вышибло воздух, его окутала упавшая паутина, но в остальном он нисколько не пострадал.

Небо на востоке уже начинало бледнеть, так что Рос смог обозреть дело рук своих.

Узнать дракона сделалось невозможно. Там, где совсем недавно простирало крыла летучее существо, теперь невесомо болтались прозрачные клочья. Ни величия, ни голоса, ни даже бессловесного гула. Лишь ветер вздыхал по каменным закоулкам.

В глаза Росу ударил солнечный луч. Солнце поднималось из-за дальнего горизонта. Золотой свет облил трясшиеся от усталости руки. Сил едва хватило на то, чтобы отодрать от лица липкую паутину.

Он все-таки сделал, что было должно. Убил дракона. Все, что ему теперь оставалось, — это предъявить мастеру Пакье свидетельства своего деяния. Он посмотрел на раскиданные обрывки сети. Мастер определенно знал, что его здесь ожидало. Ему хватит одного взгляда на Роса, сплошь покрытого паутиной. Уйдут дни, прежде чем он до конца вычешет ее из волос.

Он хрипло расхохотался, и стены каньона ответили чем-то напоминавшим рыдание. Он был похож на закуклившуюся гусеницу. Что вылупится из нее, когда вскроется кокон? Примет ли его Ади — его, убийцу беззащитных драконов?

В этот миг предельной ясности он ощутил, что его смутное нежелание сдержать обещание, данное Ади, обрело форму страха. Путешествие завело его в небывалую западню, и как справляться с ней, он не знал.

Перестук, издаваемый ворчунами, отвлек его от горестных размышлений. Сразу шесть штук подобрались к краю каньона, и за передовыми виднелись другие. Их трескучая речь звучала бессвязно от возбуждения. Он еще не слыхал, чтобы они так стрекотали. Ворчуны потоком хлынули вниз по откосу и дальше через ошметки паутины. Потрясло ли их то, что они здесь увидели? Рос не взялся бы судить. Они десятками спускались в Щель, и он попятился прочь от многоногого прилива.

Сзади плеснула вода, и он крутанулся, хватаясь за нож. Поверхность стоячей лужи форменным образом бушевала, как будто там, в глубине, металось нечто большое.

Ветер хлестал по камням, делаясь все сильнее, пока не превратился в пыльный смерч.

Со стен каньона сыпались камни.

В небе змеились странные облака.

Нет, не облака, осознал он с растущей тревогой. Это была та самая тучка, которую он видел вчера, когда подъезжал к паутине. Та, что потом заслоняла луну. Она простояла на одном месте весь день и всю ночь, не обращая особого внимания на погоду и ветер.

«Иные нашли пристанище в небе».

Облачко разворачивало просторные белые крылья, вытягивало длинную шею. Из лужи ударил вверх водяной столб — и тоже распахнул крылья. Ворчуны ловко карабкались друг на дружку, с жутковатой точностью образуя глаза, клюв, когти и хвост, а каменные осыпи под стенами Щели становились ногами, руками, спинным горбом. Пыльный смерч также обретал форму, раскачиваясь в вышине. Рос едва услышал, как взорвался его механический скакун: энергетические фляги рванули все разом, освобождая запертый внутри воздух.

Дракон воздуха.

Дракон пыли.

Дракон камня.

Дракон воды.

Дракон облака…

Он попятился, начиная как следует понимать, что пробудил. Даже ворчуны, невероятным образом переплетенные лапами, сложились во вполне узнаваемую фигуру.

«Почему бы тебе не оставить меня в покое?» — спрашивал его Зилант.

Надо было послушать его. А теперь, убив одного, он разворошил целое их гнездо. Вот, оказывается, какая его свободе цена.

Изнеможение и страх придали ему сил. Сам он не был драконом, но как-никак ходил у дракона в учениках. И мастер Пакье неплохо его натаскал. Превращение хлынуло сквозь него, как океан — в устье реки. Нет уж, в этот раз он не будет тратить время на разговоры. Одного дракона он уже убил. Что ему еще шестеро, если на кону стояла вся его будущность?..

Драконы ревели, наступая на него со всех сторон. Земля содрогалась, но Рос отступать не собирался. Все равно они не смогут броситься на него разом. Огонь испарит воду, обратит песок в стекло. Пауки разбегутся сами, а облачный пар рассеется в небесах.

Вскинув руки, он призвал пламя, которое так хорошо знал.

Его тело окуталось ярким сиянием, как если бы на дне Щели зажглось еще одно солнце. Кожу охватил жар, стало больно глазам.