Читаем без скачивания Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Вячеслав Сизов

Вот интересно откуда у молодого лейтенанта столько денег и такое вот украшение? На грабителя не похож. Если предположить, что у парня было наследство и он его реализовал, то ответ на мой вопрос напрашивался сам собой. Ну, да, что тут заниматься копанием. Все равно правды не узнаю. Спасибо ему, что приготовил для меня столь ценный подарок.

На всякий случай еще раз осмотрел чемодан. Здесь меня ждал еще один сюрприз. Оказывается в чемодане было несколько отделений, разделенных плотным картоном, который я сначала принял за отделку. Аккуратно отжав державшие картон скобы с днища чемодана, я нашел отделение, служащие для хранения документов. К моей радости там лежал большой клееный из плотной, коричневатой, оберточной бумаги конверт с сургучной печатью. Обычно в таких пересылались личные дела. Сколько я таких в свое время распаковывал. Тут же лежали сопроводительные письма к пакету. Видимо в связи с досрочным выпуском и для ускорения движения личных дел выпускников к новому месту службы, кадровики выдали их на руки, с поручением сдать пакеты в УК, куда они направлялись и возвратом 2-х экз. писем с отметкой о приемке назад в училище. Будем считать мне крупно повезло. Как открывать такие письма, чтобы не повредить печать, меня в свое время научили. Правда нужен чайник и главное — чтобы никто не мешал. Займемся этим позже.

Мое внимание привлекли тетради лежавшие на полке. Насколько помню, одной из заповедей попаданца, является необходимость перепеть все песни своего времени. Вот этим и займемся, но петь пока не кому, да и не за чем. Просто запишу, что вспомню, а потом посмотрим… Нашлось и чем писать. Усевшись за стол, стал записывать стихи и песни, которые помнил по той, прошлой, жизни. Здесь были в основном песни из кинофильмов, созданных во второй половине XX века и гарантированно не нарушавших ни чьих авторских прав… Вспоминания лились рекой так, что я только и успевал их записывать. Творческий процесс продолжался до прибытия поезда в Мичуринск…

Сложив написанное в чемодан убрал его на место. Стоянка в городе была больше часа. Хлопали двери купе. Народ спешил на свежий воздух. Можно было бы и мне сходить на улицу. Но лень было надевать сапоги. Чтобы не сидеть без дела занялся револьвером. Достав его из кобуры, осмотрел. Внешних повреждений не было. В барабане стояли патроны, запасные лежали в своих карманчиках. Протерев револьвер тряпочкой, положил его обратно в кобуру…

На освещенной фонарями улице шумел народ. Пассажиры и торговки договаривались насчет покупки «мичуринских» яблок и другой снеди.

Кстати, я ведь так и не понял в каком времени нахожусь — в той реальности, что я знаю, или альтернативной. И самое интересное в том, что проверить до наступления некоторых дат и событий ведь не смогу…

Только тут я понял, что у меня на пальце перстень! Который, после уборки чемодана, так и остался на пальце. Я про него просто совершенно забыл! Странно, что я этого не заметил. Обычно со мной такого не происходило.

Очень хотелось пить. Ну, прямо сушняк напал. Да так, что горло сдавило. Тело категорически требовало воды… Выйдя в коридор напился воды из тэна. Стало значительно легче.

Задумался о дальнейшем. Вещи отобраны и уложены по местам. Из всех намеченных дел остался только конверт с документами, да письмо Сталину. Как же без него?! Или я не попаданец! Вот только лавров порученца Верховного мне не надо, как-нибудь без этого обойдусь… Чем дальше от начальства тем лучше и спокойней.

Написать письмо Вождю здесь нет времени. А вот набросать его черновик вполне возможно и даже нужно. Не писать же наобум потом в Москве. Достав из чемодана еще одну чистую тетрадь, сел за стол.

Накатило. Но уже без боли — как будто морская волна накрыла с головой… Мысли понеслись вскачь. Остановившись на мысли о войне и черновике, взял в руки карандаш. Задумался о том, что же надо написать. А это был огромный массив информации. Вычленяя главное стал быстро писать в тетради. Помогали мне в этом картинки, всплывающие в памяти. Писалось на удивление легко и свободно. Минут через тридцать все было готово.

Опять сильно захотелось пить. Воспользовавшись кружкой, в очередной раз пополнил свой водный баланс. Полегчало… Это уже стало входить в систему. Как будто жар изнутри сжигает всю воду во мне.

Не закрывая двери, я зашел в купе и сел в кресло. Вчитался еще раз в написаное. Что ж, все верно, вроде бы все как надо. Если что вспомню — дополню. Вагон стал наполняться людьми. Во избежание проблем спрятал черновик в чемодан. Во время…

В купе зашла приятная, среднего роста, с роскошными русыми, распущенными волосами, худенькая женщина лет сорока, в светло-сером костюме, длинной юбке и светлой сорочке. В руках она несла небольшой чемоданчик и футляр из-под гитары. Поздоровавшись, она расположила свои вещи на нижней полке и присела у окна напротив меня. Поезд пыхтя набирал скорость.

— Извините, что села на ваше место. Немного запыхалась. У меня верхняя полка…

— Ну, что Вы, все в порядке. Вы до Москвы? Вам помочь вещи положить? — спросил я.

— Да. Знаете, я ведь чуть не опоздала. В кассу очередь. До отправления 10 минут. Хорошо еще, что какой — то военный сдавал билет. А то бы не успела купить и опоздала на поезд… И так задержалась на перроне… — ответила она, — Сейчас проводник билеты соберет, тогда и поможете с вещами… Вы до столицы? Давайте знакомится?

— Владимир. Я в Минск. В столице пересадка. А вы?

— Меня зовут Валентина Федоровна. Я инженер-химик, сама из Москвы, сестра до сих пор живет недалеко от Гоголевского бульвара.

В это время, предварительно постучавшись, в купе зашел старший проводник. Поздоровавшись и извинившись за беспокойство, попросил у женщины билет. Валентина Федоровна отдала, достав его из кармашка блузки. Проверив и убрав билет в кожаную папочку, проводник пообещал принести постельное белье.

— Если хотите, давайте я выйду, а вы пока спокойно переоденетесь. — спросил я.

— Спасибо. Если можно подождите в коридоре…

Выйдя в коридор и плотно закрыв двери купе, стал рассматривать пейзаж, проплывающий за окном. Несколько мужчин прошли мимо меня в тамбур покурить, давая своим попутчикам возможность приспособиться к поездке. Из купе в купе переходил Петрович, разнося комплекты постельного белья. На стыках стучали колеса. Мерно раскачивался вагон. Поезд все дальше уносил меня от родного города.

— Прошу прощения. Вы постельное белье для своей соседки не возьмете? — Спросил проводник. — Чайку не желаете, товарищ лейтенант?

— Конечно, давайте. — После его слов пить захотелось еще сильнее. — Давайте и если можно послаще. Несите сразу два стакана.

— Сделаю в лучшем виде и покрепче. — подмигнув, передавая мне белье ответил Петрович и заторопился дальше.

Подождав еще немного, я постучал в дверь купе.

— Войдите, — послышался голос моей соседки.

В кресле у окна, переодевшись в халат с рюшечками, сидела Валентина Федоровна.

— Я, тут имел смелость взять Вам постельное белье и заказать чай. Надеюсь не против?

— Конечно нет. Спасибо, Володя. Вы не положите мой чемодан, а то у меня не всегда получается поднять полку. Да и чемодан тяжелый.

— Всегда пожалуйста…

Я без труда поднял и убрал чемодан попутчицы на место. Футляр с гитарой она попросила оставить на месте. Заправив постель, мы сели за столик. В это время проводник принес чай с лимоном. Поблагодарив его, продолжили прерванный разговор.

— Смотрю у вас достаточно интересные книги. И оригинальная подборка. Увлекаетесь стихами?

— Спасибо. Мне нравятся поэзия. Правда, я разрываюсь между армией и историей, но думаю найдется время для всего.

— Какие Ваши годы! Все успеете. Кстати, вы тамбовский?

— Да, местный.

— А я вот нет. Родилась на Украине. В раннем детстве родители переехали на работу в Москву. Так что считайте коренная москвичка. Училась и работала в Московском гос. университете. Вышла замуж. По распределению, с мужем приехали в Тамбов. В Мичуринске была по служебным делам. У меня командировка на несколько дней в столицу. Заодно своих навещу. У племянника день рождения, вот решила ему сделать подарок и купила гитару. Мне сказали что хорошая. Вы, случаем не умеете играть и настраивать? Я сама когда — то давно, еще в студенчестве, баловалась, но уже давно не брала гитару в руки. Разучилась наверное.

— Ну, что Вы. У вас такие красивые и музыкальные руки… И раз когда-то играли, то и сейчас вполне управитесь. Тем более, что учились совсем недавно. Вы такая красивая…

— Ах, ну Вы и льстец. Увы, я, уже давно не такая молоденькая, как Вы. Я, Вам в мамы гожусь. А, Вы, мне — молоденькая! Мне скоро 35 лет. А вам лет 19?

— Двадцать. И что это, Вы, наговариваете на себя? Вам нет и 20. Никогда не поверю, что Вам больше. Насколько я знаю — женщине столько лет, сколько она себе сама дает.