Читаем без скачивания Флейта и ветер - Дмитрий Янковский

– Как много непонятного… – Инна задумалась. – Слушай, а почему не пришли остальные?

– Забили. – отмахнулась Светка. – Одни мы с тобой правильные, повелись на эту фигню. А люди, наверное оттягиваются. Погода-то какая! А! Пойдем в кафе? Честно говоря, я бы пивка выпила после этой экскурсии.

– Нет, ты же знаешь… – вздохнула Инна. – У меня папан с прибабахами, а я ужин еще не сготовила. Станет опять бурчать. А если запах пива почувствует… У-у-у!

– Не пойму… – Светка щелкнула сумочкой и посмотрела в черкальце. – На фига ты с ним возишься? Давно бы сняла квартиру и помахала бы ручкой. Он же тебя использует, как домохозяйку. Я бы взбесилась.

– У меня денег не хватит. – грустно вздохнула Инна. – Он это прекрасно понимает, вот и пользуется.

– Ты нормальная? – Светка не спеша пошла по улице. – Сейчас он тебя по дому припахивает, завтра захочет с тобой потрахаться…

– Дура. Это же отец. – возмутилась Инна. – Был бы отчим, я бы уже намылила лыжи в Сургут.

– Да уж прямо… – скривилась Светка. – Отцы тоже знаешь какие бывают? А твой еще с грузинской примесью. Он же тебя тринадцать лет не видел! Я бы при таких раскладах устроилась на какую-нибудь работу, да хоть в «Макдональдс», и сдриснула. Можно ведь, на худой конец, снять комнату, а не квартиру. Или найти парня, у которого сможешь поселиться. Парень – это нормально…

– Я так не могу. – вздохнула Инна. – Это уже проституция.

– Да ну тебя… Тогда все женщины – проститутки. Одни замуж, другие на панель.

– Перебор. – покачала головой Инна.

– О-о-о… Можешь не продолжать. Я это слышала раз триста. Как хочешь, можешь оставаться со своим стариком, а я пойду в кафе.

– Ладно. – Инна попробовала улыбнуться. – Я действительно побегу. Встретимся завтра.

Она помахала Светке и поспешила к трамвайной остановке.

– Стоять! – вдруг раздался за спиной истошный мужской голос. – Руки за голову!

Инна замерла посреди тротуара и медленно подчинилась.

Шедшие навстречу прохожие заулыбались, один парень даже прыснул смешком. Инна нахмурилась и осторожно повернула голову.

Позади нее стоял лохматый мужик с водяным пистолетиком и грозно вращал глазами.

– Не двигаться! Убью.

Инне стало неловко. Она опустила руки и пошла дальше. В затылок упруго вонзилась теплая водяная струя.

– А-а-а-а! – заорал сумасшедший и бросился наутек. – Я убил человека! А-а-а-а!

Инна подняла плечи и ускорила шаг.

Шею она вытерла только в трамвае.

2.

Инна вошла домой и закрыла дверь. Разулась, скинула уличную одежду и надела домашние брюки с футболкой. Надо сготовить ужин до прихода отца, а то придет и снова устроит бучу.

В голове было мутновато, давило затылок. Дурацкий сумасшедший. Отчего же их так много в этом городе? Может поспать? Если часик, то ничего не изменится. Инна легла на диван и укрылась пледом.

Свет дня бил в окно и мешал расслабиться, процеживаясь даже через закрытые веки. Инна перевернулась на бок.

Разум никак не желал перейти границу бодрствования, в мозгу стали рисоваться причудливые картинки.

Замерший город. Замерли люди, машины, трамваи, голуби в небе, кошка в прыжке. Инна бежит через город и он оживает всей своей сущностью – окна домов превращаются в сотни глаз, двери подъездов в черные пасти. Решетки в зубы, ветви деревьев в цепкие руки.

Откуда-то звон курантов и голос:

– Город активно воздействует на психику… Активно… Этот город активно… Активный…

Страшно.

Цокот копыт. Дробь. Целый табун лошадей по проспекту. Это все, что движется. И еще она сама.

Но лошади, это не просто лошади, а ожившие статуи. По тротуарам скакали лошади с Аничкиного моста, рядом с ними даже бежали бронзовые круглозадые мальчики, держа коней в поводу. Петр I во главе кавалькады гордо скакуна, кони с Манежа скакали по бокам почетным эскортом. И еще десяток оживших статуй следом.

Посреди дороги непонятно откуда взялся лысый профессор в белом халате. Он вытянул руку, превратив асфальт в воду, и лошади стали тонуть. Одна за одной, поднимая к ускользающему небу перепуганные морды. Последней скрылась треуголка Петра.

Но цокот не прекращается.

Инна вздрогнула и открыла глаза.

В приоткрытую форточку ветер. Мягко колышется светлая ткань занавесок. Цокот. В порту работает какой-то шумный мотор, но в памяти потонут лошади.

Инна откинула плед и пошла в туалет. В прихожей вступила в огромную лужу воды. Ужаснулась, что утром забыла закрыть краны в ванной. Открыла дверь, за ней до самого горизонта тянулось мелкое, по щиколотку, море. Хмурое, стоячее, без всякого намека на ветер. Она обернулась, но позади тоже простиралась бесконечная водная гладь. Вода была тяжелой, мешала идти и непонятно было куда идти – только вода, ни берега, ни островка.

Инна проснулась во второй раз. Поправила плед, прикрыв оголившиеся ступни.

Зазвонил телефон. Она сонно потянулась к трубке на тумбочке.

– Да. Свет, это ты? Ну ты и напилась, еле языком ворочаешь. Нет, я же сказала, мне надо быть дома, ужин готовить. Нет, не пойду. Все.

Она положила трубку на место. В порту было странно тихо. Огромные краны беззвучно поворачивались на фоне светлого неба.

Вдруг рядом послышался непонятный звук, нос уловил запах трубочного табака. Инна повернула голову и увидела огромную клетку с орангутангом. Орангутанг вертел в руках сверкающий топорик и попыхивал трубкой. Заметив внимание Инны, он подмигнул левым глазом и сказал голосом отца:

– Спишь? А ты ужин сготовила, сучка?

Инна вскрикнула и проснулась.

В комнате действительно вился табачный дым, значит отец уже дома – пришел раньше обычного.

Вообще-то отец курил мало. Значит снова случилось что-то неприятное. Инна тихонько встала с кровати.

– Па, привет! – она заглянула на кухню. – Ты давно дома?

Отец хмуро поднял взгляд. В пепельнице четыре окурка. Пятый, еще дымящийся, торчал между пальцев.

– Привет. – глухо прозвучал голос отца. – Тебе что, трудно было с утра позаботиться об ужине?

Инна вошла и тоже села за стол.

– Па… Ну чего ты наезжаешь с порога? Я упахалась в институте, прилегла на часок..

По спине пробежал холодок – от отца сильно пахло спиртным.

Он так ухнул кулаком по столу, что высокий стакан подпрыгнул и завалился на бок. Покатился, оставляя коньячный след.

Из мусорного ведра угрожающе торчало горлышко пустой бутылки.

– Упахалась?! – буквально взревел отец. – Ты, девочка, совсем нюх потеряла! Я что, плохо тебя содержу? Только за институт сто баксов в месяц. А тебе в падлу ужин сготовить?

Он отдышался и добавил немного спокойнее: