Читаем без скачивания Командующий фронтом - Борис Бычевский

Но к началу 1942 года острота проблемы огневого господства заключалась не в качестве кадров и не в количестве орудий, а в недостатке боеприпасов из-за блокады города. Суточная норма снарядов для стрельбы из тяжелых дальнобойных орудий Ленинграда доходила до трех-четырех снарядов на орудие. Это было катастрофически мало, обрекало на пассивность главную силу позиционной обороны.

Ко времени вступления Говорова в командование фронтом Одинцов при активной поддержке членов Военного совета фронта А. А. Жданова и А. А. Кузнецова уже добился увеличения поставок из глубины страны тяжелых снарядов, которые в Ленинграде не

1 Названным полковникам вскоре были присвоены звания генералов, они участвовали во всех крупнейших операциях Великой Отечественной войны. Г. Ф. Одинцов стал маршалом артиллерии, М. С. Михалкин, В. С. Коробченко, Н. Н. Жданов — генерал-полковниками артиллерии.

изготовлялись. Было положено и начало централизации управления огнем всей тяжелой артиллерии, включая орудия Краснознаменного Балтийского флота.

Говоров — командующий и сам артиллерист высокого класса — теперь придал этим и другим мерам еще более широкий размах и большую целеустремленность. Он сосредоточил в руках Одинцова и его артиллерийского штаба все планирование методического уничтожения, а не подавления, осадных батарей противника. Одинцов получил авиационные корректировочные эскадрильи, не выпускавшие из-под надзора ни одной вражеской батареи; при уничтожении этих батарей намечалось использовать комбинированные удары нашей авиации.

Завязалась сложная и упорная борьба-дуэль. Одной из первых ее целей стало отвлечение огня осадных орудий от города — «огонь на себя»... Гитлеровцев все чаще и чаще заставляли вступать в бой с нашей артиллерией, а не бить по городу. Их батареи начали менять позиции, прибегать к другим методам стрельбы, а артиллеристы-ленинградцы стали преследователями. Соотношение сил в дуэлях изменялось, наши артиллеристы приобретали тактическое мастерство и завоевывали огневое господство. К июлю 1942 года число снарядов, выпущенных вражеской артиллерией по жилым кварталам, снизилось до двух тысяч в месяц.

Чтобы «доставать» все осадные батареи противника, Одинцов выдвинул огневые позиции тяжелой артиллерии вперед до возможных пределов — под самые Пулковские высоты. Кроме того, Говоров решил перебросить часть орудий через Финский залив на ораниенбаумский плацдарм. Увеличивалась дальность стрельбы, огонь теперь велся во фланг и тыл осадным батареям фашистов на пулковском направлении, причем огонь на уничтожение каждого отдельного орудия или батарей в целом. Дуэли переросли в систему контрбатарейной борьбы. О результатах говорят убедительные цифры: с декабря 1941 года по март 1942 года гитлеровцы выпустили по Ленинграду более 20 тысяч снарядов, а за последние шесть месяцев 1942 года — 7699, причем две трети из них по нашим тяжелым батареям, расположенным в полосе от Автово до Витебского вокзала.

Пожалуй, каждому работнику штаба фронта при разговоре с командующим могло показаться, что тот придает особое значение именно его области деятельности, настолько кропотливо и внимательно он рассматривал, точнее изучал, любую проблему.

Нелегким был первый разговор с Говоровым для меня, в то время начальника инженерных войск фронта. Я доложил о состоянии инженерной обороны. После летних и осенних боев 1941 года передний край обороны многих дивизий оказался в низинах, залитых теперь талой водой. Траншей мало, они мелкие. Минные поля осенней и зимней установки затонули. Солдаты ослабли от недоедания, а население по этой же причине было освобождено от оборонительным работ. В осенних боях с форсированием Невы в районе Невской Дубровки — самого кровавого места на фронте — инженерные части понесли тяжелейшие невосполненные еще потери. Словом, все надо начинать сызнова.

Я нервничал и не хотел сглаживать ни одного острого угла.

Командующий слушал молча. Сидел, положа руки на стол, разминая пальцы, и посматривал исподлобья, казалось, вскользь, но остро. На скулах заходили желваки. Наконец он сказал тихо, словно про себя:

— Похоже, бездельников много...

Потом снова замолчал.

Словцо «бездельник», «прилипшее» к Говорову с юношеских лет и выскакивавшее у него непроизвольно в минуты раздражения, нанесло мне такую жестокую обиду, что вызвало, в свою очередь, резкий ответ: заместитель командующего, только что прибывший в Ленинград, не может или не хочет представить себе, что было в окопах Ленинграда зимой. Брустверы, сложенные из груды винтовок, незахороненные тела убитых солдат на брустверах. Живым приходилось выбирать: вести огонь по фашистам, пока есть силы и патроны, или долбить мерзлую землю для погибшего товарища. Солдат делал первое. Кто имеет право упрекнуть его? И сейчас многим солдатам еще не под силу поднять тяжелое бревно, чтобы построить прочное укрытие.

По долгу службы я почти каждый день бывал на каком-нибудь участке позиций и был зол на свое бессилие быстро изменить положение вещей.

Командующий выслушал взрыв обиды хмуро, не перебивая, потом встал и спокойным голосом сказал, глянув на часы, лежащие на столе:

— Нервы у вас, полковник, как вижу, не в порядке. Пойдите-ка успокойте их и приходите через полчаса. Разговор нам предстоит большой, а работы впереди еще больше.

Ровно через полчаса он сам позвонил и три часа изучал по карте детали инженерной обороны.

Во время этой беседы я убедился, что Говоров требует смотреть значительно дальше сегодняшнего дня. Разработанный инженерным управлением фронта план создания системы разветвленных траншей в сочетании с дотами и убежищами не удовлетворил его полностью.

— Я вижу здесь только идею жесткой обороны, а надо вложить и идею активности обороны,— отметил он без резкости, как бы размышляя и чуть-чуть приоткрывая свои замыслы.— Необходимо расширять всю систему инженерных позиций и как исходный наступательный плацдарм... В глубину, назад, но и вперед, на максимальное сближение с противником для броска в атаку.

Это положение стало основным во всех инженерных работах под Ленинградом.

Идее активности борьбы в блокаде Говоров подчинил все виды деятельности различных родов войск и служб.

Одной из коренных проблем Ленинградского фронта было снабжение войск горючим, создание его запасов. Государственный Комитет Обороны вынес решение о строительстве подводного, по дну Ладожского озера, бензопровода. Это уникальное по сложности работ сооружение было создано в невиданные в истории инженерного дела сроки — за пятьдесят суток. Говоров взял под повседневный контроль и эти, очень специфические работы, требуя от начальника тыла фронта Ф. Н. Лагунова не просто знания темпов строительства.