Читаем без скачивания Уровень Фи - Ая эН

Ризи не понял, что именно этот человек и есть Дюшка.

Глава 3. Беон Фи

Ночь под ногами была яркая, а над головой – темная. Варя Воронина смотрела только вниз, потому что, если упереться взглядом в небо и случайно взглянуть на него не обычным взглядом, а мутангельским, можно свихнуться, ну правда! Варя Воронина жила на уровне Пи уже почти полгода, ко многому привыкла, но вот к небу Мебиклейна – нет.

Во многих местах уровня Пи небо вполне себе обычное, хоть и разное. Например, возьмем Онн – дом, в котором Варя провела свою первую осознанную ночь на Пи и который Янанна ей подарила. Если выглянуть из тех окон Онна, которые ведут к морю, будут видны одно солнце и две луны (разумеется, смотря в какое время суток выглядывать). Если выйти из Онна во внутренний садик, можно наслаждаться прекрасным видом двух солнц и изредка луной (изредка – потому, что ночь там бывает от силы полчасика за сутки, а сутки во дворике длятся не так, как везде, а неделями). К этому тоже сложно привыкнуть, а понять еще сложнее. Но все-таки голова не кружится, когда смотришь. А в Мебиклейне пространство сплетается столь хитро и сокращалок так много, что… что в небо лучше не смотреть вовсе. Во всяком случае, мутангельски. Во всяком случае, Варе.

Итак, Воронина сидела на карнизе своего двести пятого этажа, свесив ноги и наблюдая за огнями ночного города. Упасть она не боялась. Во-первых, любой падающий предмет уже на уровне следующего этажа мягко бы подхватила защитная сетка, ведь все стены Мебиклейна оборудованы самовыплевывающимися сетками. Во-вторых, если бы ни одна сетка вдруг не сработала, сработало бы покрытие крыши сотого этажа, над которым она сидела. В-третьих, даже если бы вообще ничего не сработало (что совершенно невероятно, сами понимаете!), убиться насмерть на Пи вообще практически невозможно, потому что все твои части соберут по кусочкам, склеят или отрастят новые… А мозги? Варя задавала этот вопрос не Янанне, но Чичу Гырмыровичу (полное имя Чича она никак не могла запомнить).

Чич Гырамджанахварамширунатдзиэ подтвердил худшие Варины опасения. Он сказал:

– Со сборкой мозгов могут быть некоторые проблемы. Часть памяти может быть потеряна. Причем значительная часть. Так что в некотором роде ты будешь уже не ты.

И будничным тоном прибавил:

– Ну, собственно, тебе-то не привыкать…

– В каком это смысле?! – удивилась Варя. – Разве я когда-то теряла свою память?

– Постоянно, ежедневно, всю жизнь! – бодро подтвердил Чич. – И память теряешь, и личность меняешь. Вот смотри, ты помнишь, что ты делала шесть лет и один день назад?

Варя не помнила.

– А шесть лет и два дня назад?

Варя была вынуждена признать, что и с воспоминаниями об этом дне наблюдается некоторый напряг.

– А ты согласна с тем, что за эти шесть лет ты сильно изменилась и уже не являешься той личностью, которой была тогда?

Против этого тоже было не поспорить.

– Можно подумать, ты помнишь, что с тобой было шесть лет и два дня назад! – сказала тогда Варя Чичу.

Но оказалось, Чич помнит. То есть при необходимости может все вспомнить до мелочей. Потому что у него, как и у большинства жителей Пи, подключена функция дополнительной памяти. Память Чича архивируется каждые двадцать – сорок – шестьдесят дней (по мере наполнения блока), так что в самом крайнем случае он может потерять несколько десятков дней своей жизни. Да и то с вероятностью один на мил лиард.

– Здорово! – восхитилась Варя. – Я тоже хочу подключить дополнительную память. Адресок дашь? Где это у вас можно сделать?

Оказалось, для Вари – пока нигде. Поскольку ее личность еще не полностью сформирована (в силу младенческого возраста, ей же еще и сотни лет не исполнилось!), и подключать ей доппамять ни в коем случае нельзя. Правда, можно фиксировать ее жизнь со стороны: делать фотоснимки, записывать все на видеокамеры и так далее.

На следующий день после этого разговора Чич прислал ей в подарок миниатюрного дрона, размером не больше обычного городского чирикоптерикса ее родной Земли-11. Дрон запускался автоматически, летал почти бесшумно и честно снимал Варю с самых разных ракурсов, так, чтобы потом можно было смонтировать интересный сериал о каждом дне ее жизни до… До ста лет? До становления личности? До момента подключения дополнительной памяти?

Сейчас Варя сидела на карнизе двести пятого этажа, болтая ногами и размышляя о разных разностях, а дрон дрых рядом, видимо, считая, что ничего интересного в ближайшее время не произойдет и включать камеру нет необходимости. Внешне дрон был похож на маленького человечка с ножками и ручками (на самом деле это были цеплялки, не все же снимать с воздуха, по поверхностям тоже надо как-то передвигаться). Вместо попы у человечка были два шарообразных колеса (по ровным поверхностям он мог катиться колбаской, точнее, на двух колбасках). Головы как таковой не было, но были два эльфийских уха-звукоуловителя. Уши дрона никогда не спали, то есть не отключались полностью в целях собственной безопасности, поскольку в квартире Вари жил его враг, хищный котенок Тафик, которого рыбой не корми, дай поохотиться на бедного неживого дрона.

За время пребывания на Пи Тафик вырос почти вдвое, но остался котенком. Так захотела Варя, и Янанна сказала, что они могут исполнить эту просьбу, хотя формально личность котенка также еще не сформирована, поэтому вносить изменения нежелательно. Но это, так сказать, де-юре (то есть с точки зрения закона). А де-факто (то есть на самом деле) закон немного обошли, и Тафик остался котенком с возможностью изменений в будущем. Все жуткие датчики, которые были помещены в животное сотрудниками СУМАСОЙТИ, были, естественно, немедленно извлечены, а вместо них в речевой центр мозга Тафика ветеринары уровня Пи внедрили крошечную микросхему, позволяющую со временем научить котенка разговаривать. Пока что Таф не разговаривал, а мяукал, мурлыкал, фыркал и изредка рычал на дрона, устрашая его перед очередным нападением.

Сейчас Тафик спал, а Варя думала о нем, о Дюшке и о том, как сложно и полосато устроена жизнь. Из плюсов и минусов. Плюсов больше, но минусы такие минусы, что…

– Я буду думать вслух, а ты не снимай! – приказала Варя дрону-эльфу.

– Буду снимать в режиме «строго секретно»! – предложил дрон. – Доступ единственному лицу – тебе. Знаешь, как тебе через тыщу лет будет прикольно на это смотреть! Ха-ха, как прикольно!

Варя скривилась: и зачем Чич обучил ее видеокамеру словечкам «прикольно» и «ха-ха»? И почему на «ты», что за фамильярность?!

– Ладно, как знаешь, – махнула рукой Воронина. – Только сверху не снимай, мне мой клюв при виде сверху не нравится.

– Смею заметить, тебе вообще твой клюв не очень нравится, – нахально ответствовал дрон.

«Смею заметить – это явно из лексикона Чича, будь он неладен!» – подумала Варя, но дрону не ответила. Варя относилась к разряду здравомыслящих мутангелов, которым не приходит в голову обсуждать свои личные проблемы с роботами. Она подождала, пока камера включится, и начала рассуждать вслух:

– Итак, плюсы. Я теперь мутангел. У меня все хорошо. Конечно, у меня пока нет доппамяти, но это ерунда, что, я каких-то жалких сто лет без нее не проживу, что ли?

Варя поежилась. Над Мебиклейном было тихо и морозно.

Диди. Если переводить на градусы Цельсия, то было примерно минус два. Зима в Мебиклейне мягкая, климат приближен к субтропическому. Примерно как в Сочи на Земле-12.

Начинало светать.

– Рассвет, – сказала Варя. – Самое мое любимое время, перед рассветом. Эй, не снимай мой клюв снизу, снизу он мне тоже не нравится!

Дрон послушно направил камеру на светлеющую полоску горизонта. Вид на горизонт отсюда был почти идеальный. Немного мешали небоскреб справа и огроменный беон вдалеке.

Беоны бывают разные, но чаще они совершенно бесформенные, и их архитектура может меняться в зависимости от того, что в этом беоне происходит, то есть что там создается.

В беоне можно создать три вещи:

– себя;

– Мебби Клейна;

– новый мир.

Теперь что касается третьего пункта. Прокладывание сокращалок – это видоизменение пространства, которое во многом схоже с созданием нового мира. Именно поэтому в беонах проводится основная часть тренировок по строительству сокращалок.

Некоторое время Варя смотрела на нежно-золотые купола одного из самых крупных беонов Мебиклейна (они не подсвечивались, а сами излучали легкий золотистый туман, из-за чего на видео получались нечетко, как в дымке), потом очнулась от завораживающего зрелища и сказала:

– Ладно, продолжаю. Плюсы. Я – мутангел, у меня все хорошо, и я живу в раю. Тут все круто. В школу ходить не обязательно. У меня куча модной одежды. У меня появились друзья. Им нравится, как я хрюкаю, когда пою. Я летала на драконе. Я была Мебби Клейном. У меня из пальцев тянулась мутонить, с помощью которой можно строить сокращалки. Это была магия!