Читаем без скачивания Военная лихорадка - Джеймс Баллард

— Я рад, доктор, — если бы то же самое мы могли сделать с войной.

— Да, и в принципе мы это сделали. Люди теперь не боятся оспы и могут путешествовать по всему миру. Но вирус сохранился в древних захоронениях и на кладбищах. На случай, если он объявится опять, мы храним запасы вакцины и сможем защитить людей и подавить эпидемию.

Доктор Эдвардс небрежно разрядил ружье Райана, обнаружив отличное умение обращаться с оружием, чего Райан никак не ожидал от него. Польщенный удивлением Райана, доктор Эдвардс назидательно улыбнулся ему, как учитель, все еще сохранивший привязанность к обленившемуся ученику.

— Сама по себе бацилла оспы постоянно мутирует. Мы должны быть уверены, что запасы вакцины соответствуют современным требованиям. Всемирная организация здравоохранения позаботилась о том, чтобы инфекция не исчезла совсем. В дальней стране третьего мира они специально позволили оспе развиваться, чтобы иметь возможность наблюдать мутации вируса. Там, к сожалению, люди продолжают умирать. Но это — в интересах всего человечества. Только таким образом мы всегда будем готовы к внезапной эпидемии.

Райан смотрел через пластиковые окна на карту Бейрута, на мониторы с изображением уличных боев. Хилтон опять горел.

— А Бейрут, доктор? Вы наблюдаете здесь другой вирус?

— Так и есть, Райан. Вирус войны, если угодно — военного духа. Вирус не физический, а психологический, гораздо опаснее оспы. Во всем мире — мир, Райан. Уже тридцать лет нигде не было войны. Нет армий и воздушных сил, все споры решаются путем переговоров и компромиссов. Никто и не думает о войне, ведь нормальной матери не придет в голову убить своего ребенка, если он ее разозлит. Но мы всегда должны быть готовы. Вдруг объявится очередной Гитлер или Пол Пот — мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

— И все это вы можете сделать здесь? — Райан ухмыльнулся. — В Бейруте?

— Думаю, можем. Нам нужно знать, что заставляет людей воевать, что заставляет их ненавидеть друг друга до такой степени, чтобы убивать. Мы должны понять, как управлять их эмоциями, как подавать информацию, что стимулирует агрессию, как использовать религиозные чувства и политические интересы. Нам нужно знать даже, насколько сильно их стремление к миру.

— Достаточно сильно, доктор, может быть, даже еще сильнее.

— У тебя — да. Ты расстроил наш план, Райан, поэтому мы изолировали тебя, — доктор Эдвардс проговорил это без сожаления, будто в глубине души завидовал упорству, с которым юноша отстаивал свою мечту. — Тебе оказана особая честь, но эксперимент должен продолжаться — нам надо изучать этот ужасный вирус.

— А бомбы этим утром? Внезапный обстрел?

— Бомбы разместили мы, и старались при этом, чтобы никого не ранило. Мы всех снабжаем оружием и делали это всегда. Мы печатаем провокационные материалы, мы монтируем эти ужасные плакаты.

— Но все эти годы, доктор, — Райан думал о бывших товарищах по оружию, о тех, кто пал на его глазах в пыли и обломках, кто умер, спасая жизнь раненых друзей. — Ангел и Мойша, Азиз… Сотни погибших!

— От оспы тоже умирают только сотни. А тысячи миллионов живут. Это себя оправдывает, Райан. Мы многому научились с тех пор, как тридцать лет назад построили Бейрут.

— Все рассчитали — Хилтон, телестанцию, Макдональдс?..

— Все, даже Макдональдс. Архитекторы ООН смоделировали типичный город мира — Хилтон, систему отелей, стадион, торговый центр. Сюда со всего мира были свезены сироты и подростки всех рас и национальностей. Сначала мы должны были раскачать эту машину — в командный состав воевавших сторон были внедрены сержанты и офицеры войск ООН. Мотор завелся, и машина заработала сама по себе, не требуя почти никакого вмешательства.

— Достаточно пары жутких фотографий… — Райан встал, надевая патронташ. Что бы ни думал он о докторе Эдвардсе, оставалась реальность гражданской войны, и он это признавал.

— Доктор, мне надо обратно в Бейрут.

— Уже поздно, Райан. Если тебя пустить обратно, ты сорвешь нам весь эксперимент.

— Все равно мне никто не поверит, доктор. Я должен найти сестру и тетю Веру.

— Она не сестра тебе, Райан, не настоящая сестра. А Вера — не тетя. Они, конечно, этого не знают и думают, что все вы — одна семья. Луиза — дочь французских исследователей, ее родители погибли в Антарктике. Вера была подкидышем, она выросла в монастыре под Монтевидео.

— А я?..

— Ты? Твои родители жили в Новой Скотин, в Галифаксе. Когда тебе было три месяца, они погибли в автокатастрофе. К сожалению, есть еще смерти, которые мы не в состоянии предотвратить.

Доктор Эдвардс хмуро посмотрел сквозь пластиковое окно на карту Бейрута. Дежурный сержант сидел за огромным дисплеем, самозабвенно вкалывая флажки, означающие стычки и перестрелки. Все собрались у мониторов. Офицер энергично замахал доктору Эдвардсу, и тот поспешил из кабинета. Райан уставился на свои руки, пока те двое переговаривались, и не заметил, как доктор вернулся за каской и пистолетом.

— Они сбили самолет-наблюдатель. Мне нужно идти, Райан, — бой выходит из-под контроля. Роялисты захватили стадион и теперь штурмуют пост ООН.

— Стадион? — Райан вскочил, его ружье было с ним, охраняя его по дороге из Бейрута. — Там моя сестра и тетя! Я с вами, доктор!

— Райан, все разваливается. Мы, похоже, поджигали один и тот же фитиль много раз. Ополченцы открыто стреляют в наблюдателей, — доктор Эдвардс остановил Райана на пороге. — Я знаю, ты беспокоишься, ты прожил с ними всю жизнь. Но они не…

— Доктор, это моя сестра и тетя… — Райан оттолкнул его.

Через три часа они были у стадиона. По дороге в город Райан смотрел на пелену дыма, протянувшуюся далеко в море. Под покровом этой черной мантии, что подсвечивалась вспышками от неутомимой деятельности саперных команд всех воюющих группировок, вереница машин ООН продвигалась по улицам города. Райан сидел во втором грузовике рядом с доктором Эдвардсом, но они едва слышали друг друга за воем ракетных установок. Райан понял, что разговаривать с доктором ему не о чем, он думал только о заложниках в осажденном пункте ООН. То, что война в Бейруте оказалась строго рассчитанным экспериментом, его уже мало беспокоило. Это было где-то в мертвой зоне его понимания, в черной дыре, откуда не исходило ни света, ни мыслей.

Наконец они остановились возле поста ООН в порту Восточного Бейрута. Доктор Эдвардс побежал к радиорубке. Райан ослабил ремешок каски. Он чувствовал и свою долю вины в этом бедствии — волна жестокости захлестнула город. Крысы в военной лаборатории жали на знакомые рычаги — спусковые крючки винтовок и пушек, — получая свою порцию ненависти. Его мечта о мире ошеломила их, как впервые попробованный наркотик, сбила их с толку, и теперь они были во власти неистовой ярости…