Читаем без скачивания Как полюбить себя, или Мама для Внутреннего Ребенка - Наоми Рейн

Чем чаще я обращаю внимание клиентов на проявления их Внутренних Детей, и мы задаемся вопросами, как могла бы позаботиться о них Любящая Мама, тем лучше становится контакт между ними. Со временем клиенты учатся узнавать эти фигуры, рассказывать о них, чувствовать свои желания и проживать эмоции.

Часть II. Негативный опыт, или Когда нелегко жить

Глава 1. Травма

Почему иногда мы реагируем неадекватно, или Как работает травма

Травма – так психологи для краткости называют больное место в душе. Такие места образуются, если ребенок не смог пережить и выразить сильные чувства, вызванные каким-то событием; если его чувства не были приняты и разделены кем-то из взрослых. Тогда эти чувства подавляются, вытесняются и прячутся где-то в душе. Они не уходят, а томят человека изнутри, проявляясь в виде тоски, депрессии, скуки от жизни, подавленности, психосоматических болезней.

Травма – как открытая рана, которую прикрыли сверху одеялом. Если случайно заденешь здоровую руку – не больно, а если с той же силой задеть спрятанную рану – боль такая, что воешь.

Травма вызывает неадекватные реакции. Она добавляет невинному событию свое толкование и вызывает сильнейшие чувства. Обычно это те самые непрожитые и невыраженные чувства из детства – по отношению к родителям или другим травмирующим фигурам. Нормальную реакцию можно представить моросящим дождиком, который если и промочит, то незначительно. Травму же – бочкой воды, окатившей тебя – такие сильные захлестывают чувства.

Когда есть понимание, что это травма, ответственность травмированного заключается в том, чтобы не срывать свои чувства на невинном человеке. Это ни к чему. Можно просто сказать партнеру: «Прости, мне надо побыть одной, пока чувства не стихнут».

Или: «Мне сейчас очень больно, и я очень злюсь, но ты в этом не виноват, это мои детские чувства поднялись. Не принимай на свой счет».

Или: «Мне больно и горько, мог бы ты меня сейчас просто обнять?».

Если травм, причем глубоких, было много, то может образоваться общая защита – отключение всех чувств. Словно израненный солдат заползает в танк и запирается там. Он ничего не чувствует. И вроде живется ему спокойно, но минус в том, что все как-то скучно и серо, одиноко и холодно. Трудно, находясь в танке, вступать с людьми в близкие, теплые отношения.

Исцеляет от травм понимание того, какие они, как возникли. Впрочем, лишь понимания недостаточно. Нужно прожить и выразить подавленные чувства. Обычно это требует времени. И лучше всего, быстрее и эффективнее это происходит в близких и теплых отношениях.

Человек получает новый опыт: можно злиться, показывать свою боль, плакать и быть неадекватным в своих реакциях, но при этом кто-то не покидает его, а остается рядом. Любит, заботится и поддерживает. Это то, чего не было в детстве. То, что исцеляет.

И со временем травма заживает и рубцуется, остается только шрам. А неадекватные реакции постепенно стихают и становятся вполне соответствующими ситуации.

Если любовь и утешения не помогают

Мне кажется, самое важное, что нужно Внутреннему Ребенку – это право быть. Внимание к нему, готовность услышать, поддержать его, ободрить и одобрить – разделить его чувства и позволить ему их переживать.

Часто нам трудно выдерживать свои чувства и желания, особенно социально неодобряемые. Страшно, что мы не сможем с ними совладать, что они захлестнут или никогда не пройдут. И мы пытаемся их остановить, запретить, подавить. Убеждаем Ребенка, что он этого не хочет или не чувствует. Отрицаем, ужасаемся, осуждаем. Или, наоборот, пытаемся утешить Ребенка и возместить ущерб или несправедливость, но с посылом «я дам тебе, что ты просишь, только перестань чувствовать боль, обиду, горе», вместо «я принимаю тебя любого со всеми твоими проявлениями».

Это тонкая разница, но ее можно заметить по своим чувствам: вы уже научились слышать и разделять свои чувства, обращаетесь к себе с любовью и нежностью – но ощущаете разочарование и досаду. Покупаете себе сладости или игрушки, организуете тот опыт, которого не хватало, – но его не удается присвоить, насладиться им. Нет радости и удовольствия.

Тогда, вероятно, Ребенок нуждается в том, чтобы прожить вытесненные чувства, которые невозможно было ощутить в детстве – так разрушительны и непереносимы они были. Остается только плакать, горевать, злиться, возмущаться и жаловаться, а не пытаться утешить себя любовью или подарками. Ему важно это прожить, выпустить, освободиться. И важно, чтобы он был в этом не один. Назовите его переживания. Признайте их значимость. Позвольте ему их выразить. Ведь это было – его детский опыт – и было для него чудовищно. Оно до сих пор мучает его внутри. Именно это стало для него травмой и поэтому до сих пор определяет его жизнь, так сильно влияя на нее.

Вот как я описывала это несколько лет назад.

Насколько легче тому, кто выглядит слабым! Кто легко плачет, жалуется, вызывает сочувствие и желание его утешить и поддержать. И как невероятно тяжело быть сильной. Когда внутри запрет – на слезы, бессилие, отчаяние, – но все равно есть и боль, и слабость, и сомнения. А показывать это нельзя, запрещено. И оно так и остается внутри, нарастает по силе и интенсивности из-за невозможности выразить это и освободиться. Как эхо, отражаясь от стенки к стенке, набирает обороты и усиливается, так и невыносимое напряжение внутри, боль и крик нарастают, рвутся наружу, но никогда не вырываются.

Знаете, как страшно быть сильной? Знаете, как это трудно?

Легко быть слабым. Сразу начинаешь плакать, стоит кому-то тебя обидеть. Слезы льются ручьями, и все вокруг сразу начинают страшно сочувствовать тебе, утешать, успокаивать, тревожиться за тебя. Столько внимания, поддержки и тепла. Ведь сразу понятно, как тебе плохо.

А я не могу плакать. Но как же больно и невыносимо тяжело на душе, где океаны невыплаканных слез, где плещется одна бесконечная боль. Я замираю, перестаю дышать.

С раннего детства я разучилась плакать. Кричать. Даже просто стонать. Когда мне плохо, я перестаю дышать, стискиваю зубы, зажимаюсь в комок, но молчу. Ни звука, ни слезинки. А от этого гораздо больнее, потому что вся невыраженная боль остается во мне.

Я делаю вид, что я сильная. Наверное, я и правда стала сильной. Но это так тяжело, что часто я просто не хочу жить. Мне кажется, люди не верят мне, когда я говорю об этом. Может, потому что я произвожу впечатление сильной?

– Ну ты-то со всем справишься, – равнодушно бросают они и уходят. Уходят утешать и обнимать тех, кто плачет, кто умеет рассказать миру о своей боли. Счастливые!

Мое сердце рвется на части. Но никто не видит моих страданий. Я умею сделать вид, что все нормально, все как обычно. Я могу шутить и смеяться, бодро разговаривать, даже когда очень плохо. Но если меня ненароком застают одну, когда я думаю, что одна, люди поражаются, какая я печальная.

– Почему ты такая грустная? – изумляются они.

– Я не грустная, – отвечаю я, а сама думаю: «Я всегда такая».

– Что-то случилось? – интересуются они.

– Нет, все в порядке, – отвечаю я.

И правда, ведь никто же не умер. Никто не болен смертельно, никто не истекает кровью. Вроде у меня есть и работа, и где жить, и даже спутник жизни. Все в порядке, правда?

Только моя душа искалечена. Только мое сердце разбито. Только одиночество, смертельный холод и отчаяние душат меня. Только маленькая девочка внутри меня постоянно страдает, горько плачет там, глубоко внутри, где ее никто не увидит.

Ее слишком ранили, и я спрятала ее. Спрятала, чтобы никто не нашел, не смог снова причинить боль.

2009

Реакция Ребенка на травму

Опыт потрясений и тяжелых переживаний травмирует, если нет возможности пережить его именно в тот момент, когда случается что-то плохое. Пережить – значит рассказать кому-то взрослому, кто поймет, утешит и защитит. Поплакать, позлиться, побояться в объятиях того, кого ребенок любит и кому доверяет. Услышать слова поддержки, объяснения происходящего. Не быть одному. Чувствовать себя хорошим, ценным, дорогим.

Но часто события складываются совсем не так. Родители или сами являются источником угрозы, насилия, унижения, или не занимают сторону ребенка. Они могут обвинять его, стыдить, отвергать, обесценивать его чувства, затыкать. Малыш верит, что они правы и все знают, а значит – это он плохой и виноват. И тогда внутри вырастает Обвинитель. Выросший человек теперь сам стыдит, ругает и критикует себя.

Я уже была в терапии некоторое время, когда писала приведенный ниже текст. Уже отошла от постоянных самообвинений, но еще не пришла к поддержке своего Ребенка. Он уже мог звучать, но я еще не могла ему ответить. И вот что он мне сказал.

Мне все время уныло, тоскливо и хочется плакать. Со мной случилось что-то ужасное. И мне очень больно. Кто-нибудь понимает, какой ужас я испытываю, какую боль?