Читаем без скачивания Убить героя (СИ) - Крикова Александра

— А как вы думаете, непроявленный… он… как он вообще забирает жертву? Я имею в виду… не знаю… сколько ему требуется времени? Он нападает сразу или сначала преследует ее?

Анхель смахнул с рук муку, хлопнул Шуна по плечу и уточнил с серьезным видом:

— Преследует? Преследует сколько? Час? День? Неделю?

— А это имеет значение?

— Конечно, имеет. Когда я был совсем зеленым, у нас в деревушке байки ходили… не знаю, насколько им можно верить, но… если уж ты поднял этот вопрос…

И Анхель повесил в воздухе многозначительную паузу.

— …И?

— Знаешь, не думаю, что непроявленный преследовал Митрушку. Иначе наш дурачок носился бы по городу ни один час, прежде чем испустить дух. Но! В моей деревушке лет сорок назад был такой случай: к одному из жителей тоже пришел непроявленный. Вот только он не стал его забирать, а ходил несколько дней за своей жертвой, преследовал, словно призрак. Ясное дело, никто кроме непосредственной жертвы этого призрака не видел. И никто не верил его словам. Однако прошло время, и этот житель вдруг стал крайне удачливым. Всего за три года он дорос до главы одного из секторов Столицы, представляешь? Тогда-то и поползли слухи, что к нему действительно прикипела какая-то невидимая нечисть, которая стала ему всячески помогать. Такие дела.

Дослушав до конца, Шун неожиданно понял — он так сильно сжал кулак в кармане, что ребра монет больно впились в кожу.

— Помогать, значит? Хм, хм… интересно… чем вообще может помочь такое существо? Я думал, оно только убивать способно.

— А вот еще такой вопрос, — оживился Анхель, ткнув пальцем в грудь помощника. — Ты видел картины в Главном зале Столицы?

— Конечно видел, — хмыкнул Шун.

— Помнишь картину “Тайный советник”?

— Ну… помню, — протянул Шун, воскрешая в памяти грандиозное полотно, занимавшее две трети стены зала. На нем были изображены все правители Королевства, вплоть до нынешней королевы Анны. Со всеми придворными, советниками, жрецами и шутами. Шун сразу понял, на что намекает Анхель. — Вы имеете в виду советника Тиана?

— Именно.

На самом деле официальное название картины было: ”Двадцать две династии”, а “Тайным советником” ее прозвали с тех времен, как в ней прописали этого самого Тиана. Правителей на полотне располагали слева направо, вместе с их окружением. И в конце полотна было пустое пространство для еще одного правителя. Короли и королевы не наследовали власть, а постоянно избирались посредством сложнейшего мистического ритуала, проводимого жрецами. Существовала легенда, что с приходом двадцать второго короля наступит полное процветание. Или конец света. Но последнее время мало кто верил и в то, и в другое.

Советник Тиан был тайным, он вел свою политику из-за кулис, умело направляя предыдущего короля Александра. Лишь после смерти последнего стало известно о некоем “сером кардинале”, но к тому времени выяснить его местоположение не представлялось возможным. Никто не знал, что с ним случилось; полагали даже, что он отправился за своим королем в мир иной. Однако придворные художники решили увековечить его на главной картине. Но так как они уже принялись наносить на нее королеву Анну с окружением, места при короле Александре больше не осталось. Поэтому Тиана нарисовали прямо поверх кого-то из свиты прежнего короля. Возможно, краски легли не очень хорошо, или художники побоялись портить картину и дальше, но при взгляде на нарисованного Тиана у зрителя складывалось ощущение, будто за советником кто-то стоит. Кто-то размытый, эфемерный. Когда это было замечено, и в народе поползли слухи, художники признались, что им пришлось замазать сразу две фигуры, так как Тиан был довольно крупным и грузным. Но слухи было не остановить. Людская молва сошлась во мнении, что у самого тайного советника тоже был свой невидимый советник, также пожелавший отразиться на картине. Через какое-то время королеве Анне надоело опровергать глупые слухи, к тому же, заимевшая свою легенду картина вполне логично стала приобретать все большую и большую популярность. Дошло до того, что посещение Главного зала сделали платным. И хотя цена была не особо высокой, данное обстоятельство довольно неплохо пополнило королевскую казну.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Думаю, непроявленные — это не просто убийцы, которые убирают неугодных или слишком удачливых, — подытожил Анхель. — Я даже сомневаюсь, что они как-то связаны с высшими или с просветленными. Как по мне, это просто бестелесные мудрые духи, которые развлекаются тем, что привязываются к кому-нибудь из смертных. А дальше уж как карта ляжет. Будет он помогать смертному или сотрет его в порошок… Ты… вот что. — Анхель отсыпал еще монет. — Купи себе новый костюм, ладно? Совсем новый. И постригись. Чтобы кончали уже постоянно измываться над тобой. Короче, приведи уже себя в нормальный вид, а?

Никогда еще Шун не бегал с такой скоростью. Даже если ему приходилось уносить ноги, легкие не жгло с такой силой, а пот не разъедал глаза. Он остановился лишь раз, у речушки, чтобы наспех умыться, а в голове вертелось одно и то же: ему дали монет. Просто так. Исходя из этого факта, можно ли считать, что он, Шун, стал хоть чуточку удачливее? А если стал, то связано ли это обстоятельство с незваным гостем, прописавшимся в его хижине? Что еще непроявленный может сделать для него? Какие такие секреты нашептать в его ухо? На какую вершину вознести?

Далекий птичий гул Шун расслышал, когда до лачуги оставалась пара километров. Вороны драли глотки, как никогда до этого. Шун поначалу даже обрадовался и злорадно представил, как непроявленный разгоняет стаю, решив начать благоустройство жизни своего нового подопечного. Но пробежав еще немного, Шун заметил белесый дым, поднимающийся над пригорком впереди. Отчего-то подумалось, что его старенькая, иссушенная лачуга будет гореть именно так — не особо задымляя рощу.

Шун остановился и хотел выругаться, но дыхания на ругательства не хватало, и он просто стоял несколько минут, согнувшись в три погибели и плюясь обрывками гневных фраз. Потом немного успокоился и проделал оставшийся путь быстрым шагом.

Лачуга горела задорно, высокий столб огня подкоптил ближайшие дубы. Вороны галдели испуганно и радостно одновременно, черной воронкой кружа над пожаром. А прямо перед лачугой, на фоне огненной стены стояла одинокая темная фигура. Человек смотрел на пожираемое пламенем жилище и словно не замечал подошедшего. Только когда Шун, поколебавшись немного, все же двинулся в сторону лачуги, чтобы спасти хоть что-то из вещей, человек перехватил его, больно сжал пальцы на запястье Шуна и злобно рявкнул:

— И какого ж черта ты творишь, а?!

Шун даже оторопел от подобной бестактности и не сразу нашелся, что ответить.

— Кааа… какого вообще?! Ты… вы… там же мои вещи!

Незнакомец выхватил из-за пазухи небольшой сверток, швырнул его к ногам Шуна. Тот быстро проверил, все ли на месте, и поместил сверток в свой пространственный карман. Потом, сидя на земле, запрокинул голову и внимательно всмотрелся в лицо человека, но, как и ожидалось, ничего знакомого, кроме глаз, в нем не обнаружил. Да, судя по глазам, это действительно был тот самый непроявленный. Только теперь он обзавелся носом, ртом, ушами, слепив из всего этого невзрачное, какое-то “средненькое” лицо. А еще его темный костюм немного посветлел, принял сероватый оттенок и покроем теперь походил на обычное одеяние путешественника.

— Вы… — неуверенно пробубнил Шун. — Вы кто вообще?

Незнакомец долго смотрел на него молча, а потом что-то произошло, какое-то движение на его лице, глаза немного разъехались в стороны и стали больше, нос словно пообтесался, а на левой скуле появилась родинка. Шун не очень разбирался в мужской привлекательности, но, кажется, незнакомец был красивым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Шун продолжал сидеть на земле и непонимающе пялиться на оппонента, отчего последний лишь вздохнул и драматично закатил глаза, заявив:

— Ладно, ты забрался так глубоко, что и мать родную, поди, позабыл. Но это лицо! — Он ткнул в себя указательными пальцами. — Как ты мог забыть это лицо?!