Читаем без скачивания Чужая война - Наталья Игнатова

– Проверьте.

– Хм-м, Эльрис… Ну ладно, пойдем.

Сулайман поднялся со своей оттоманки. Протопал, переваливаясь на кривых ногах, во двор. Огляделся там, полуприкрыв глазки, и щелкнул пальцами.

Через секунду десять вооруженных мужиков стояли навытяжку около крыльца.

– Махмуд, – процедил купец, – этот эльф, его зовут Эльрис, хочет наняться воином в твой десяток. Проверь.

Если до этих слов ребята смотрели на меня со сдержанным уважением, то теперь их морды перекосились. Махмуд пожевал губами. Поскреб бритый затылок и крикнул:

– Али! Масхут!

Двое парней подобрались по-рысьи. Переглянулись. Остальные шустро расступились, освобождая место для боя. Суета во дворе утихла. Слуги, рабы, погонщики – все развернулись в нашу сторону. Интересно им! А потом свистнули сабли. И словно сам собой впрыгнул в ладони топор. Пошло веселье!

По уму-то, конечно, два бойца, вооруженных легкими, острыми сабельками, должны в капусту порубить такого громилу, как я, с неподъемным топором. Однако в бытность свою на Востоке я клювом не щелкал и давно уже научился остужать не в меру самонадеянных тамошних вояк.

Они, полагаю, не успели даже понять, как случилось, что их сабли лежат в пыли у крыльца, а лезвие гигантского топора легонько наметило смертельные удары. Одному в череп. Второму по ключице наискось. Легонько. Но и эти двое, и те, кто следил за боем, поняли, что такими ударами противника разваливают пополам. Что я там говорил о самонадеянности? У меня ее больше, чем у всей исманской армии.

– Десять медных, – сообщил Сулайман. – И кормежка для тебя и твоей сестры. Выходим сегодня после вечерней молитвы.

– Понял.

Я оглядел помрачневших охранников – всегда одно и то же, мне еще ни разу не радовались простые воины, – развернулся и отправился к воротам. Пора было найти Карела.

Эзис. Табад

Сложности начались, когда Элидор сошел с корабля в Табаде. Корабль был из Весты. И команда и капитан – честные Опаленные. К вооруженному эльфу, да еще и со знаками Белого Креста относились с почтительным трепетом, а на разговоры о джэршэитских землях шли неохотно. С кем другим они, может, и побеседовали бы, да Элидор сам был не мастер вести долгие задушевные разговоры. Так что сошел он с корабля, зная об Эзисе не многим больше, чем когда поднимался на борт.

Сошел. Принюхался брезгливо. Пахло так, как всегда пахнет в портах. Северных или южных – не важно. Гнилью, смолой, водорослями, деревом и еще бес знает чем, но густо, почти осязаемо.

Порт как порт. Ничего особенного. Люди здесь говорили на всеобщем свободно. Для купцов, моряков и военных всеобщий – второй родной язык. Для таких, как Элидор, тоже.

Монах огляделся.

– Эй! Эй ты, здоровенный! Ну, ты, длинный! Вниз посмотри! Вниз! Я внизу!

Голос был высоким. Не сказать, что противным, но интонации очень не понравились Элидору. Наглые такие интонации.

Голос действительно верещал откуда-то снизу. Чуть ли не из-под сапог. Эльф опустил глаза, примериваясь дать нахалу пинка и идти дальше. Но нахал, оказавшийся гоббером, глянул на монаха доверчивыми, круглыми и наглыми-пренаглыми глазами и протянул монетку. Золотую:

– Слушай, длинный, ты ж с румийского корабля, да? Мне меняла за полсотни диров вот это дал. Лиар, говорит, называется. Полсотни диров, сказал, как раз и стоит. Ты мне скажи, он меня сильно надул?

Коротенькие пальчики повернули монетку. Подбросили и поймали ловко.

Элидор машинально шевельнул пальцами – до боли знакомый жест.

– Надул, – буркнул он, хмуро понимая, что влип в неприятности. – Полсотни диров стоит аквитонский фор.

– Это какой? – Маленький и наглый пытался вести себя вежливо, но получалось навязчиво. – У тебя есть?

– Вот такой. – Монах нашел в кошельке золотой другой чеканки. Перекатил его в ладони. Бросил обратно.

– Скотина, – грустно подытожил гоббер. Слово «скотина» не входило в число орденских паролей, но по ситуации было в самый раз.

Элидор оставил малыша размышлять над превратностями жизни и продолжил путь, предоставляя собрату самому придумывать, что делать дальше. Честно говоря, хотелось упомянутого собрата взять за ноги и треснуть башкой о ближайший угол. Элидор терпеть не мог работать в паре. Он понимал, конечно, что в Эзисе в одиночку ему пришлось бы очень и очень трудно. Но какой кретин там, наверху, додумался дать ему в напарники гоббера? Кто-то, надо думать, с совсем уж примитивным чувством юмора.

– Эй! Длинный! Ты ведь в город, да? – послышалось сзади. – Хочешь, хан подскажу? За умеренную плату.

– Что подскажешь? – Эльф обернулся. Слово «хан» ему ни о чем не говорило.

– Гостиницу, дылда. – Маленький уже догонял. – Недорогую и приличную. Там перца в жратву меньше кладут, чем принято. Так что ты, пожалуй, даже перекусить сможешь. За полдира покажу. Ну! Я сам всегда там останавливаюсь.

– А сколько платит тебе хозяин гостиницы?

– За что? – ненатурально удивился гоббер. – Давай деньги и пойдем. Да, кстати, меня Симом зовут. И за знакомство выпить надо. Это обязательно!

Элидор вздохнул. Выудил из кошелька монету в пять диров – меньше не нашлось. Протянул нахалу и побрел следом за ним по узким, шумным и пыльным улицам.

Это задание нравилось ему чем дальше, тем меньше.

Хозяин гостиницы или хана, как называл гостиницу Сим, оказался румийцем. Тощим, желчным и жадным до потери чувства собственного достоинства. Ошалевший от заломленных цен, Элидор уже примеривался, как бы так половчее внушить румийцу, кто здесь главный, но гоббер дернул его за кольчугу и взялся разговаривать сам.

Взялся так взялся.

Первые минут десять эльф пытался слушать и даже вникать в смысл гобберовой трепотни. Потом перестал. Потому что смысла там не было ни на волос. Сим рассказывал о каких-то детях и женах, называл хозяина то «любезнейшим», то «скупым сморчком», сама гостиница в течение разговора несколько раз превращалась из «грязного сарая» в «обитель праведников» и обратно. Сим пищал, стонал, хрюкал и почти плакал.

Больше всего ужаснуло Элидора то, что хозяин вел себя точно так же. Чудовищный бред, который они несли, казался обоим вполне связной и логичной беседой.

Эльф, для которого произнести несколько фраз подряд было пыткой, слушал и ничего не понимал. Он вспоминал смутно, что вроде как Сим и без того уже живет в этой гостинице, следовательно, речь идет о комнате для него, Элидора. Но в таком случае при чем тут дети, жены… ЖЕНЫ?!

– Два дира, – простонал хозяин.

– Вы меня разорили, почтеннейший. – Сим вновь дернул эльфа за край кольчуги. – Давай деньги. Здесь платят вперед.

Монах молча отдал гобберу серебряный. Гоббер передал монету хозяину. Дождался сдачи. Пересчитал ее. И мотнул головой:

– Пойдем. Нам наверх. Что бы ты без меня делал? Элидор пошел за ним, пытаясь осознать, каким чудом десять диров, запрошенных румийцем, стали двумя? Можно торговаться, но какой же торг сбивает цену в пять раз?

– Вот! – гордо заявил гоббер, распахивая перед эльфом хлипкую дверь.

– Лучшая комната в этой дыре. Не считая моей, конечно.

В комнате были стол и кровать. Обстановка примерно как в монастырской келье, да только здесь мебель была не выше колена. Элидорова колена. Мелькнуло нехорошее подозрение, что гостиница эта специально для гобберов…

– Эт-то что? – поинтересовался Элидор и сам вздрогнул от того, как нехорошо прозвучал его голос.

– Где? – Сим протопал в комнату и по-хозяйски хлопнулся на… все-таки это была кровать.

– Мебель, – объяснил эльф.

– Что мебель? Да ты проходи. Садись. Сейчас мы с тобой за знакомство…

– Низкая, – произнес Элидор, чувствуя, что вскипает. И какой же кретин додумался посылать его на новое задание так скоро?!

– А-а! – Сим расплылся в гадкой улыбке. – Низкая! Привыкай, Элидорчик, здесь так принято.

– Не называй меня так.

– Как?

Элидор глубоко вдохнул и шумно выдохнул.

– Позвольте пройти, господин, – раздалось за спиной, и монах резко развернулся, уходя в сторону, на случай выстрела или удара.

Старичок с подносом шарахнулся от него, стукнулся спиной о стену и замер, с ужасом глядя на длинный клинок в руках эльфа.

– Проходи, Юстин, проходи. – Гоббер закивал и замахал ручонками. – Элидорчик, убери клинок и дай Юстину денежку.

Ярость плеснула волной, удушливой и горячей. Все мысли исчезли. Осталось только желание бить и крушить все вокруг. Задавив рвущееся на волю рычание, Элидор вложил спату в ножны, рывком содрал с себя перевязь и, не считая, выудил из кошеля горсть монет.

Старик поставил поднос, взял деньги и поспешил убраться, пока странный и страшный господин не передумал и не отнял их обратно.

Элидор молча упал на кровать рядом с Симом. Злость перегорела, оставив тупую усталость. И эльф совершенно не обратил внимания на то, как облегченно вздохнул и расслабился гоббер.