Читаем без скачивания Это не любовь (СИ) - Шолохова Елена

 12

* * *

Вообще, Лариса была права – идти на мальчишник не хотелось. Не любил он такие развлечения. Концерты в органном зале или филармонии, выставки, хорошая книга, какое-нибудь артхаусное кино, на худой конец, ужин в тихом ресторане на двоих – другое дело. А ночной клуб – ну никак не вписывался ни в круг его интересов, ни в зону комфорта.

Но друг звал, просил – как не пойти? Опять же, традиция…

С Валерой Чижовым они вместе учились в университете, затем – разминулись. Анварес поступил в аспирантуру, блестяще защитил кандидатский минимум. Валера пригрелся в департаменте образования, пока простым специалистом, но с перспективами. Двух других приятелей Валеры Анварес видел впервые. Один оказался коллегой Чижова, второй – бывшим одноклассником. Вот этот одноклассник раздражал безмерно буквально с первых минут, хотя Анварес умело скрывал эмоции. Но настроение портилось, оставалось только недоумевать, что общего могло быть у Валеры с этим типом, который не умолкая брюзжал:

– Извини, Чиж, но это не мальчишник, а унылая херня какая-то. Кроме бухла и хавчика ни хрена нет. Где тёлки? Где стриптиз? Здесь же есть приват-румы, давайте туда шлюх подгоним, повеселимся нормально.

– Нет, прости, брат, я слово Оле своей дал, что мы просто посидим без вот этого всего.

– Капец! – возмущался одноклассник. – Не успел жениться, а уже под каблуком. Пацаны, ну вы хоть поддержите…

Анварес и коллега не поддержали. Однако в одном этот тип был прав – вечер получился скучным. Музыка долбила по перепонкам, кругом сновал народ: распущенные девицы, обдолбанные парни. От этого всего воротило. Ещё и потраченного времени безумно жаль.

Когда его пригласила девушка на танец, сначала хотел отказаться. И желания танцевать не было, и вообще он не любил, когда девушки проявляли в таких делах инициативу. Оставлял это право за мужчинами. Притом прекрасно понимал, что это стало почти нормой и он со своими взглядами безнадёжно устарел, но поделать ничего не мог. Такие девушки неизменно вызывали в нём отторжение, если не сказать хуже. Может, сказывалось воспитание – в его семействе этике и манерам всегда уделялось повышенное внимание, хотя лет семь-восемь назад, будучи подростком, он сам ненавидел все эти реверансы. Может, выработался такой рефлекс из-за некоторых студенток, которые ради зачёта шли на низкопробный флирт.

Приглашение он всё же принял. Потому что одноклассник Чижова, заметив его замешательство, сразу же стал цепляться к девушке:

– Давай лучше я тебя потанцую, красотка.

А потом думал – может, зря? Девушка щебетала в ухо, льнула к нему, явно намеренно тёрлась грудью – очевидно, ей хотелось того, что одноклассник Чижова с радостью ей предложил бы, а вот Анварес – увы.

– Я – Неля, – сообщила девушка. – А вас как зовут?

Ну не всё ли равно? Однако воспитание не позволяло сказать то, что на уме, поэтому представился:

– Александр.

– Красивое имя, моё самое любимое из мужских.

Он из вежливости изобразил улыбку.

– … оно означает защитник, герой.

Танец, наконец, закончился, он проводил девушку до столика.

Вдруг перед ним возникла девчонка. Выскочила, как чёрт из табакерки, встала и стоит, ни влево, ни вправо отойти явно не собирается. И смотрит в упор с таким выражением, что ему не по себе стало.

Анварес хотел, было, спросить: «Что-то не так?», как девчонка подалась к нему и неожиданно впилась в губы. Не отпрянул он лишь потому, что опешил, замер в немом шоке. А затем ощутил щекотание ресниц на скуле – видимо, закрыла глаза; прикосновение её пальцев на затылке – от этой малости вдоль позвоночника побежали мурашки и дыхание перехватило. Губы же её, несмотря на порывистость и пылкость, показались очень мягкими и нежными, отчего поцелуй получился не грубым, а настолько чувственным, что внутри сладко ёкнуло. А потом девчонка просто прервала поцелуй и без всяких объяснений плюхнулась на ближайший диванчик.

Анварес несколько секунд стоял столбом, пытаясь осмыслить произошедшее, ну и выровнять дыхание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Одноклассник Валеры гнусно заулюлюкал, когда Анварес вернулся на место.

– И хрена ли ты здесь забыл? – прицепился. – На тебя тёлки сами вешаются, действуй, капитан! Что? Я б на твоём месте ей прям сразу вдул. Нет, обеим. Тройничок бы такой организовал… О, а может, квартетом замутим?

Вообще, Анварес умел смотреть так, что все как-то сразу понимали, что надо немедленно от него отстать. А этот оказался непробиваемым.

– Да чё ты, Саня, межуешься? Тёлки, гляди, норм, молоденькие и уже готовы.

– Мне это неинтересно, – холодно отозвался Анварес, прикидывая, что ещё десять минут потерпит и отчалит домой.

– Тёлки и неинтересно? – не поверил одноклассник. – Как это возможно? Э-э, а ты случаем не педик?

Анварес поднялся из-за стола, взглянул сверху вниз, будто ледяной водой окатил, даже этого наконец проняло.

– Не, если что, ты извиняй, – забубнил одноклассник.

– Саня, ты куда? – всполошился жених. – Уже уходишь, что ли? Из-за него…?

– Нет, просто уже прошло десять минут.

– Каких десять минут? – не понял тот.

Анварес объяснять не стал, попрощался с Чижовым и его коллегой и направился к выходу. По пути не удержался – бросил украдкой взгляд в сторону той девчонки. Она на него не смотрела. Странная… Что вообще всё это значило?

13

* * *

Лариса была довольна оттого, что он вернулся так рано. Вообще-то, они жили порознь. У неё имелась собственная квартирка в Академгородке, но сейчас она затеяла ремонт, запустила к себе бригаду таджиков и поэтому перебралась на время к Анваресу.

Если откровенно, то общество Ларисы стало тяготить его уже на следующий день после её переезда, несмотря на то, что отношения их длились третий год и связывала их не только постель, но и полное взаимопонимание. Они любили одни и те же направления в искусстве, слушали одну и ту же музыку, смотрели одни и те же фильмы. Они даже не ссорились толком ни разу. Иногда, ещё поначалу, Лариса, бывало, обижалась на его, как ей казалось, равнодушие, но ненадолго и не всерьёз. А потом привыкла, что вот он такой, какой есть, и эмоции не слишком часто демонстрирует.

Встречались они практически каждый день – Лариса преподавала страноведение в том же вузе, что и он, – но времени проводили вдвоём не так уж много. Посещали выставки, театры, изредка оставались друг у друга на ночь. Чаще он у неё, потому что с трудом терпел вторжение в личное пространство. Впрочем, на чужой территории он тоже чувствовал себя не в своей тарелке, так что с утра пораньше мчался домой. Таких нечастных встреч ему хватало за глаза.

И вот теперь она с утра до вечера ходит по его дому, берёт его вещи, нарушает привычный покой. Это действовало на нервы. И если раньше он хоть сексом утешался, который сейчас всегда «под рукой», то последнее время и на секс не тянуло.

– Ну? Как всё прошло? Что было? – спросила Лариса, наблюдая, как Анварес переодевается в домашнее. Вот это тоже раздражало – ну никакой приватности.

– Ничего особенного, – скупо ответил он.

– Стриптизёрши были?

– Нет.

– Какой-то у вас целомудренный мальчишник получился, – развеселилась Лариса.

Ночью уже, когда легли спать, она робко обняла его, придвинулась близко. Не встретив недовольства, осмелела. Прижалась тесно, поцеловала в плечо, в скулу, затем в губы. Он ответил на поцелуй вяло, просто чтобы не обижать, гадая при этом, почему так получается – хороший, родной человек раздражает его одним своим присутствием так, что невольно дни считаешь, когда там у неё уже ремонт закончится. Но это ладно. Это старая холостяцкая привычка – с девятнадцати лет живёт один. Гораздо больше его озадачивало, куда делось влечение. Нормально же всё было. А теперь те редкие разы, когда они занимались любовью, напоминали марафонский забег с утомительно длинными прелюдиями, который притом не всегда заканчивался развязкой. Чёрт-те что творилось. А ведь ему всего двадцать шесть. Это, конечно, не семнадцать, но всё же…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})