Читаем без скачивания Первая экспедиция - Антон Первушин

Получалось, что если яйцеголовым удастся понять и описать механизм возникновения «хрономора» и других, еще более редких, темпоральных аномалий, о которых ходили жутковатые легенды, то они смогут получить в свои руки некий аналог цепной реакции при распаде ядер урана, позволяющий с помощью небольшого и энергетически малозатратного толчка запустить самоподдерживающийся процесс трансформации континуума. А это в перспективе может иметь очень широкое практическое применение — вплоть до создания космических кораблей, которые будут летать со скоростями, намного превышающими скорость света.

Прослушав резюме своего «агента», Плюмбум аж присвистнул. А ведь это действительно будет прорыв из прорывов. Как писала Алина? «Сбудутся наконец твои мечты!» Да, именно так!.. Станут доступны самые отдаленные миры, человечество расселится по Галактике… Кстати, это было и твоей мечтой, Плюмбум, разве нет? Ты ведь не случайно попал в качестве лаборанта на Биологическую станцию Института медико-биологических проблем — тихо надеялся, что включат в Марсианскую программу, и можно будет прикоснуться к величественному делу, вписать свое имя в историю. Иллюзии? Нет, просто мечты. И если у человека нет мечты, то какой смысл в его жизни?… Но потом случился Первый Выброс, который изменил не только жизнь Плюмбума, но и весь мировой уклад. Где теперь Марсианская программа? Где теперь космические корабли? Даже последнюю орбитальную станцию на днях затопили. Зона многое дает нам, но отобрала очень важное, а может быть, самое главное, что у нас было, — стремление ввысь, к звездам. А теперь, получается, есть шанс все вернуть.

Даже странно, подумал Плюмбум, почему эта тема не стала приоритетной в ФИАН, а занимается ею одна скромная лаборатория, а не два-три десятка научных групп и коллективов… Тут он спохватился и осадил себя. Так тоже нельзя! Ишь возбудился, словно подросток. Это ведь гипотеза. А Зона и более конкретные вещи постоянно подбрасывает. Далеко не во всем разобрались и не скоро еще разберемся. Даст что-нибудь мировому сообществу «хрономор» или не даст, никто точно сказать не может, а вот изучение антибактериальных, анестезирующих и кровоостанавливающих свойств таких артефактов, как «ломоть мяса», уже обогатили медицину настолько, что она научилась творить чудеса. Милые дети, а вы знаете, что всего лишь двадцать лет назад обычный перелом кости лечили от нескольких месяцев до года, а в особо серьезных случаях можно было лечиться всю жизнь и не вылечиться? А те синие «пилюли знаний», которые вы килограммами жрете во время сессий, думаете, сами собой появились? И примеров таких сотни можно привести. Бесконтактная хирургия, чудесная фармацевтика, легкие прочные материалы, эффективные системы утилизации, энергосбережение, трансмутация элементов, нуль-связь, искусственный интеллект — все из жирной грязи Зоны произросло и на ней же по сей день стоит. Когда б вы знали, из какого сора… м-да… Так или иначе, но и вчера, и сегодня спонсоры яйцеголовых готовы платить прежде всего за те проекты, которые принесут максимальную прибыль в ближайшем будущем. Новый космический транспорт — это, конечно, хорошо, но выглядит как типичный журавль в небе. То есть этому самому Серебрякову скорее всего пришлось еще попотеть, доказывая потенциальным инвесторам выгодность своего предприятия. Мало лаборатории — еще и экспедиция секретная! Получается, группа Серебрякова добилась каких- то очевидных успехов… Что ж, это и будет главным направлением нашего расследования…

Свои машины Болек и Плюмбум оставили на подземной парковке Центрального ядра Москва-Сити. Привычно влились в шумные потоки людей, ориентируясь не столько на указатели, которые могли запутать даже опытного туриста, сколько на подсказки личных навигаторов, встроенных в аудиоклипсы. Пришлось прошагать не меньше двух километров по лестницам и переходам, прежде чем старые друзья оказались на территории комплекса лабораторий Физического института. Там, несмотря на наличие постоянно действующих пропусков, Болека с Плюмбу- мом подвергли придирчивому осмотру, проверили универсальным сканером, заставили заполнить анкету и дали электронное сопровождение. Все эти процедуры неизменно раздражали, иногда бесили, но обойти их не было ни малейшем возможности — охрана ФИАН, финансируемая из полугосударственных фондов, получала намного больше рядовых сотрудников спецслужб и держалась за свои места. Даже когда на пути попадался старый знакомец, он все равно делал морду кирпичом и требовал соблюдения регламента. Таким образом, благодаря строгости охраны пронести что-либо в лабораторный корпус или вынести из него без особого разрешения было крайне затруднительно. Плюмбум, впрочем, знал лазейку, но никогда ею не пользовался — это могло быть чревато нехорошими последствиями, вплоть до лишения лицензии на работу с артефактами и уголовного преследования.

Лаборатория трансформации континуума занимала три довольно просторных помещения на первом этаже. Плюмбум ожидал увидеть в предбаннике секретаршу, но ее там не оказалось. Пришлось без спроса толкнуться в первую же дверь. За ней обнаружилась длинная комната с большим окном. В комнате было оборудовано несколько компьютерных мест, включая дорогое вирт-кресло. За одним из компьютеров сидел молодой человек — по виду типичный «ботаник»: субтильный, плохо подстриженный, в старомодном костюме. На вошедших он посмотрел без малейшей приязни. Даже не поприветствовав гостей, «ботаник» спросил:

— Вы к Олегу Павловичу? Его нет!

Плюмбум понял, что перед ним искомый «человечек».

— Очень странно. А он нам назначил встречу на сегодня, — сказал Плюмбум, изобразив растерянность. — И именно на три часа дня.

— Ничего не знаю, — отозвался «ботаник» сердито. — Олег Павлович ничего мне не говорил про ваш визит.

— Очень-очень странно. — Плюмбум по-хозяйски сел в одно из кресел. — Речь идет о довольно значительной сумме. Серьезные люди так не поступают. Ну хорошо, Серебрякова нет. А кто есть? Заместитель?

— Никого нет! Все в экспедиции.

— Плохо. — Плюмбум посмотрел на Болека, как бы ища поддержки. — Видите, господин профессор, совершенно невозможно работать! Люди не считают нужным держать слово. Уезжают в экспедицию, не предупредив. Когда они вернутся? — Он грозно глянул на «ботаника».

Молодой человек смутился, глаза у него забегали.

— Вообще-то они должны были уже вернуться, — нехотя сообщил он. — Планировалось, что экспедиция будет кратковременной. Туда и обратно. Пять суток на все.

— Так, — сказал Плюмбум. — Форс-мажор. Это меняет дело. Как тебя зовут?

— Артур.

— Слушай, Артур, буду с тобой откровенен. У меня не только была назначена встреча с вашим доктором Серебряковым. В этой лаборатории работает одна девушка. Ее зовут Алина Ракитина, и она мне все равно что дочь. — Болек за спиной ревниво хмыкнул. — Она ведь тоже отправилась в вашу экспедицию, да?

Молодой человек явно забеспокоился. Видимо, этот вопрос его тоже не на шутку волновал.

— Отправилась, — признал он. — Убедила Олега Павловича, что без нее никак. А меня вот не взяли, — добавил Артур обиженно. — Это несправедливо! Девушке в Зоне делать нечего, я всегда это говорил. Там опасно! А еще мы мало что знаем о долгоиграющих последствиях влияния Зоны на женский организм. Но она все равно пошла. — Артур огорченно махнул рукой.

— Это плохо, Артур, — сказал Плюмбум. — Алине действительно не стоило соваться в Зону. Подробности экспедиции тебе известны?

Однако взять «ботаника» нахрапом не получилось. Он сообразил, что и так сболтнул лишнее, и сразу насупился, «закрылся».

— Нет, я не знаю подробностей.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Я физик-стажер, мне в аспирантуру скоро поступать.

— Неужели Серебряков совсем ничего не рассказывал о целях и задачах экспедиции? Не надо валять дурака, Артур, это тебе не идет. Экспедиция наверняка не вчера готовилась. И не позавчера. И наверняка в ее подготовке были задействованы все силы Лаборатории, включая стажеров. Понимаешь, если график экспедиции сорван, значит, случилось что-то серьезное. Возможно, твоим коллегам требуется помощь. Алине требуется помощь. Может быть, они сейчас там умирают! А я, между прочим, достаточно влиятелен, чтобы помощь оказать.

«Ботаник» совершенно не умел скрывать свои эмоции. По лицу было хорошо видно, как чувство долга борется в нем с желанием помочь. Тут стажеру в голову пришло спасительное соображение.

— Вы даже не представились! — воскликнул он с укоризной.

— Извини, — просто сказал Плюмбум. — Меня зовут Виктор Свинцов. Я был когда-то сталкером, а нынче — бизнесмен. Занимаюсь полевой амуницией. Снабжаю ваше богоугодное заведение, между прочим. Профессор Шагаев, — представил он Болека. — Институт медико-биологических проблем. Специалист по мутантам. Ты удовлетворен?