Читаем без скачивания Сила ведьм - Лори Кэбот

Узкая полоска ночного светила, девственная и нежная, становится шире и ярче, с каждым днем занимая на небе все более высокое положение, пока, наконец, мы не увидим полную луну. Для древних эта фаза луны символизировала юную девушку, которая взрослеет день ото дня. Она — чистая свободная охотница, которую в средиземноморских странах называли Дианой или Артемидой. Повзрослев, она превращается в зрелую могучую женщину-воительницу, амазонку, которая знает, как защитить себя и своих детей.

В некоторых цивилизациях эту независимую богиню называли Повелительницей Дикой Природы и обращались к ее изображению во время охотничьих ритуалов. Богиня была изображена с охотничьим рогом в руках (рог сделан из рога быка), поскольку бык и корова были ее любимыми животными. Рог имел форму полумесяца. Одно из самых ранних изображений, которому 21 000 лет, было обнаружено во время археологических раскопок во Франции и получило название Венера Лассельская. Это окрашенная красной охрой фигурка женщины, вздымающей охотничий рог в триумфальном жесте. Искусствовед Зигфрид Гидеон назвал ее «самым эмоциональным скульптурным изображением человеческого тела во всем первобытном искусстве». По словам Джозефа Кэмпбелла, она представляет собой мифический персонаж, притом персонаж настолько известный, что «символический смысл поднятого рога не требовал пояснений» Символический смысл, который был понятен людям каменного века, заключался в том, что женщина с рогом может принести успех в охоте, ибо, будучи женщиной, она хорошо знает все тайны диких животных. Когда наши современные историки говорят об охотниках Ледникового периода, они говорят прежде всего о насилии, жесткости и мужчинах. Между тем, как заметил историк Вильям Ирвин Томпсон: «Все найденные нами статуи и рисунки буквально кричат о том, что человечество Ледникового периода любило искусство, животных и женщин».

Заливающая ночное небо своим светом полная луна олицетворяет Богиню-Мать, ее матку, набухшую новой жизнью. Все ведьмы и колдуны знают, что это время великих возможностей. В это время нас тянет посетить священные места — укромные ручьи и пещеры, которые женщины Неолита использовали в качестве родильных домов. В своем увлекательном труде «Великая Мать» Эрих Нейманн высказывает следующее предположение: «Самыми первыми святынями первобытного общества, скорее всего, были места, где женщины рожали детей». Там женщины могли слиться с Великой Матерью и, находясь в уединении и безопасности, под шум бегущей рядом воды, родить ребенка подобающим этому святому делу образом. И по сей день храмы, церкви, священные рощи и убежища наделены неподвижностью матки и атмосферой, которая позволяет надеяться на надежную защиту от мира мужчин, войн и разрушения. Когда при свете полной луны мы входим в эти священные места, мы чувствуем себя так, как будто заново родились и стали ближе к источнику жизни.

В соответствии с материнским аспектом полной луны, богиня охоты стала также и Царицей Урожая, Великой Матерью Посевов, которая щедро одаривает землю своим богатством. Римляне называли ее Церера. От этого имени во многие европейские языки пришло слово «лук».[2] Древние Греки называли эту Богиню Деметрой, и это имя состояло из женской буквы «дельта» (Д), и слова meter, что означает — «мать». В Азии ее называли «Дверь-За-Которой-Находится-Тайна-Женщины» и «Корень-Из-Которого-Произросли-Небо-И-Земля» В Америке ее называли Кукурузница, то есть та, которая принесла на землю маис, чтобы людям было что есть. Во всех ее ипостасях она неизменно является матерью всех растений, которые мы употребляем в пищу. Зимой, когда она уходит от нас (Деметра, например, спускалась в Подземное Царство на поиски своей дочери Коры), земля остается «голой». Весной, когда она возвращается, все вокруг снова расцветает.

Мифы Ближнего Востока, Средиземноморья и древних народов Европы часто повествуют о том, что Мать-Богиня родила сына, молодого охотника, который со временем стал ее мужем. Хотя современному человеку такое воспевание «кровосмешения» может показаться странным, мы не должны забывать о том, что в «мифическом смысле» все женщины — потенциальные матери, а все мужчины — взрослые сыновья.

Во многих древних легендах говорится о том, что юный Бог должен умереть. В данном случае в древнем мифе нашли свое отражение потребности тогдашнего общества. Поскольку женщины играли решающую роль в выживании племени, ибо только они могли рожать и вскармливать новорожденных, то опасное задание выследить и убить дикого зверя поручалось мужчинам. К 7000 г. до Рождества Христова Сын Божественной Матери в легендах европейских народов прочно занял место Бога-Охотника и часто изображался с оленьими рогами на голове. Такое изображение несло в себе как практический, так и духовный смысл. Одевая во время отправления охотничьего ритуала на голову оленьи рога, молодой охотник отождествлял себя с животным, которого он надеялся убить, и выражал свое почтение его духу. А в экстазе религиозных ритуалов человек становился в глазах своих соплеменников Богом или Богиней и с ним обращались, как с божеством. Итак, водрузив на голову рога, охотник телом, разумом и духом превращался в добычу. Он выглядел, как предполагаемая добыча; он думал, как предполагаемая добыча; он воплощал дух предполагаемой добычи. Отождествление охотника с добычей должно было обеспечить успех охоты.

С практической точки зрения, рога и шкура животного давали охотнику безопасность и возможность добиться успеха. Скрыв с их помощью свои человеческие формы и запах, он мог приблизиться к стаду, не вспугнув его. Еще в XIX веке, американские индейцы, чтобы приблизиться к стаду бизонов, натягивали на себя бизоньи шкуры вместе с головой и рогами. Охота на крупного рогатого животного была опасным занятием. Многие охотники были убиты рогами или затоптаны. У племенного костра удачливому охотнику оказывали почести и торжественно вручали рога убитого им животного, чтобы он мог носить их в знак своей победы и благодарности племени, ибо он рисковал своей жизнью. Со временем этот охотник-сын Великой Богини стал почитаться как Рогатый Бог и его готовность принести свою жизнь в жертву обществу воспевалась в песнях и ритуалах.

Зачастую смерть настигала охотника зимой, то есть в то время года, когда шкуры животных были покрыты густым мехом, а мясо хорошо сохранялось на холоде. Солнце почти не согревало, и казалось, что все вокруг умирает или засыпает, а длинные зимние ночи заставляли наших предков забираться в теплую тьму жилищ, словно в чрево матери. Это было время льда и смерти. Джозеф Кэмпбэлл в своей книге «Сила Зверя» пишет, что «ежегодное исчезновение и появление птиц и животных также способствовало возникновению представления о существовании великой тайны времени». В соответствии с этим загадочным законом каждой сущности предопределен час ее смерти и нового рождения. Религия, основанная на природных циклах, могла сделать этот закон священной истиной. Последователи этой религии могли радостно встречать даже сезон смерти, ибо они знали, что за ним последует сезон нового рождения. Если сын должен умереть, то он должен и снова родиться, подобно тому, как солнце возвращается весной. Об этом побеспокоятся Земля и Женщина. Это было тайной Великой Матери-Богини, Великой Матки Земли.

В найденных в Британии, северо-западной Европе в американских штатах Огайо и Миссисипи поселениях земледельцев времен Неолита обнаружены большие рукотворные земляные холмы. По мнению Сье и Мор, то что «земляные холмы времен Неолита имеют форму пчелиного улья не случайно и глубоко символично. В те времена пчеловодство было символом земледелия оседлых племен и изобилия. А пчела была подобна светившейся ночью полной луне». Земляные холмы, которые напоминали полные груди Богини Молока и пчелиные ульи, в которых правила Королева Пчел, были возведены человеком для того, чтобы прибавить земле округлостей, наряду с естественными возвышениями, которые почитались, как священные груди и живот Богини. Образ пчелиного Улья пробуждает в памяти сказания о «землях, где текут молочные реки в медовых берегах. То было молоко матерей, золотой мед Королевы, Из Африки пришли легенды о женщинах-воительницах, которые питались молоком кобылиц и медом. В любом случае, вся пища была дана Богиней Земли и Луны, и все матери сильны благодаря той силе, которая таится в их тепах.

Когда в полнолуние я черчу магический круг, я заряжаю силой луны чашу с чистой родниковой водой, которую я держу в своих руках. Когда я гляжу в чашу, я вижу свое лицо в серебряном отражении луны. Затем, в нужный момент, я погружаю в чашу свой ритуальный кинжал, раскалывая поверхность воды, разбивая отражение луны на множество мелких частей, похожих на кусочки хрусталя.