Читаем без скачивания Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей - Игорь Антонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подозреваемый (обвиняемый) будет направлять следствие по ложному пути, а защитник, собирая параллельно со следователем доказательства (не передавая их следователю на стадии предварительного расследования для приобщения к материалам уголовного дела) и представляя их непосредственно в суд в ходе судебного следствия, сможет добиться необоснованного прекращения уголовного дела или вынесения оправдательного приговора (при отсутствии института дополнительного расследования). Следователь, не зная дополнительных сведений по уголовному делу, которые известны защитнику, не сможет установить объективную истину; органы предварительного следствия, обязанные защищать общество и государство от преступных посягательств, будут безрезультатно тратить силы и средства. Здесь следует вспомнить и о потерпевшем, который вновь не получит должной сатисфакции за совершенное в отношении его преступление. Таким образом, следователь, который должен быть объективным, исходя из положений ст. 61 УПК Российской Федерации, не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе данного дела; согласно ч. 1 ст. 73 УПК Российской Федерации – обязан собирать как обвинительные, так и оправдательные доказательства, устанавливать обстоятельства как отягчающие, так и смягчающие наказание, а также обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, оказывается в неравном положении со стороной защиты. Обвиняемый и его защитник знают о доказательствах, изобличающих в совершении преступления с момента предъявления обвинения (ст. 172 УПК РФ), а затем после ознакомления со всеми материалами дела (ст. 215, 217 УПК РФ). Следователь же не знает о доказательствах, опровергающих обвинение. При этом в дальнейшем прокурор не сможет качественно поддерживать обвинение в суде, т. е. вновь нарушается принцип состязательности (ст. 15 УПК РФ), государственный обвинитель оказывается в неравном положении со стороной защиты. Если же нарушаются принципы уголовного процесса, нравственное содержание которых не вызывает сомнения, то снижается и уровень нравственного наполнения уголовно-процессуальной деятельности.
По нашему мнению, для восстановления баланса стороны обвинения и защиты, для предотвращения нарушений принципов уголовного процесса, для нравственного совершенствования уголовно-процессуальной деятельности следует предусмотреть в ст. 86 УПК РФ обязанность защитника представлять следователю доказательства, полученные на стадии предварительного расследования, для приобщения к материалам дела.
Проверка доказательств осуществляется дознавателем, следователем, прокурором, судом путем: 1) сопоставления их с другими доказательствами, уже имеющимися в уголовном деле; 2) установления их источников; 3) получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство (ст. 87 УПК РФ).
Каждое собранное по уголовному делу доказательство подлежит полной и объективной проверке. Сведения, содержащиеся в доказательствах, могут быть положены в основу выводов по делу только после их проверки и всестороннего исследования, что несомненно говорит о нравственной сущности уголовно-процессуальных норм, регламентирующих процесс доказывания, и наполняет саму уголовно-процессуальную деятельность государственных органов и должностных лиц, связанную с доказыванием, нравственным содержанием.
Содержание ст. 87 УПК Российской Федерации обязанность проверки доказательств возлагает на государственные органы, осуществляющие производство по уголовному делу. Однако другие статьи уголовно-процессуального закона убедительно показывают, что важную роль в проверке доказательств могут играть и иные участники уголовного процесса, участвующие в доказывании как со стороны обвинения, так и со стороны защиты. Они могут реализовывать ее путем заявления различного рода ходатайств, связанных с проверкой собранных или собираемых доказательств; постановки вопросов допрашиваемым (свидетелю, потерпевшему, обвиняемому, подозреваемому); внесения в протоколы следственных и судебных действий дополнений, поправок и замечаний; принесения жалоб на действия и решения дознавателя, следователя, прокурора, суда и т. п., что отчетливо показывает нравственную сущность уголовно-процессуальных норм, регламентирующих процесс доказывания.
И, наконец, оценка доказательств представляет собой мыслительную, логическую деятельность дознавателя, следователя, прокурора и суда в целях определения относимости, допустимости, достоверности и достаточности как каждого отдельного доказательства, так и всех их в совокупности (ст. 88 УПК РФ).
Следуя и правовым и нравственным требованиям, государственные органы и должностные лица, осуществляющие уголовно-процессуальную деятельность, вправе признать доказательство недопустимым как по собственной инициативе, так и по ходатайству участников уголовного процесса. При этом, на наш взгляд, рассматривая нравственные основы деятельности государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам, и исследуя нравственное содержание уголовно-процессуальных норм, необходимо акцентировать внимание на отдельных положениях, не согласующихся с вышеозначенным.
Согласно п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК Российской Федерации к недопустимым доказательствам относятся показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде. Данная норма является несовершенной ни с правовой, ни с нравственной точек зрения. Указанное положение вступает в противоречие с иными нормами уголовно-процессуального закона и тем определением понятия допустимости, которое вытекает из текста уголовно-процессуального закона (ч. 1 ст. 51, ч. 1 ст. 75, ст. 173, ст. 189, ч. 4 ст. 235 УПК РФ). УПК Российской Федерации не устанавливает обязательность участия защитника во всех допросах обвиняемого, поэтому представляется спорным признавать доказательство недопустимым, если при его получении не были нарушены требования закона.
Избыточность п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК Российской Федерации проявляется в том, что признание названных показаний недопустимыми влечет лишение их юридической силы, а следовательно, и признание юридической ничтожности всех совершенных в последующем следственных действий и принятых решений с использованием данных доказательств. В результате необходимо будет признать недопустимыми все материалы предварительного расследования, с чем никак нельзя согласиться. Кроме того, при таком положении дел подозреваемые, обвиняемые смогут манипулировать рассматриваемой нормой. Они будут давать заранее подготовленные показания, отказываясь от защитника, а затем отказываясь и от них самих в суде. При этом, на наш взгляд, назначение уголовного судопроизводства не будет достигнуто.
На основании вышеизложенного следует исключить п. 1 ч. 2 ст. 75 из УПК Российской Федерации. Это будет в большей мере соответствовать нравственному содержанию уголовно-процессуальной деятельности.
Поскольку остальных вопросов, связанных с элементами доказательственной деятельности, мы еще коснемся в процессе исследования, то особо хотелось бы отметить сбор доказательств по уголовному делу с помощью оперативно-розыскных мероприятий. Порядок и условия проведения таких действий, а также их виды определены Федеральным законом от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности»[45].
В связи с рассматриваемыми вопросами собирания, проверки и оценки доказательств на стадии предварительного расследования заслуживает внимания имеющий нравственный характер вопрос использования материалов, полученных в результате оперативно-розыскной деятельности. Этот вопрос достаточно подробно рассмотрела в своей монографии Т. Н. Москалькова[46]. Автор по-новому, широко с этической точки зрения подвергла исследованию проблемы оперативно-розыскной деятельности по сбору доказательств, но в ее работе есть отдельные спорные моменты, на которых стоит остановиться.
Трудно согласиться с автором по поводу соотношения юстиционной и оперативно-розыскной деятельности[47], так как признание самого существования такого противопоставления исключает оперативно-розыскную деятельность из сферы законности, что является не только не точным, но и ошибочным. Двойственный подход к сыску как к недопустимому атрибуту полицейского государства при наличии политической направленности и как к приемлемому средству борьбы с уголовной преступностью не вреден потому, что недопустимость оперативно-розыскной деятельности должна определяться не областью общественных отношений, в которой она применяется, а законностью и нравственностью ее осуществления[48].
