Читаем без скачивания Быстрее империй (СИ) - Фомичев Сергей

Затем прошёл новый слух. Дескать, полковник наш поссорился со столичными капитанами. И только из-за их споров выход задерживается. Тут уж промышленники всерьёз роптать начали. А те, кого прикомандировали к государеву вояжу, ходили теперь по городу как гарантированные утопленники.

— Чего же тянут? — говорили они. — Ещё недельки две прождём, а потом такие ветры встанут, что в море вовсе не сунешься…

— Ветры и нужны, — бодро отвечал местным «невеждам» кто-то из молодых питерцев. Хороший ветер сам донесёт куда надо.

— Он может и попутный будет да зато студёный и бесноватый. Волну поднимет, лёд нагонит, паруса порвёт. Гиблое дело.

— Бог не выдаст, — отмахивались господа офицеры. — Донесёт и бесноватый.

На такую браваду старовояжные только рукой махали, а за глаза поругивали глупых казар. Промысловые вояжи отменялись, переносились на следующий сезон, артели распускались, мужики искали занятия на стороне. Но при всем при том на виновников заминки старожилы смотрели скорее с жалостью, чем с раздражением. Хоть и чужие корабли, а всё равно тоскливо, ежели такая красота без смысла в пучине сгинет. Да и людей жалко. Много тут таких прытких было, да мало осталось.

Как я и рассчитывал, расстройство промыслов позволило нам быстро добрать людей. Они удивлялись, конечно, что кто-то решил сколачивать команды в уже пропавший сезон. Но, как говорят, хозяин-барин, лишь бы не надул с оплатой, а там и трава не расти. Не ведали они, что я согласился бы и простой оплатить, лишь бы людей побольше набрать. Но простой в планы не входил и я поторопил товарищей.

— Сваливайте отсюда, — настойчиво посоветовал я Окуневу с Яшкой. — И чёрт с ним с разрешением. Всё равно сюда не скоро вернёмся. А к тому времени или ишак сдохнет или… впрочем, вы этой сказки не знаете.

— Начальник теперь уж точно никого раньше бригантины своей не выпустит, — согласился Окунев.

— Ну вот, а мне недосуг к нему подходы искать. Да и время больше не терпит. Хорошо, что вовремя догадались наши кораблики на плотбища перегнать. Небось не заметит никто ухода с других-то речек?

— Если сразу южнее взять, не заметят, — согласился Окунев. — А с таким-то ветром южнее и потащит.

Яшка кивнул. Потом улыбнулся. Он и отсюда без разрешения рискнул бы выйти.

Правительственная экспедиция покинула порт только в октябре и ещё до встречи с океаном порастеряла все свои корабли. Самоуверенным балтийцам даже не нужно было выходить в океан, хватило и Охотского моря. Когда в октябре, разыскивая Окунева и Яшку, я заскочил в Большерецк, то увидел красавицу бригантину на отмели совершенно разбитой. Матросы, рискуя погибнуть в холодных волнах, снимали с неё оснастку, переправляли на берег. Флагман флотилии теперь не годился даже на дрова. Будь такая возможность, его бы спалили, чтобы вернуть хотя бы гвозди, скобы и прочий металл. Но вытащить корпус на сушу не удалось.

Второй корабль, по слухам, сгинул совсем, а ещё два требовали серьёзной починки. Дерзкий замысел Екатерины терпел крах из-за склок исполнителей и несовершенства оборудования. Впрочем и сама императрица была далека от идеала. Системе она противопоставляла интуицию, а принципам — сиюминутную блажь. В каких-то делах это работало, но экспансия требовала методичного подхода и значительных ресурсов. Наскоком здесь ничего нельзя было решить.

В прежней жизни даже от весьма образованных людей мне часто приходилось слышать странное утверждение, будто русские владения в Америке продала именно Екатерина. Откуда возник этот нелепый миф само по себе большая загадка и благодатная тема для социальной психологии. Миф этот настолько широко разошёлся и так прочно утвердился в обывательском сознании, что случайное заблуждение исключалось. В учебниках истории вопрос о бывших колониях опускался, как и большая часть эпохи, словно и не было ничего такого. Но ведь энциклопедии никуда не делись и нетрудно было сопоставить даты самостоятельно. Это, однако, мало кто делал. Большинство предпочитало повторять историческую сплетню.

Екатерину наши историки традиционно недолюбливали — то ли за её немецкое происхождение, то ли за переворот и узурпацию власти, то ли по гендерной причине. так или иначе, народное заблуждение развеивать не спешили. А ведь именно при Екатерине империя имела реальный шанс закрепить за собой кусок Америки. И шанс этот во многом зависел от успеха секретной экспедиции Креницина и Левашова. И вот она-то по ряду причин привела к весьма скромным результатам.

Окунева и Яшку я нашёл на Уналашке. Поздний выход из Охотска чуть не стоил жизни командам. «Онисим» сильно потрепало штормами, и я понял, что поход на Ситку для нашего ветерана, видимо, станет последним. Старичок и так продержался дольше других кораблей. Половина из них уже сгнило, один ведомый Ромкой Кривовым с полусотней людей пропал вовсе, а этот, построенный раньше всех, ещё по заказу старшего Рытова, держался каким-то чудом на плаву.

— Душа в нём особая, в кораблике этом, — заверил Окунев. — Вот и не сдаётся он ни волнам, ни времени.

Мы выпили на могиле Оладьина, помянули товарища, поболтали о том, о сём. Я поделился подозрениями на счёт чужаков. Капитан задумался, но не припомнил в своих людях ничего необычного, зато вопрос заставил его вспомнить о конкурентах. Ему пришлось заскочить на Камчатку, и хотя «Онисим» пробыл там недолго, лишь у берега, слухи успели достигнуть команды.

— Трапезников, слышь, опять в гору пошёл, — сообщил шкипер. — Медаль золотую, говорят, от сената получил, награду от казны. Ему теперь из приказной избы ссуду дают, на новые так сказать дерзания.

— Да и пёс с ним! — отмахнулся я.

В свете новых проблем старые конкуренты уже не казались серьёзной помехой. Мало того, им нашлось бы место в проекте. Мне ведь без разницы у кого покупать меха.

— Так ведь он же твою карту в Петербург отослал, — не отставал Окунев. — Ту самую, которую ты промышленникам камчатским срисовать дал, когда к островам уходили. И с Севкой Тарабыкиным они к этой карте репорт сочинили. О вояже, промыслах, и что де привели в подданство народы алеутские. А все твои острова за свои приискания выдали. Из-за того, говорят, и экспедиция казенная образовалась.

— Плевать, — вновь отмахнулся я.

Если уж честно, та карта получилась убогой. Простой набросок. Кроме Командоров и Уналашки, все прочие земли пришлось частью исказить, частью опустить, а где-то набросать пунктиром. Но, как оказалась, и такие скудные сведения по нынешним временам стали большим событием.

Тут же вспомнилась и фальшивка, что мы подсунули конкурентам позже. Спецоперация, которой я до сих пор гордился.

— А ведь разорился почти Никифор, когда землю искать пошёл, — угадал ход моих мыслей Окунев. — Лихо мы подложную карту ему всучили. Жаль выкрутился, оборванец.

— А мне, Сашка, ничуть не жаль, — сказал я. — Мне вон Оладьина жаль. Но его не вернуть. Трапезникову мы, не спорю, славно подгадили. Но мстить дальше, что-то охоты нет. Повеселились и будет.

— Как скажешь, — Окунев вздохнул. — Но я бы ему не спускал. И он тебе озорства не простит, вот увидишь.

Мы отправились в крепость.

— Оставим здесь человек пять наших, — решил я. — Просто чтобы селение в порядке держать, да за казной присматривать. Промыслами пусть коряки займутся из тех, что здесь осели, да парни бичевинские. Остальных всех забирайте. И если за зиму из диких кто к нам пристанет, не отказываете. До Кадьяка немного осталось как-нибудь дойдёте и с перегрузом. А там перераспределим, да и легче дальше-то будет.

Окунев кивнул. Для промысла на островах Прибылова мы держали здесь отдельное судно. Тот самый шитик Бичевина, уведённый из-под носа фискальных служб. Он был слишком мал для больших переходов, но на стомильном маршруте трудился как пчёлка. Котляна, как называли здесь временную артель, собиралась из разных компаний, но штурманом и передовщиком шли наши люди, и потому координаты островов до сих пор оставались тайной.