Читаем без скачивания Рамаяна - Махариши Вальмики

Поединок Рамы с сыном Джамадагни и возвращение в Айодхью

Едва царские колесницы удалились от Митхилы, как Дашаратха заметил, что заметались в тревоге звери и задул, сотрясая землю, могучий ветер. Страшно закричали в лесу птицы. Черная пелена закрыла солнце, и стало вдруг темно, как глубокой безлунной ночью.

Вдруг перед колесницей Дашаратхи из темноты появился страшный и несокрушимый истребитель кшатриев, сын Джамадагни, по имени Рама. Глаза его были красны от гнева, волосы на голове стояли дыбом, а на плече лежал острый топор и за спиной висел губительный лук бога Вишну. Он приблизился к Дашаратхе грозный, как Шива, повергая брахманов и воинов Айодхьи в трепет. Голосом гулким, как раскаты грома, Рама, сын Джамадагни, сказал, обращаясь к Раме, сыну Дашаратхи: «Некий кшатрий неправедно убил моего отца, благочестивого брахмана Джамадагни, и тогда я поклялся, что уничтожу всех кшатриев на земле. Я слышал о твоей удивительной силе; я слышал, что ты сломал могучий лук бога Шивы. Я хочу драться с тобой в честном поединке, но сначала ты докажи мне, что у тебя есть силы для битвы со мной. У меня за спиной висит лук бога Вишну, он ничем не уступит луку Шивы. Попробуй натянуть его тетиву, прославленный сын Дашаратхи, и, если тебе это удастся, я вступлю с тобой, могучий воин, в единоборство».

Страшная молва катилась по земле о беспощадном губителе кшатриев, сыне Джамадагни. Сердце старого Дашаратхи затрепетало от страха за жизнь его возлюбленного сына, и, смиренно сложив ладони, он стал умолять сына Джамадагни отступиться. «Ведь ты уже утолил свой гнев против нашей касты, — сказал ему Дашаратха, — и давно живешь в лесах как благочестивый подвижник. К чему тебе, о праведник, битва? Возлюбленные сыновья мои еще дети».

Но сына Джамадагни не смягчили униженные слова царя Айодхьи. Тогда Рама, сын Дашаратхи, пришел в ярость. «Ладно, — сказал он сыну Джамадагни, — ты испытаешь сейчас мою силу». С этими словами царевич Рама взял в руки лук Вишну, приладил к нему смертоносную стрелу и, натянув тетиву, выстрелил в грудь сына Джамадагни. И вмиг не стало страшного истребителя кшатриев, и спала черная пелена е солнца, и все вокруг прояснилось. И тогда Рама сказал изумленному Дашаратхе: «Сын Джамадагни не потревожит нас больше, государь, и мы можем спокойно продолжать наш путь в Айодхью».

С радостью обнял царь Дашаратха своего могучего и непобедимого сына и, успокоенный, поспешил в свою столицу.

Радостными кликами встречали жители Айодхьи своего государя, его отважных сыновей и юных прекрасных дочерей царя Митхилы. Улицы столицы были чисто убраны и политы водой, дома украшены стягами и цветами, весело гремели трубы и литавры, певцы и сказители громко славили удивительные подвиги Рамы, старшего сына Дашаратхи.

Счастливейшим из государей вступил в свой дворец гордый Дашаратха со своими могучими сыновьями, с прелестными царевнами Митхилы. Молодым супругам отвели особые покои, служить им стали послушные рабы и рабыни, и радость воцарилась во дворце повелителя Айодхьи.

Однажды Дашаратха сказал Бхарате, своему сыну, что его и Шатругхну зовет в гости дядя царевичей Ашвапати. Бхарата и Шатругхна поехали в гости к царю Ашвапати, а великий Рама ведать стал царскими делами, помогать отцу править государством.

В радости и согласии жил Рама со своей супругой, красавицей Ситой, и счастлив был ее добротой я любовью.

Книга вторая

АЙОДХЬЯ

Отречение царя Дашаратхи

Когда Бхарата покинул Айодхью, чтобы отправиться в город, где правил брат его матери, он взял с собой юного Шатругхну, не ведающего грехов. Оба царевича были приняты добрым царем Ашвапати в его доме как родные сыновья. Окруженные великим почетом и угождением, жили братья в столице Ашвапати, но не переставали помнить о своем престарелом отце. И царь Дашаратха не забывал своих сыновей Бхарату и Шатругхну, пребывающих вдали от родного дома.

Все четверо сыновей были дороги Дашаратхе как члены собственного тела, но первенец, могучий Рама, был отцу всех дороже.

Никто не мог сравниться с царевичем в силе и отваге, и всех превзошел Рама ученостью, и воспитанием, и мудрым разумением. Исполненный добродетелей, он никогда не кичился и не выискивал пороков у других. Чистый душою, он был приветлив и кроток в обращении, незлобив, прямодушен, почтителен со старшими. Постоянно в часы отдыха от упражнений в воинском искусстве он вел полезные беседы с умудренными возрастом, наукою и опытом мужами; и не было никого, кто более Рамы был сведущ в делах и обязанностях правителей государства. Он знал Веды и Веданги, законы и обычаи, был красноречив и рассудителен; и он никогда не уклонялся с пути долга. Он был щедр и милостив к беднякам, почитал брахманов, был сострадателен к несчастным и сурово карал злодеев. Безмерно добр он был к своим подданным, и подданные любили его.

И вот царь Дашаратха, радуясь тому, что сын его наделен столькими достоинствами, и поразмыслив, так сказал себе: «Я должен позаботиться о том, чтобы Рама, любимый сын мой, стал царем еще при моей жизни. Я знаю, что всегда стремится он к благу народа. И народ предан ему еще больше, чем мне. Поставив Раму на царство, смогу я спокойно покинуть этот мир».

Царь объявил советникам о намерении своем и повелел созвать в Айодхью благородных раджей и властителей из различных стран земли. Только Джанаку и царя кекаев второпях не успел пригласить Дашаратха, но решил, что потом пошлет к ним гонцов с добрыми вестями.

И из разных стран пришли в Айодхью во множестве раджи и владетельные кшатрии со своими воинами и слугами и явились в собрание, где восседал могучий Дашаратха, покоритель вражеских городов, и сели по старшинству на те места, которые он указал им. И подвластные Дашаратхе цари, пребывающие обычно в его столице, сошлись там, и в окружении царственных воинов владыка Айодхьи восседал на блистающем троне, как владыка небес в окружении бессмертных богов.

Тогда сказал Дашаратха в собрании раджей голосом, подобным раскатам грома, торжественным и звучным: «Ведомо вам, о мужи, сколь я радею о благе страны и народа, следуя в том славным предкам моим, — ведь все они пеклись о подданных как о собственных детях. Но многие тысячи лет протекли с тех пор, как начал я править землею под сенью белого балдахина государей, старость согнула мои плечи, и бремя царского долга утомило меня. Ныне я стремлюсь к покою, и с согласия всех собравшихся здесь дваждырожденных, ради блага подданных я возлагаю тяжкое это бремя на старшего моего сына, одаренного всеми качествами, какие должно иметь государю. Завтра утром я намереваюсь возвести его на трон. Думаю я, что не только для меня, но и для всей страны будут от этого великая польза и утешение. Рассудите же, о мужи, прав ли я; ведь беспристрастные мыслят здраво, и лишь свободное суждение ведет к решению, согласному с истиной».

Едва окончил Дашаратха свою речь, как раздались в собрании громкие возгласы одобрения. Цари, военачальники и брахманы, горожане и жители дальних областей выразили непритворную радость; многократно воздали они хвалу благодетельной мудрости Дашаратхи и достоинствам Рамы. Воздев над головою руки со сложенными ладонями, они единодушно изъявили свое согласие с решением царя.

Видя эти многочисленные знаки одобрения, царь Дашаратха возрадовался душою и поручил Васиштхе и другим брахманам приготовить назавтра все для обрядов, совершаемых при возведении наследника на трон, и тогда приветственные клики собравшихся сотрясли землю. Дашаратха же, отдав распоряжения Васиштхе, призвал к себе Сумантру, колесничего, и повелел ему отправиться за Рамой и привезти его в собрание.

И Дашаратха, стоя в том блистательном собрании среди царей Севера и Юга, Востока и Запада, среди арийских властителей и вождей варваров, как Индра-громовержец среди марутов, узрел своего сына, приближающегося ко дворцу в сиянии своей красоты и мужества, обликом подобного повелителю гандхарвов, любезного взорам и сердцам людей как благостный ливень, укрощающий жестокий зной летнего дня.