Читаем без скачивания Мечта мужчины - Маша Царева

Мне хотелось поскорее попасть домой и переодеться.

Но когда концерт закончился, он предложил вместе поужинать. Я растерялась. С одной стороны, я так давно мечтала об этом – вкушать буржуазную клубнику под пышной шапкой взбитых сливок и чтобы напротив сидел он. И молча любовался бы мною и тем, как я ем. С другой стороны, я почему-то продолжала чувствовать себя уродиной. Я была красивой, совершенно точно. Но в глазах моих не было того особенного блеска, который отличает настоящую красавицу от самозванки.

И все же я согласилась. Я знала, что никогда не прощу себе упущенной возможности. Ничто не огорчает так, как то, что мы не сделали когда-то, хотя и могли.

Он привел меня в китайский ресторан на проспекте Мира. Я заказала экзотический десерт – боярышник в кляре. Но есть от волнения не могла – вилкой катала кусочки теста по луже патоки и совершенно по-идиотски молчала.

А он, представьте себе, говорил о любви. Не о любви ко мне, конечно, а об абстрактной любви. Но звучало это обнадеживающе. И правда, если он ни на что не хотел намекнуть, то почему поднял именно эту тему? Почему не завел разговор о чем-нибудь безопасном – о растущих ценах на автомобили или стратегических особенностях хоккея на траве.

– Любовь – это самый опасный противник, – говорил он.

– Что ты имеешь в виду?

– Никогда не знаешь, на какую уловку она пойдет в следующий раз, чтобы выставить тебя полным дураком.

– Тебе так не везло в любви? Я затаила дыхание.

– У меня было много женщин, но все как одна суки. Ненавижу сук. Именно поэтому я решил изменить свое отношение к любви.

– И?

Кажется, в тот момент у меня поднялась температура. Такое странное ощущение – как будто бы сердце растеклось по всему организму, как ртутные шарики.

– Понимаешь, я всегда был слишком категоричным. Я обращал внимание только на тех женщин, появление которых было сродни удару под дых. Знаешь, старушка, есть такие люди, которые кровь заставляют закипеть.

Уж я-то знаю, подумала я, тщетно пытаясь остановить кипение.

– Такие люди делают тебя несчастным, – он раздраженно отодвинул свою тарелку с острым рисом. – Можно попробовать твой боярышник?

– Конечно, – прошептала я.

Я знала, что сейчас, вот сейчас, он скажет что-то важное.

Но он принялся сосредоточенно жевать. Мне пришлось ждать по меньшей мере десять минут, пока он справился с десертом и с помощью зубочистки избавился от остатков патоки, прилипших к зубам.

– Так вот. В последнее время я стараюсь обращать внимание не только на девушек, которые одним взглядом отправляют тебя в нокаут. Я подумал – а что если любовь иногда подкрадывается исподтишка? А ты увиливаешь от нее, упорно поворачиваясь спиной.

К чему он это? Неужели имеет в виду меня? Я сидела напротив него и улыбалась. Проснись и пой, корова в кожаных штанах! Конечно, он имеет в виду тебя, а кого же еще? Не официантку же, которая только и успевает подносить ему сливовое вино.

– Совершенно с тобой согласна.

– Вот видишь! – возликовал он. – Значит, не один я так считаю. Значит, это правда.

– Я тоже часто об этом думаю. – Воодушевленная хрупким теплом, вдруг возникшим между нами, я протянула руку и погладила его по щеке. Он улыбнулся, я смутилась.

Благословенное тепло, нежное, как бутон подснежника. Если правильно за ним ухаживать, лелеять его и подпитывать, то оно может разрастись в вибрирующий огонь.

– Именно по этой причине я и пригласил сегодня тебя…

Вот оно! Наконец-то! Йе-е-ессссс!

Без преувеличений – я готова была вспрыгнуть на стол прямо в уродующих мою (толстую? Или не хуже, чем у других?) задницу штанах, каблуками раскидать тарелки и исполнить что-нибудь зажигательное и энергичное под «Танец с саблями», например.

– Я… я очень рада… Правда.

– Я хотел поговорить с тобой. Уверен, ты все правильно поймешь. Ты всегда казалась мне умной.

Я подалась вперед.

– Продолжай.

– Это касается Веры. Веры из бухгалтерии. Мне казалось, вы подруги.

Многоголосый хор ангелов в моей голове оборвал свое пение.

– Ну… не то чтобы подруги. Так, общаемся от случая к случаю. А что?

– В последнее время я много о ней думаю.

– Обо мне? – на всякий случай уточнила я.

– О ней. О Вере. Я вдруг подумал, а вдруг она – именно то, что я искал?..

…Подонок. Подлец.

Я прислонилась лбом к стеклу. Автобус трясло. Жалко, что в общественном транспорте нельзя курить. Как он мог так поступить со мной? Это не вчера произошло, но запомнилось, как и все горькие обиды, ярко. Неужели он просто ничего не заметил? Как я смотрела на него, как я, подобно отважной амазонке, охотилась за его взглядом? Как я радовалась его улыбке, как волновалась, когда разговаривала с ним? Как можно быть настолько нечутким? Или он просто был садистом? Сознательно ловил от этого кайф?

Если бы можно было с ним поговорить… Сейчас я бы не постеснялась. Почему я не догадалась обо всем его расспросить? Как безвольное бревно, поплыла по течению, влекомая кипящей яростью…

Автобусы я не люблю. Такое впечатление, что водитель нарочно тормозит как можно резче, чтобы пассажиры, как кегли, повалились друг на друга. Вот и сейчас – не успела я задуматься, как мне отдавили ногу. А на мне, между прочим, были бежевые замшевые сапожки, сшитые одним авангардным модельером на заказ. На каждой щиколотке вышивка, имитирующая татуировку в кельтском стиле. Хотя к чему на зоне бежевые сапожки… Там мне выдадут другую этническую обувь – валенки.

И все же – странно… Из-за него я несколько лет прожила, словно в тюрьме. Он заточил меня в пространство, ограниченное одним-единственным человеком – им самим. И вот теперь я отправляюсь в настоящую тюрьму – из-за него же…

А прошлой зимой был еще такой случай.

Он позвонил мне поздним вечером, когда я уже легла спать.

– Солнышко! Ничего, что я так поздно?

Его голос, как выяснилось, работал эффективнее заточенного в алюминиевую кастрюлю будильника. Я так и подскочила на кровати. Сон как рукой сняло.

– Ничего страшного! Я еще и не думала ложиться.

– Ты, кажется, в Сокольниках живешь?

– Да.

– Просто у меня машина сломалась. Ее чинят сейчас, но им потребуется несколько часов. А на улице мороз – жуть. Может, на чай пригласишь… – он помолчал. – Конечно, если это неудобно, то я все пойму.

– Удобно! – взревела я. – Конечно, приезжай! Записывай адрес!

Разумеется, я оптимистично решила, что сломанная машина и непогода – это классический прием интеллигентного соблазнителя. Я наскоро застелила кровать и побежала в ванную брить подмышки. На мне были бигуди, я торопливо сдирала их, вырывая целые пучки волос. В итоге на моей голове получилось нечто, более всего напоминающее парик Долли Партон.

У него был мобильный телефон, и вскоре он позвонил еще раз, чтобы уточнить номер подъезда.

– Как, ты уже подъехал?! – Я ужаснулась. Мне не хотелось, чтобы он видел меня с растрепанными волосами, без косметики и в плюшевой пижаме с пятном от кетчупа на груди.

– Еще нет, но скоро буду… Знаешь, а я почему-то очень хочу тебя увидеть.

– Я тебя тоже.

– Я тортик купил. Ты любишь «Эстерхази»?

– Конечно! Мой любимый торт.

На самом деле я бы восхитилась, даже если бы он принес консервированную спаржу или рыбные палочки в панировке. Все, чем ему бы вздумалось угостить меня в ту ночь, я мгновенно возвела бы в ранг самого любимого блюда. Потому что это была бы еда, которая предшествует любви. Заниматься любовью с любимым человеком – разве не для этого я рождена на свет?

– Кажется, я только что поняла, в чем смысл жизни, – рассмеялась я.

– И в чем же?

– Потом расскажу. Главное, ты приезжай побыстрее.

– Хорошо. А ты надень, пожалуйста, белую рубашку, она мне так нравится!

– Что?

– Белую рубашку с вышивкой на кармане. Ты в ней так сексуальна.

Господи, он помнит мою одежду! А я столько времени была уверена, что он и присутствия-то моего не заметит, если я сама не подойду поздороваться.

– Конечно. Жду тебя.

– Целую.

И он отсоединился.

А я бросилась к шкафу, но рубашки с вышивкой на кармане не обнаружила. Запоздало вспомнила, что в порыве хозяйственности упрятала ее в корзину с грязным бельем. Отыскала рубашку в ворохе несвежих колгот. А что – не такая уж она и грязная. Только на воротнике полоска тонального крема. Но ее можно отстирать в раковине, а потом быстренько высушить под утюгом.

А что есть у меня в холодильнике?.. Какой кошмар, варенье заросло плесенью! Сколько месяцев стоит здесь эта банка?

Пока грелся утюг, я успела накрасить глаза, натянуть черные чулки с подвязками и подпилить ногти. Воротничок никак не хотел сохнуть, и в конце концов я решила оставить все как есть. Наверняка надолго эта рубашка на мне не задержится – раз он сам признался, что считает ее сексуальной. А судьба сексуальных вещей – быть сорванными в порыве страсти и в течение всего вечера небрежно валяться на полу. Растрепанные кудри я собрала в высокий хвост – получилось стильно.