Читаем без скачивания Форпост. Найди и убей - Андрей Валерьев

Через полчаса отдохнувший и посвежевший Иван с мокрой чалмой на голове обошел свой оазис. Обход показал, что родник где-то там — внутри непролазных зарослей. Самым же неприятным открытием оказались следы животных, отпечатавшиеся на глинистом дне распадка. В следах Маляренко не разбирался, потому что ни охотником, ни просто туристом он не был, но некоторые из них Ивану очень не понравились. Слишком уж они были крупные, и слишком уж их было много. В этот момент до Маляренко дошло, что ему повезло наткнуться на единственный в округе водопой. Ваня представил диких зверей, пьющих здесь водичку, и сильно пожалел, что оставил нож у Иваныча. Но делать было нечего — жажда мучила все сильней. Не помогала даже мокрая рубашка на голове. Уходить просто так нельзя. Иван отчетливо понял, что ему придется за эту воду побороться. Найти другой источник он может и не успеть. Мутная глинистая водичка не выглядела питьевой, но другой просто не было.

«Я смогу, я сделаю, я сделаю, я смогу, я сделаю… вода уходит, надо ее собрать. А как? Запруда. Сделаю запруду в распадке! Вода соберется, муть осядет, а остальное через рубашку отфильтрую и прокипячу! Точно. А из чего строить?»

Взгляд Ивана лихорадочно метался по траве, кустам и кроне дерева.

«Из дерева не получится… из земли — размоет. Камни! Точно. А где их взять? В траве не видно».

Ваня повернулся к ручейку. Кое-где там и сям из суглинка торчали мелкие камешки. Потратив кучу времени и едва не сойдя с ума от близости воды, из собранных камешков, прутиков, комков глины и песка Иван соорудил нечто, отдаленно напоминающее плотину. Упав рядом, Маляренко с жадным интересом стал наблюдать, как потихоньку вода наполняет запруду.

«Только не протекай».

Пить хотелось все сильней. Ваня смотрел, как вода понемногу растворяет глину между камней, и постепенно зверел.

— Только не протекай! Я ж, млять, почти что дипломированный инженер!

Плотина не подвела.

Иванычу было очень плохо. Духоту он вообще переносил с трудом, а такой жары, как сейчас, не испытывал уже давно. Стараясь гнать дурные мысли о ранах на лице, старик протискивался назад. К единственному по-настоящему родному и близкому, а потому безопасному — к своему кормильцу. Таксист решил, что, несмотря ни на какие раны, он не будет бесполезным грузом на шее Ивана, а станет помогать ему изо всех сил, до тех пор пока их не найдут и не придет помощь. Чем-то этот пассажир напомнил Иванычу младшего брата, сгинувшего в тайге двадцать лет назад. Такой же молчун. Как и он сам.

О том, что он видел и где он оказался, Иваныч старался не думать. Это была не страусиная позиция, просто он не знал, ЧТО ему думать. Старик коротко матюгнулся — ветка стеганула прямо по лицу.

«Ничего. Терпимо».

Таксист пробрался к машине и открыл багажник. Старая водительская закалка и автомобиль «сделай сам» сделали этот багажник — воистину бесценным в сложившихся обстоятельствах. Иваныч выудил из недр багажника старое, немного ржавое и помятое железное ведерко, в котором он обычно возил разную ветошь, сложил в него свернутый в рулон кусок брезента, грязный кусок хозяйственного мыла и тяжело потопал назад.

Когда Ваня дотащил деда и его бесценное ведро до запруды, он уже был не в состоянии говорить. Во рту — Сахара, а глотка — словно ободранная наждачной бумагой. Иваныч же, кивнув на плотинку и изрядную лужу за ней, только и смог выдавить:

— Молодец.

А дальше в жизни Ивана наступили самые длинные тридцать три минуты, которые потребовались на то, чтобы сначала при помощи песка и пучка травы постараться очистить грязь и ржавчину с ведра. Потом осторожно начерпать в него относительно чистой воды, процеживая ее через рубашку, и дождаться когда вода в ведре, поставленном на костер, закипит. А после всего этого — переглянуться с дедом и пулей лететь назад к машине и выискивать в бардачке у Иваныча складной походный пластмассовый стаканчик с надписью «Турист». Согнувшись при этом в три погибели, чтобы не напороться на острые ветки, которые ранили старика. И лишь в пятый за сегодняшний день раз добежав от «парковки» до «оазиса», Иван смог перевести дух. За то время, что он отсутствовал, Иваныч при помощи крепкой палки снял ведро с огня и поставил его прямо в лужу — остывать, так что, когда Маляренко принес стакан, его ожидал не кипяток, а вполне теплая и слегка отстоявшаяся вода.

Иван посмотрел на деда и протянул ему стакан:

— Пей. Первым.

Горло саднило неимоверно.

ГЛАВА 6,

в которой Иван, к его собственному изумлению,

продолжает преодолевать невзгоды

Тетенька, дайте воды напиться, а то так

кушать хочется, что переночевать негде!

В далеком уже студенчестве у Ивана был приятель. Приятель не пил пиво и не таскал гири, зато был заядлым туристом и целых два раза, преодолевая лень и инертность Вани, вытаскивал его с собой в походы. По прошествии лет Маляренко смутно помнил, куда и зачем они ходили, но кое-что отложилось в памяти навсегда. Ваня хорошо запомнил то блаженное состояние, в которое приходил его организм после первой кружки чая на привале. Когда можно было перевести дух, вытянуть ноги и просто наслаждаться тишиной, покоем и запахом костра. Именно этим Иван сейчас и занимался. Весь день они с Иванычем потратили на добычу воды. Утолив первую жажду, Маляренко критически переосмыслил некоторые свои действия по постройке запруды и процессу фильтрования. Свежий взгляд здорово помог, и за три последующих часа Иван добыл и переработал почти пять ведер воды. Причем прозрачной! Маляренко законно гордился собой. Заполнив все пустые пластиковые бутылки из-под минералки, Иван потратил все остальное на умывание и стирку. Совсем отстирать от крови одежду не удалось, но Иван все равно был доволен — одежда не стояла колом и не пахла. А следы крови он планировал отстирать в будущем. Сидя в тени кустов, Маляренко посмотрел на Иваныча, который, напившись воды, лежал на брезенте неподалеку.

— Дед, как самочувствие? — Иван мысленно прикидывал, что он может сделать, и вспоминал все, что помнил о медицине. — Надо повязку менять. А то эта рубашка черная уже. У тебя в машине аптечка есть?

Старый таксист сделал лишь неопределенный жест, мол, если надо — аптечку найдем.

— Сможешь повязку сменить?

— Не знаю, — Маляренко вздохнул. — Никогда этого не делал. Я тут глянул — здесь следов зверья полно. Наверное, ночью на водопой приходят. Надо бы к ночи назад к машине идти. Просеку забаррикадируем — никто не пролезет. Пойдем, дед. Надо двигаться.

Назад шли не торопясь. Залитые литры воды создавали приятную иллюзию сытой тяжести в животе. Кроме того, Иван тащил две бутыли и полное ведро. Да и дед, как с усиливающейся тревогой думал Маляренко, был совсем не такой бодрый, как с утра. Чтобы развеять эти тяжелые мысли, Иван решил обсудить вторую по значимости невзгоду.

— Иваныч, а у тебя в машине нет ничего пожрать?

— …

— Да понятно… это я так… на всякий случай спросил. Я сегодня весь день ягоды, грибы высматривал. Ягод нет никаких…

— Жарко для грибов, — невнятно пробурчал таксист. — Надо к морю идти. У меня в багажнике снасть имеется.

— Это здорово! — обрадовался Ваня. — А то я ни разу не рыбак. Покажете, как ловить, хорошо? — Незаметно для себя Иван снова начал называть Иваныча на «вы». Родившийся и выросший на Востоке Маляренко автоматически всегда обращался к людям старше него по возрасту на «вы». Даже к бездомным, которых выпроваживал из своего подъезда. Бомжи офигевали от такого к себе обращения и безропотно удалялись. Хотя, возможно, все дело было во внушительных габаритах вежливого жильца.

— Тут птиц полно… непуганые совсем. То ли куропатки, то ли фазанчики бегают… здоровые курицы. Вот бы их подстрелить. Но шустрые… только увидишь, а она бац — в кусты забурится или в траву нырнет!

От внезапно улучшившегося настроения у Ивана развязался язык.

— Сейчас до тачки доберемся, стоянку организуем — схожу посмотрю, может и поймаю, — Ваня вопросительно обернулся к деду: — Я только готовить не умею. Покажете?

— Угу. А чего ты умеешь?

— Не знаю, — запнулся Иван. — Могу копать, могу не копать.

Настроение, подстегиваемое голодом, резко испортилось.

— Я из города вообще не выезжал. Если подумать, то мало что умею.

Остаток пути до «парковки» мужчины проделали в полном молчании.

Протиснувшись сквозь стену зарослей к автомобилю, путники стали готовиться к ночевке. Хотя до сумерек было еще далеко, а солнце и не думало заходить, жара спала, и внутренние часы Ивана докладывали ему о скорой ночи. Ветер немного стих, исчез и постоянный шум колыхающейся травы и кустарника. Маляренко показалось, что он оглох, — настолько уши привыкли к постоянному свисту ветра. Иваныч сел, опершись спиной на машину, и начал быстро что-то сооружать из обрезанных утром веток.