Читаем без скачивания Выйти замуж за 25 дней - Алина Кускова

Клуб, так же как и завод, располагался на городской окраине и считался лучшим тусовочным местом Тугуева. Добираться до него решили на машине, которую припарковали чуть в стороне. После чего, под орущие со всех сторон динамики о Прасковье из-под Московья, девушки в приподнятом настроении зашли в обшарпанный полутемный зал.

Соня уже лет десять как не бывала на подобных мероприятиях. По недоуменным лицам подруг она поняла, что и те посещали дискотеку нечасто. Даже в этой темной-претемной темноте у колонны рядом с входом было совершенно ясно видно, что кругом одни малолетки. Самому старшему из парней едва исполнилось восемнадцать. Тощий юноша шаткой походкой подошел к ним и предложил недорого «колеса». Соня встрепенулась, заинтересовалась маркой и попыталась втянуть парня в обсуждение толщины резины, перекрикивая динамики. Парень отреагировал совершенно неадекватно:

– Тащишься от конопли? Так бы сразу и сказала.

И тут же скрылся в глубине зала. Зато вместо него, как из-под земли, вырос какой-то прыщавый юнец и со словами: «Какие ядреные пэтэушницы!» хлопнул Сашу по заднице. Деревенская деваха фыркнула и заправски дала малолетке в глаз. Соня испугалась, схватила Сашу за руку и потащила к выходу.

Через минуту все трое уже сидели в Сониной «девятке», прячась за тонированными стеклами. Соня безрезультатно вертела ключом в замке зажигания, но машина снова «выделывалась» и никак не хотела заводиться. Пришлось бросить ее на произвол судьбы и отправиться голосовать на дорогу. Можно было бы пройтись пешком, но высоченные каблуки и узкие юбки не позволили им сделать и десяток шагов.

В то время как Соня по мобильнику объясняла Алексею Воронцову, откуда он может забрать ее «девятку» в ремонт, рядом с девушками остановился видавший виды милицейский «газик».

– Новенькие? – спросил хмурый водитель.

– Да, в первый раз здесь, – ответила Саша.

– Что, девчонки, – ухмыляясь, поинтересовался молодой сержант, – работаем?

– А как же, – хором ответили те, и через пару минут оказались в «газике».

Но вместо жилого сектора милиционеры доставили их в отделение.

– Проститутки, – кивнул на них сержант, – три штуки.

– В обезьянник, – махнул рукой усталый лейтенант.

– Кто проститутки? – возмутилась Лариса. – Мы – проститутки?

– Нет, мы… – издевательски бросил ей в ответ уходивший на очередное «задание» сержант.

Субботний вечер начинал приобретать совершенно иной колорит.

То, что они зря начали с обвинений и возмущений, Соня догадалась часа через два, сидя на длинной деревянной скамейке в зарешеченной каморке, из которой хорошо проглядывался стол лейтенанта. Тот все это время занимался какой-то облезлой особой с синяком под глазом и стойким запахом алкоголя, от которого у девчонок в обезьяннике кружилась голова и слезились глаза. Хотя глаза были на мокром месте, скорее всего, от обиды и бессилия.

– Имею право на один телефонный звонок! – билась о прутья решетки Лариса и вожделенно смотрела на конфискованные сумочки, брошенные на столе.

– Звонок другу! – поддержала ее Соня.

– Цыц! – лейтенант погрозил пальцем. – Вам же хуже будет. Помешаете мне разбираться с гражданкой Сидоркиной, не дождетесь своей очереди до утра.

Угроза возымела свое действие, девушки примолкли.

– Значит, так. – Лейтенант направил поток света от прикрепленной к столу лампе на Сидоркину. – Пишем в протоколе. В 19 часов 35 минут вы сидели и читали, когда гражданин Сидоркин зашел на кухню.

– Конечно, читала, чтоб мне сдохнуть. – Девица отклонилась от света и трясущейся рукой прикрыла синяк. – Что же я могла еще делать?

– Читали эту книжку? – он повертел вещественным доказательством – толстым томом «Анны Карениной» с оставленными на обложке жирными селедочными следами.

– Эту, – подтвердила гражданка, смахнув пьяную слезу, – такая жизненная книжка, сдохнуть мне на этом месте!

– …Льва Толстого, – перечитал лейтенант то, что только что записал на листе бумаги.

– Чего чирикаешь, – вдруг запротестовала Сидоркина, – такого не знаю! За него отвечать не собираюсь. Леньку Тощего знаю, обколотый придурок. А Толстого ни в жисть, чтоб мне сдохнуть.

– Цыц! – лейтенант продолжал писать. – Читала книгу Льва Тостого стоимостью 5 рублей 70 копеек…

– Еще двое скинутся – на бутылку самогона хватит, – мечтательно произнесла гражданка, услыхав про пять рублей.

– Когда вошел гражданин Сидоркин, гражданка Сидоркина поинтересовалась его заработной платой…

– Ага, так интеллигентно сказала: где деньги, чтоб ты сдох?!

– Гражданину Сидоркину не понравилось, что жена продолжает самообразование, – писал лейтенант. – И он сделал попытку воспрепятствовать этому, забрав книгу у гражданки Сидоркиной…

– Так я и отдала, – усмехнулась Сидоркина.

– …в результате чего гражданин Сидоркин был госпитализирован со множественными переломами…

– Ученье – свет! Чтоб мне сдохнуть.

Соня глубоко сомневалась, что гражданка Сидоркина вообще знала буквы. Но лейтенанта эта история вполне удовлетворила, закончив писать, он открыл обезьянник и втолкнул к ним «почитательницу» великого писателя.

После пятиминутного перерыва подошла их очередь. Первой выскочила Лариса и, усевшись за стол, схватила свою сумочку и стала в ней рыться. Лейтенант ей в этом не препятствовал, а спокойно продолжал что-то писать в потрепанном журнале.

– Фамилия?

– Вот! – Лариса наконец-то нашла то, что искала.

– Что это? – Страж порядка взял из рук Ларисы бумажку и привычно зачитал вслух, – «Внештатный корреспондент районной газеты „Знамя труда“…

– Да! – почти кричала Лариса. – И мы выполняли задание редакции по внедрению в ряды женщин легкого поведения.

Пока Лариска объясняла лейтенанту, на какую именно тему ей нужно сделать материал, и пыталась это наглядно изобразить… Соня вспомнила, что действительно когда-то ее подруга встречалась с журналистом из местной газеты, результатом чего стала заметка про архитектурные излишества Тугуева и удостоверение внештатного корреспондента, так вовремя подвернувшееся ей под руку.

– Богема, блин, – вздохнул милиционер, перечеркивая строчку в журнале. – В следующий раз не попадайтесь!

Девушки вышли из отделения, окрыленные Ларискиным успехом. «Хотя, – подумала Соня, – если наша милиция верит тому, что гражданка Сидоркина по вечерам на кухне читает „Анну Каренину“, то чего уж удивляться журналистам, под видом проституток разгуливающим по дорогам».

День четвертый

Любой чукча может запудрить мозги доверчивой провинциалке

Еще один выходной день начался у Сони не так, как бы ей хотелось. Вместо прекрасного принца, будившего ее во сне прикосновением губ, внезапно возник расплывчатый образ Стрелкина в милицейской форме, который худой рукой с длинными пальцами барабанил в окно и требовал конопли. Соня резко открыла глаза и скосила их в сторону окна. К счастью, в него барабанил не Стрелкин, это стучали ветки деревьев, растущих прямо у подъезда. Соня перевернулась на другой бок, но уснуть ей больше так и не удалось.

У ванной ее ждал сюрприз – мало того, что дверь была закрыта изнутри, из-за нее еще доносились душераздирающие звуки – это была приехавшая накануне родственница. Ясно, подумала Соня, в деревне нет ванны, а у меня нет нормальной звуконепроницаемой двери. Сашка плескалась вчера, начала с купания утро, значит, продолжит это и днем. Умываться придется на кухне.

Сестрица с криками «Да, я Прасковья Из Подмосковья!» мылась часа два. Соня в это время сидела на кухне и пила пятую чашку кофе. Разглядывала объявления о брачных услугах в местной районной газете, где числилась внештатным корреспондентом ее приятельница Лариса. Кстати, она собиралась вот-вот прийти.

Но вместо Ларисы заявился сосед-водитель. Весь его вид говорил о том, что за последние сутки с ним что-то произошло. И это «что-то» заставило его надеть галстук и пиджак. И все было бы ничего, но галстук был в мелкий горошек, а пиджак в полосочку, джинсы же с майкой выглядели будто их носили, не снимая, лет двадцать. Соню прикид соседа удивил чрезвычайно. Но тот ее удивление истолковал по-своему:

– Ты это… не обижайся и все такое. Я к твоей родственнице. Хочу ее в кино сводить и все такое.

– Пожалуйста, без этого, – очнулась Соня. – Она девушка серьезная и приехала в город устраивать свою семейную жизнь, а не заниматься «всем таким» с первым встречным.

– А я что? – удивился сосед. – На семейную жизнь с ней я согласен.

Закрыв дверь за водителем, обещавшим сбегать за цветами и шампанским, она пошла на кухню и налила себе шестую чашку кофе.

– Это хорошо, мужик он справный, – обрадовалась наконец-то вылезшая из ванны Саша, подвязывая махровый халатик на «кустодиевском» теле. – Будет кому в деревне механизатором работать. У нас и комбайнеры требуются. А не захочет, так пусть на своей фуре катается. Лишь бы деньги в дом носил и с хозяйством управлялся.