Читаем без скачивания Русская любовь Дюма - Елена Арсеньева

Привратник, отворивший ему дверь в ярко освещенный вестибюль, был французом, несмотря на то что в доме обитали две русские дамы. Дюма слыхал, что русские любят возить с собой везде и кругом, даже за границу, всю свою прислугу: от горничных и камердинеров до кухонных мальчишек и судомоек. Поэтому француз-привратник удивил Дюма.

– Вы к мадам Калергис? – спросил он, окидывая долгим и пристальным взглядом внушительную корпуленцию визитера. – Но она сегодня не принимает.

– Подите к черту, Антуан! – послышался окрик с площадки великолепной и в то же время очень уютной лестницы из пестрого мрамора, у подножия которой возвышался Антуан. – Как вы смеете не пускать этого великого человека! Это же сам Александр Дюма!

– Но, мадам… – покраснел Антуан, задирая голову. – Мне, конечно, было дано указание пропустить господина Дюма. Но он уже прошел к графине Нессельроде. Не может же быть этот господин тоже Александром Дюма?!

– Боже… – послышался потрясенный возглас, и по ступенькам стремительно сбежала женщина, которая была до того красива, что Дюма непременно снял бы шляпу, кабы она уже не была снята при входе в дом. Впрочем, восхищение свое он выразил тем, что снятую шляпу уронил на пол.

У дамы оказались совершенно золотые волосы, белоснежная кожа и фиалковые глаза. Волосы были собраны в узел на затылке, но вьющиеся пряди свободно падали по сторонам прекрасного лица. Сложением она напоминала Афродиту: об этом легко было догадаться, ибо ее фигуру плотно обтянуло чудесное лиловое одеяние, прозрачностью своей напоминавшее ночную рубашку, но, поскольку оно было перехвачено поясом на тончайшей талии и богато отделано золотым шитьем, одеяние это, наверное, все же считалось платьем.

Так вот кто целовался с Дюма в темной комнатке?! Эта женщина – любовница его сына?! Эта богиня… она досталась мальчишке?!

И старший Дюма пожалел – так, как никогда еще ни о чем не жалел! – о том, что однажды встретился с Катрин Лабе, соблазнил ее – и родил своего соперника…

Он только и мог, что стоять столбом и глазеть на эту совершенную красоту.

Впрочем, на остолбенелый вид гостя дама не обратила никакого внимания, из чего можно было сделать вывод, что таких остолбенений она видела-перевидела.

– Боже, Антуан, вы поразительно невежественны! – воскликнула она, подавая Дюма руку для поцелуя, но обращаясь к привратнику. – Если вы до завтрашнего дня не прочтете какой-нибудь из его прекрасных романов, скажем, «Три мушкетера» или «Граф Монте-Кристо», я вас уволю.

– Лучше увольте меня прямо сейчас, – угрюмо проговорил Антуан. – После «Агасфера», которого я прочел за одну ночь, чтобы успокоить вашего ненаглядного мсье Сю, я не способен прочесть не только книгу, но даже вывеску булочной.

И тут нашего героя словно шилом в бок ткнули, ибо он мгновенно понял свою ошибку. Можно вздохнуть с облегчением и не проклинать день и час, когда он соблазнился Катрин Лабе и соблазнил ее. Эта несусветная красавица – вовсе не любовница Александра-младшего! Это совершенно другая… И Дюма знает, кто она!

Ни одна женщина на свете, если в числе ее «ненаглядных» числится Эжен Сю, не может волновать сердце Александра Дюма. Просто потому, что Эжен Сю, этот болтун, этот словоблуд, этот нанизыватель поддельных словесных перлов, этот сочинитель затянутых романов с неправдоподобными сюжетами, этот нагнетатель дешевых, надуманных страстей, в которых нет ничего человеческого… Этот Эжен Сю был соперником Дюма у читателей. И соперником весьма счастливым. Конечно, легко уверять себя в том, что эту ерунду никто не читает, однако Сю не зря гордился своей дамской фамилией![6]

Его читали, его издавали, его покупали… Покупали! Как будто ему нужны были деньги! Его папаша, известный хирург, оставил сыну миллионное наследство, что позволило Сю вести жизнь денди, всецело отдавшись литературе. Вдобавок ко всему он буквально только что был избран депутатом Законодательного собрания!

Дюма не мог любить Сю, а значит, его любовница могла внушить ему только неприязнь. Да, теперь он знал, кто это. Это Мария Калергис, которую Сю изобразил в своем романе «Агасфер» под именем Адриенны де Кардовилль – чрезмерно богатой, развратной, свободолюбивой сумасбродки, которая заигрывает с чернью, с пролетариями, выходит замуж за индуса и умирает в разгар любовной игры с ним – словом, не знает, куда девать избыток своего дурацкого либертажа. По слухам, Мария была в жизни совершенно такой, как в романе. Господи Боже, да ведь Дюма не раз слышал о ее салоне, где бывали все, кто имел хоть мало-мальское отношение к литературе и музыке. Ну да, ну да, она ведь была также любовницей Альфреда де Мюссе! И очень возможно, что именно этой связи мировая афористика обязана несколькими прелестными благоглупостями его сочинения, как-то:

«Женщина любит, чтобы ей пускали пыль в глаза, и чем больше пускают этой пыли, тем сильней она раскрывает свои глаза, чтобы больше пыли в них попало».

«Если женщина хочет отказать, она говорит «нет». Если женщина пускается в объяснения, она хочет, чтобы ее убедили».

«Если ты скажешь женщине, что у нее самые красивые в мире глаза, она заметит тебе, что у нее также совсем недурные ноги».

«Женщина – ваша тень: когда вы идете за ней, она от вас бежит; когда же вы от нее уходите – она бежит за вами».

Поскольку де Мюссе и в самом деле был очень известен своей «Исповедью сына века» и прочими произведениями, а также воинствующим презрением к моральным устоям общества, неудивительно, что приговор этого самого общества по отношению к его русской любовнице был совершенно однозначен: в доме 8 на улице Анжу создано не просто «тайное русское посольство красоты», но «общество по разврату на паях». И поговаривали, что воистину прав был Ломброзо, некогда констатировавший, что не все проститутки попадают в Сен-Лазар (так называлась женская тюрьма, существовавшая в Париже в описываемые времена): «К числу таких принадлежат многие женщины, оскверняющие под видом честных жен свой дом прелюбодеянием; девицы, обманывающие бдительность своих матерей; равно как и элегантные дамы, так или иначе продающие за деньги свои ласки». И досужие сплетники добавляли, что, если следовать логике знаменитого психолога и физиономиста, именно в Сен-Лазаре было самое место обитательницам известного дома на улице Анжу!

Как мог забыть об этих разговорах Дюма-отец?! Ну, забыл, потому что к разврату относился снисходительно, ибо сам был развратником. На самом деле все это ерунда. Куда противней другое – эта Мария Калергис, судя по разговорам, обрывки которых долетали до Дюма, но на которые он, опять же, не слишком обращал внимание, очень опасная особа. Не то русская шпионка, не то просто авантюристка, которая любит играть в политические игры, спать с правительственными чиновниками и губить их репутации. Ни один мужчина не может перед ней устоять, не зря ее прозвали Белой Сиреной!