Читаем без скачивания Викториум - Владимир Ралдугин

Начнется она на вечно неспокойных Балканах, а вот что будет дальше, загадывать коммодор просто боялся. Слишком уж давно маячил на горизонте призрак чудовищной мировой войны. И вроде бы, как солдат ее величества королевы Виктории, коммодор Стрикленд должен радоваться ей, ведь эта война должна наконец позволить именно Британии занять место, положенное ей от Бога. Вот только скольким это будет стоить жизни. Сколько прольется крови. И не только вражеской, но и британской. А это уже никак не могло радовать Стрикленда.

Ведь некстати коммодор вспомнил о своих племянниках, которым сейчас было по четырнадцать лет. И воевать в самом скором времени придется именно им, а не седеющему лондонскому денди, который благодаря успешно выполненной операции по транспортировке башибузуков вполне может занять мягкое кресло в Адмиралтействе. Британском, а не Объединенном, но и это неплохо. Для начала.

— Старший помощник, — обернулся коммодор к коммандеру Шарку, — прикажите вымыть трюмы, где сидели эти чертовы башибузуки. Мне кажется, что «Бенбоу» провонял ими, словно алжирская галера.

Глава 3

Лагерь мы разбили на очень неудачном месте. Слишком открытое. Тут нас легко окружить. Взять в клещи и прикончить. Но выбирать не приходилось. Дорога на Симферополь шла по бескрайним таврическим степям. Хотя и врагов будет видно издалека.

— Жаль нет у нас кольев, — посетовал заведующий разбивкой лагеря капитан Муштаков, — как у римлян заведено было.

— Вы тоже чувствуете себя неуверенно, капитан? — спросил я у него.

Муштаков только кивнул в ответ. Он не хотел озвучивать собственные подозрения.

— И что за место этот Крым-Кырым? — бурчал себе под нос Негодяев, глядя, как его денщик споро ставит палатку. — Сколько лет тут война идет, а все никак окончательно усмирить его не могут. Еще при Анне Иоанновне сюда Миних ходил. Потом князь Потемкин. Татар, турок, ногайцев гоняли отсюда. Но нет же. Никак тут не успокоится все.

Собственно, поручик был во всем прав. Он говорил то, что я, например, только думал. Мысли эти мне совсем не хотелось облекать в слова.

— Петро, — бросил тем временем Негодяев, — подавай сюда мою лапу. С ней я уверенней себя чувствовать буду.

— Да погодили бы, вашбродь, — раздался из-под полога палатки голос Петра, негодяевского денщика. — Вот сейчас я вам палатку поставлю, а как вещички ваши распаковывать станем, так и достану лапу вашу окаянную.

— Что б ты еще в технике понимал, — рявкнул на него поручик. — Пошевеливайся давай. Ставь палатку — и подавай мне руку.

Я не понял тогда, о какой руке он толкует.

Но вот денщик Петро установил-таки его палатку. После этого он нырнул в здоровенный сундук, где хранились вещи поручика. Надо сказать, вещей этих у молодого офицера было достаточно много. Покопавшись в сундуке, Петро извлек на свет божий длинный ящик с клеймом Сестрорецкого оружейного завода. Подал его Негодяеву.

Тот уложил ящик на плоскую крышку сундука. Открыл. Я находился достаточно далеко, а потому не сразу увидел, что же лежит внутри таинственного ящика. Негодяев вынул оттуда нечто вроде протеза, который заменял правую руку генерала Радонежского. Однако это был скорее доспех или что-то в этом роде. Негодяев надел его прямо поверх кителя. С помощью денщика закрепил ремнями.

Следом за рукой Негодяев вынул из ящика револьвер. И что это было за оружие! С длинным стволом, мощной рукояткой и барабаном патронов на восемь — никак не меньше. Негодяев взял его рукой, закованной в сталь. В вырезы на рукоятке револьвера точно легли пальцы с металлическими накладками. Переломив револьвер, Негодяев левой рукой стал заряжать его патронами невероятного калибра.

Все офицеры подошли поближе к нему, чтобы разглядеть и руку, и револьвер.

Если честно, я слышал о таких вот руках. Их разрабатывало для Сестрорецкого оружейного завода товарищество инженеров «Богомолов и К 0». Они должны были прийти на смену старым протезам, которые ставили сейчас солдатам и унтерам, чтобы вернуть в строй. Однако был и такой вариант, что надевается на здоровую руку. Их собирались вводить в инженерных частях, ведь благодаря таким вот искусственным рукам сила человека значительно увеличивалась.

Вроде бы даже Сестрорецкий завод в скором времени должен был начать массовое производство.

А вот столь мощный револьвер мне видеть приходилось впервые.

— Какой у него калибр? — поинтересовался у Негодяева генерал Радонежский.

— Пять линий, [8]— с оттенком гордости произнес поручик. — Разработан как дополнение к руке. Отдача такая, что если стрелять без усиливающей суставы руки, она переломает все кости. Зато одной пулей можно запросто двух человек прошить насквозь!

— Славная игрушка, — вроде бы одобрил Радонежский, но в голосе его прозвучала ирония.

Генерал отошел к своей палатке. Остальные тоже стали расходиться. Явно удрученный тем, что и рука и револьвер его произвели куда меньшее впечатление, чем хотелось, поручик ушел на край лагеря — испытывать оружие.

У меня не было своего денщика. Палатку я делил с поручиком Кестнером. И денщик его особой расторопностью не отличался. Из списанных по возрасту солдат, он любил приложиться к бутылке и потрепать языком по поводу поручика. Однако Кестнер не спешил гнать его. Кажется, ему, немцу до мозга костей, хотелось иметь рядом с собой такого вот «истинно русского» в его понимании человека. Можно сказать, набор всех недостатков русского человека. А может быть, поручик просто жалел этого совсем уже немолодого солдата, который ничего кроме армии в своей жизни и не видел.

Кестнер наблюдал за тем, как обустраивались солдаты его роты. Мне же совсем не улыбалось провести битых полчаса в компании разящего дешевым вином денщика. А потому я отправился к Негодяеву. Тот уже оглашал округу выстрелами из своего мощного револьвера.

Палил Негодяев по пустым бутылкам из-под шампанского. Наверное, специально для этого таскал их с самого поезда в ящике. Он попадания пуль калибром пять линий прочные бутылки разлетались на осколки. Отдача у револьвера, видимо, и в самом была чудовищная. Рука сгибалась при каждом выстреле, ее постоянно уводило вверх. Целиться приходилось подолгу.

— Эффектное оружие, — сказал я поручику, наблюдая за очередным выстрелом. — Но практическая польза не так уж велика, как я думаю.

— Это еще почему?! — возмутился Негодяев.

— Совсем уж толстой брони сейчас уже никто не носит, — пожал плечами я. — Так что толку от такого мощного боеприпаса не так уж много, верно? Не двух же человек, в самом деле, пробивать одним патроном. Сейчас пришло время менее мощного, но зато скорострельного оружия. Вот такого, например.

Я вытащил из поясной кобуры пистолет «Маузер». Одна из новых разработок немецких оружейников КЕС. Судьба этого оружия была примечательна тем, что в армию пистолет не пошел, однако экземпляров его было произведено довольно много. Чтобы покрыть убытки, пистолеты стали распродавать направо и налево. Таким образом, один из маузеров попал к нам в экспедицию. Кроме меня на него никто не претендовал, а потому я и забрал его себе.

— Я видел такие, — кивнул Негодяев. — Отцу в товарищество присылали несколько для изучения из Второй экспедиции Третьего отделения. Она ведь не только сектантами и раскольниками ведает, — объяснил он мне, — но и изобретениями всякими. И заграничными в том числе. У вас на сколько зарядов модель?

— Десять, — ответил я. — Говорят, есть еще и на двадцать зарядов, но уж больно тяжелый.

— Стрелял я из двадцатизарядного. Все бы ничего, но обойму потом менять уж очень долго. И опять же, считай еще, сколько у тебя патронов в магазине осталось. Но самое главное, — с гордостью продемонстрировал мне свой револьвер поручик, — мне нужен один патрон, чтобы прикончить человека из моего револьвера. А сколько раз ты должен выстрелить из своего маузера, чтобы убить врага с гарантией?

— Тут вопрос в том, как стрелять, — усмехнулся я.

Вскинув руку, я тщательно прицелился — и снес одним выстрелом горлышко очередной бутылки из-под шампанского. Конечно, я с такого расстояния мог бы и не целиться так долго. Но незачем было демонстрировать кому бы то ни было свои таланты. С чего бы это поручику инженерных войск стрелять настолько хорошо.

Черный Абдулла любил все британское. Особенно полюбились ему их маленькие сигарки. Раньше башибузук курил только кальян, а теперь позабыл уже, когда посиживал с ним, грызя костяной или деревянный мундштук. Да и времени на такие посиделки оставалось все меньше. Потому и курил Абдулла сигарки.

Он носил под роскошным халатом френч цвета хаки. Подарок самого лорда Бредфорда. На поясе у него висел подаренный им же маузер. Тяжелый черный пистолет очень нравился Абдулле. Через плечо башибузука был перекинут ремень новенькой — еще в масле — британской винтовки. Абдулле льстило, что такими вооружены далеко не все полки в самой Британии. Но лорд Бредфорд добился того, чтобы отряд Абдуллы получил именно их. И только кинжал на поясе у Абдуллы был старый — с потертой, деревянной рукояткой. Правда в украшенных слоновой костью и драгоценными камнями ножнах. Ножны эти тоже были подарком лорда Бредфорда. Британец отлично знал, что Абдулла ни за что не расстанется со своим кинжалом. Зато ножны для него принял с охотой.