Читаем без скачивания Кентавр - Элджернон Блэквуд

С первой мировой войной связан болезненный для Блэквуда период сотрудничества с британской разведкой. Он долгое время желал помочь фронту; как большинству современников ему непросто было разглядеть разрушительность конфликта для всех сторон. И вот в 1916 г. ему предложили стать секретным агентом в Швейцарии. По стопам Сомерсета Моэма, который подвизался в этой роли без особого успеха, он должен был вербовать агентов, обеспечивать их симпатическими чернилами и передавать деньги. Плюсом было прекрасное знание страны за многие годы, но нервное это занятие оказалось очень выматывающим. Опасность заключалась в том, что в придерживающейся нейтралитета Швейцарии существовал строгий закон, грозивший разоблаченным секретным агентам любой из воюющих сторон по меньшей мере полугодовым тюремным заключением или штрафом в 1000 франков, но последствия могли быть и куда серьезнее. Однако даже не постоянная конспирация, когда приходилось печатать донесения в Лондон на рисовой бумаге в туалете, чтобы по крайней мере успеть спустить их в унитаз, а все более угнетающее душу сознание, что его информация кого-то обрекает на смерть, заставили Блэквуда через полгода подать в отставку.

Последний год войны он работает в качестве сотрудника Красного Креста по розыску пропавших без вести и раненых на территории Франции. Увиденное в госпиталях Руана, где как раз весной 1918 г. началась эпидемия инфлюэнцы, и страшные впечатления от войны выливаются в тяжелую депрессию, усугубившуюся отдалением Майи. Барон Кнуп умер в 1917 г., оставив ее наследницей своего состояния, но в завещании была важная оговорка: распоряжаться имуществом она имела право лишь до тех пор, пока вдовствует. Кто знает, не будь такого условия, сделал ли бы Блэквуд предложение той, которой посвятил столько произведений?

Чаще они стали видеться только после того, как она вышла замуж за состоятельного промышленника Ральфа Филипсона. Встречи происходили в особняке Анкомб, который благодаря неуемной энергии Майи был перестроен в стиле итальянской виллы и стал одним их заметных культурных салонов. Но это будет еще через несколько лет, в 1922 г. А пока, чтобы отвлечься, Блэквуд окунается в театральную суету: он пишет пьесы, часть из которых была поставлена. Этому немало способствовало установившееся знакомство с известным писателем и драматургом лордом Дансейни, приходившимся Блэквуду дальним родственником через другого английского драматурга — Ричарда Бринсли Шеридана. Дансейни жил по соседству с Эйнли, с семейством которых Блэквуд теперь поселяется в комнате над гаражом. Они часто видятся с Дансейни, делясь впечатлениями от путешествий. Вместе с Бертрамом Форсайтом Блэквуд пишет две одноактные пьесы: «Через бездну» (1920) и «Белая магия» (1921). Но наибольшей популярностью пользовалась написанная в соавторстве с Вайолет Перн пьеса «Через щёлку» (Through the Crack), впервые поставленная в «Эвримен тиэтр» в 1920 г. и выдержавшая несколько постановок (кстати, постановка января 1925 г. стала первой театральной работой Лоуренса Оливье как помощника постановщика).

Теперь энергии хватает на то, чтобы завершить вторую часть романа «Джулиус Ле Валлон» — «Сияющий посланник» (The Bright Messenger, 1921). Спустя десять лет Блэквуд вновь обращается к теме существования в нашем мире «пережитков» древнего мира, который населяли существа более высшего порядка, нежели люди, теме «Кентавра». Герой романа, Эдуард Филлери, незаконный сын горного инженера и дикарки с Кавказа, после странствий по свету основывает Духовную клинику — убежище для «безнадежных», кто не находит себе места в современном мире. Так к нему попадают бумаги Мейсона и отпрыск Джулиуса, Джулиан Ле Валлон, в котором уживаются два существа — по-крестьянски добродушный юноша и Н.Ч., или «нечеловек», некогда исторгнутый в результате эксперимента и теперь замкнутый в человеческую оболочку. Блэквуд прибегает к восточной концепции мира дэвов[8], но соотносит с активно развивающимся после войны представлением о новом человеке, сверхчеловеке, который должен прийти на смену нашему несовершенству, представлением, явственно различаемым в голосах экспрессионистов, научной фантастике Уэллса («Пища богов», «Люди как боги»), И по-прежнему считает, что это возможно сделать средствами искусства: «трудами Пана, мелодиями, красками, воплощенной красотой».

Немалый толчок развитию самосознания писателя придало знакомство с П. Д. Успенским и Георгием Гурджиевым. Успенский развил предположение английского мыслителя Чарлза Хинтона о четвертом измерении и высказал мысль, что это и есть время. Успенский в те годы колесил по Европе, читал лекции в многолюдных аудиториях и вел группы психологического развития по расширению сознания, а узнав о работе Гурджиева в том же направлении, примкнул к нему, помог собрать средства для школы в Фонтенбло. Несмотря на уважение к книгам Успенского, при личном знакомстве Блэквуд счел его недостаточно воодушевляющим, в то время как Гурджиев, с его включением в работу музыки и танца для достижения иного типа сознания, а не только его расширения, импонировал ему намного больше. Занятия в Фонтенбло в 1923 г., в частности, научили Блэквуда приводить себя в творческое состояние физической работой на изнеможение. Когда какое-то дело не шло, он нередко брал топор и шел в лес валить сухие деревья — возвращался «другим человеком». Повлиял на него также своими представлениями о природе времени и нашей возможности влиять на исход событий Дж. У. Данн (1875–1949), изложивший их в книге «Эксперименты со временем» (1927). Ряд рассказов этого периода так или иначе концентрируются вокруг различного восприятия времени. К ним относится и вошедший в данный сборник рассказ «Страна Зеленого Имбиря». Переработкой его для Би-би-си начинается третий, наиболее плодотворный творческий период Блэквуда — сотрудничество с радио.

Как ни парадоксально может показаться, но этот певец «гор, полей и лесов» одним из первых осваивает такой жанр, как радиопьеса, в которые перерабатывает свои рассказы. Однако, если присмотреться внимательнее, тут не будет сильного противоречия, ведь Блэквуда отвращало прежде всего замыкание людей в своей гордыне, отсечение питающих природных связей, а радиоволны — столь же естественный элемент среды, который может помочь донести его слова до слушателей. Он адаптировал свои рассказы для радиопередач и по большей части читал их сам, а часть переделывал в радиопьесы, разыгрываемые несколькими актерами. Первым он прочел рассказ «От воды» (в несколько сокращенном виде и под названием «Пророчество»).

В течение 1934–1939 гг. его репутация на радио прочно укрепилась — как благодаря умению рассказчика удерживать внимание аудитории, так и из-за природного артистизма богатого интонациями голоса Блэквуда. Однако успех не вскружил ему голову и, уж конечно, не заставил отказаться от привычного жизненного уклада, с поездками на Капри, в Испанию, на лыжный сезон в Швейцарию или Австрию, общением с широким кругом знакомых на континенте. Но, возвращаясь в Лондон, он всегда принимал приглашения участвовать в радиопередачах, а вскоре к ним добавились и телепередачи.

Вечером 2 ноября 1936 г. состоялась трансляция первой телепередачи в Великобритании. Блэквуд принимал в ней участие, рассказав пару коротких историй. Он вспоминал, что для большей контрастности изображения ему накрасили губы и веки ярко-синей помадой и усадили в темной комнатке, окружив огромными машинами, испускавшими лучи света. Заметками пользоваться было нельзя, он весь взмок, однако старый конь борозды не испортил, и его выступление было «на высоте». Популярность Блэквуда-рассказчика, которого теперь могли слышать не только в гостиных друзей, а повсюду в стране, значительно выросла. Были изданы сборники избранных рассказов, автобиографические «Эпизоды из юности». Пишет он и ряд новых рассказов, самым известным из которых становится зловещая «Кукла».

В военные и послевоенные годы Блэквуд продолжает адаптировать для радио и телевидения свои вещи. Помимо рассказов о сверхъестественном большое число поклонников завоевала книга о юном независимом коте и мудром попугае «Дадли и Гилдерой». На телевидении ему разрешают выступать без репетиций, постановщики восхищаются его бронзовым от загара, изборожденным выразительными морщинами «как грецкий орех» лицом, на котором светло сияют проникновенные глаза. Худощавая почти двухметровая фигура, безупречность истинного джентльмена, пунктуальность, неизменно располагающие к себе манеры — таким его помнило большинство. Письма поклонников переполняли почтовый ящик восьмидесятилетнего писателя. В 1948 г. в Букингемском дворце ему вручают орден Британской империи, а весной 1949-го — медаль Телевизионного общества (эквивалент Оскара) как выдающемуся деятелю года на телевидении. Блэквуда приглашали возглавить множество обществ, но он отклонял большинство предложений. Согласился он только быть президентом Гильдии писателей и с радостью стал членом Королевского литературного общества. Работал он до самого последнего дня. Еще в октябре 1951 г. он записал последнюю передачу к Хэллоуину, а 10 декабря его не стало. Прах Блэквуда развеян над горами в окрестностях Саанемозера, где он провел столько счастливых дней.